Именно это его и спасло, когда, вскинув кверху голову, усиленный скверной боец, срывая связки, зарычал. А следом прыгнул к ним на башню. Хаган только начал поворчиваться к нему, взметнув длинные волосы, которыми он так гордится, невзирая на насмешки друзей, когда тяжёлая сабля сорвавшегося развалила его на две части, несмотря на неплохой панцирь.

Правая часть отлетела в Ажиная, заставив шагнуть назад и, оступившись, рухнуть с башни, увидев напоследок, как следующий удар вскрывает грудь Тургэна. Упал юноша плохо — на брёвна коновязи. Вспыхнуло болью в левой ноге, в рёбрах, а после приложило головой об землю.

Только немного оклемавшись, воин смог оценить бойню, что устраивал гвардеец. С ним никто не сражался, все старались спрятаться, сделать так, чтобы ему было лень ими заниматься. Прямо на глазах у шокированного высшего сорвавшийся вскрыл горло бойцу и, сделав пару жадных глотков, побежал дальше.

Пить, видимо, хотел, и в кровавом угаре не разбирая, что именно. А может и специально, кто знает этот искажённый разум? Брюнет застыл и не шевелился, боясь привлечь внимание. Даже в тот момент, когда бывший гвардеец ворвался в большую избу, где отдыхало две дюжины бойцов, и появился наружу через минуту, измазанный в крови сверху донизу. Остановился, повёл носом и метнулся в другой дом.

Шум короткого боя, а потом он вышел наружу и, разогнавшись, перепрыгнул через стену, в поисках лучшей добычи. Ажинай только выдохнул, поняв, что смерть сегодня прошла мимо.

Как он узнал после, ослабевшего от траты силы безумца добили тройкой гвардии. Сам же парень через два дня уже ехал на телеге в Вышгород, вместе ещё с несколькими ранеными. Сломанная нога, рука и рёбра не давали ему возможности продолжить воевать. Дорогая алхимия вся уходила на гвардейцев, способных хоть как-то сдерживать демона.

Парень был рад. Возвращаться под стены Бродно он больше не хотел. Месть за брата? Ради этого он уже потерял друзей, выкинуть ещё и свою жизнь? Кому от этого станет лучше? Всё, что хотелось молодому аристократу — это оказаться дома, обнять мать, сестёр и, наконец, расслабиться. Победят и без него.

Родной город встретил раненого воина запахом моря, тёплыми объятиями причитающей матери, криками сестёр и рукопожатием отца. И вдоволь навоевавшийся парень расслабился, позволяя выпитому зелью быстрее восстановить организм.

Он отдыхал. Правда, в отличие от времени до войны, больше с книгой в руках или разговорами с отцом о хозяйстве и политике, чем на весёлых пьянках с друзьями. Единственный раз он позволил себе напиться, лишь когда рассказал родичам мёртвых друзей о судьбе их сыновей.

Купил себе полную броню и набор боевой алхимии. На это его сподвиг один с диалог с отцом, когда они сидели вечером возле камина с вином в руках. Тогда он спросил старшего родича:

— Как думаешь, на что надеятся бунтовщики? Одни, в осажденном городе, на острове, где никто не сможет им помочь.

— Не знаю, — отрицательно покачал головой тот. — На помощь извне?

— Так ведь неоткуда ей появиться. На реке только деревни и Вышгород, а мы не пропустим к ним наёмников. Да и даже если они пройдут, на сколько людей им хватит денег и на какой срок?

— А с чего ты взял, что они на что-то надеются, сын? Весь их выбор — это умереть в бою или просто умереть. Чернь загнана в угол, а в такой обстановке даже крысы будут сопротивляться. Всё правильно делают наши, полгода или год осады — и они начнут дохнуть от голода.

— Вроде всё верно… — с сомнением протянул парень. — Но не похожи они на тех, кто уверен в собственной гибели: слишком рационально сражаются. Добывают снаряжение, пропускают через бои максимальное количество народу. Как будто к чему-то готовятся.

— Единственное, что они могут — это атаковать нас, в попытке обеспечить себе выход к морю, — предположил отец и, усмехнувшись, добавил: — Пусть попробуют, очень смешно выйдет.

— Смешно тут никому не будет, отец. Особенно, если они бросят против нас свою тварь скверны.

— Да перестань, — отмахнулся мужчина. — Мы можем выставить тысячу воинов сходу, без подготовки. А если дать время собраться, то и намного больше.

— Ты не видел, как это бывает, — только и покачал головой сын.

Они ещё поспорили в тот вечер, но, в итоге, парень купил себе новый доспех. И потихоньку начал тренировки, сбросив налёт благости и покоя.

Первым звоночком стало прибытие в город большой ватаги орков. Три с лишним сотни здоровых, обвешанных оружием клыкастых мужиков. Официально они остановились на отдых, пополнение припасов и ремонт кораблей.

Прогуливаясь по улицам, слишком часто Ажинай стал ловить на себе полные ненависти взгляды. Чернь вдохновилась примером Бродно, и уже пропало несколько высших. Пьяные одиночки выходили из таверн и больше их никто не видел. Стража искала, но как-то лениво, что само по себе было показательно, раньше в подобном случае перевернули бы весь город.

Пару дней парень провёл как на иголках, заставляя укреплять имение, проверять ставни и засовы, старался не отпускать никуда мать и сестёр одних. Но в тот момент, когда забил тревожный колокол, неожиданно для себя полностью успокоился.

Неспешно надел доспехи, опоясался саблей и колчаном, натянул тетиву на лук, подхватил мешочек с зельями и вышел во двор. Суетились отец и мать, с любопытством по сторонам смотрели младшие сёстры.

— Что слышно? — спросил юноша отца.

— Прискакали всадники, говорят от Бродно к нам идут два корабля.

— Схожу, посмотрю, — кивнул воин и, неспешно ступая, отправился к реке.

Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как поднимается цепь на реке, перекрывая путь паре судов. Начался обстрел лучниками, стали разноситься команды, заскрипела поворачиваемая катапульта. Но слишком долго, и корабли, игнорируя обстрел, приняли вправо, подходя к берегу.

Следом, с первого корабля в высоком прыжке взвилась фигура в знакомом доспехе, обрушившись на берег. И тут же метнулась в сторону катапульты, убивая всех встреченных по пути. Несколько десятков человек не смогли остановить монстра, как и обслуга катапульты.

Оглянувшись вокруг, молодой аристократ бросился в сторону кораблей, крича по пути:

— Не дайте им высадиться! Всеми мёртвыми богами заклинаю!

Его услышали. Правда, к сожалению, с обеих сторон, и сразу три стрелы отскочили от доспехов. Бросившись в сторону, он спрятался за колодцем и стал посылать стрелы в заскрипевшие днищем по песку корабли. Собравшиеся на берегу аристократы составляли строй щитов, копий и мечей, готовясь встречать незваных гостей.

Может это малодушно, но Ажинай, несмотря на хорошие доспехи, лезть в строй не планировал. Слишком часто он уже видел, что бывает с такими плотными построениями, когда атакует тварь скверны.

К несчастью для защитников, так вышло и тут. Бессильно осела катапульта с перерезанными канатами, а в тыл строю влетел этот ублюдок. Отдельных ударов было не видно, только эффект в виде льющейся рекой крови, смятых разорванных тел и отрубленных конечностей. За минуту набережная оказалась завалена полусотней тел. Не выдержав подобного опустошения, благородные дрогнули, отступая.

Их место на берегу заняло полторы сотни бойцов. Печатая шаг, тесным строем, под прикрытием своих лучников и щитов, выдвинувшихся в город.

Сам же юноша бросился домой, желая опередить наступающих. Ворвался во двор, тяжело дыша, и, найдя взглядом отца, щеголявшего неплохим панцирем, шлемом и саблей в руках, крикнул:

— Хватай мать с сёстрами и уходим в порт! Они скоро будут тут!

— Тут сотни бойцов! Справимся! — уверенно ответил тот.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, дурак! — сорвался на крик сын. — Он убьёт их тут так же, как порубил всех наших лучших воинов там.

Сплюнув, побежал в дом. Где, не слушая крики матери и отца, забежал в кабинет и, рухнув на пол, ударом латной перчатки вскрыл тайник с деньгами. Схватив мешок с монетами, вломился в комнату к сёстрам, воскликнув:

— Мы уходим!