И несколько слов о животном мире этой странной страны могут заинтересовать любого человека, который найдет этот документ. В определенное время года огромное количество птиц посещает великие озера или моря, которые все пресноводны, и я с большим удовольствием наблюдаю за ними, потому что альбатросы, чайки и другие знакомые птицы прилетают из-за гор из мира, который я когда-то знал, и мне немного нравятся гости и старые друзья из моего дома. Именно эти периодические визиты морских птиц навели меня на мысль послать рукопись в надежде, что кто-нибудь ее найдет. Но вернемся к животным, обитающим здесь. Есть много гигантских крысоподобных существ, размером с детей, таких как тот, которого я убил и съел, когда впервые добрался до подножия гор, и есть много маленьких птиц, но кроме них, никаких живых существ не существует в диком состоянии. В зоопарках и музеях обитает множество самых удивительных существ, некоторые из которых имеют сходство с теми, что живут на другом конце света, но большинство из них совершенно иные и многие из них так поразительно странны, гигантские или гротескные, что ужасают или заставляют меня думать, что я сплю или брежу, когда я смотрю на них.

Некоторые из них — гигантские рептилии с огромными чешуйчатыми телами и головами, покрытыми большими костяными пластинами и вооруженными огромными рогами. Это свирепые существа длиной почти пятьдесят футов, но довольно послушные, безобидные и очень глупые. Другие напоминают гигантских тюленей, но вместо того, чтобы быть покрытыми мехом, их тела гладкие и слизистые, как угри. Есть также существа с невероятно длинными змееподобными шеями и большими круглыми телами. Это водные животные, и если бы их увидели в море, они были бы настоящими морскими змеями. Есть несколько гигантских зверей, которые кажутся чем-то вроде слонов, хотя намного больше, чем все, что я когда-либо видел, и есть несколько похожих на носорогов животных, кроме множества более мелких существ, таких как олени, козы, животные несколько похожие на пони, и гигантские черепахи. Плотоядных зверей нет, и я не увидел ничего похожего на быка или овцу. Все они, как я понимаю, когда-то бродили по дикой стране, но были уничтожены странными жителями, пока не остались только те, кто был в загоне. Но, возможно, самые странные из всех этих существ в парках или зоопарках — это насекомые. Бабочки с крыльями шириной в ярд, мухи размером с индюка, гусеницы с обхватом больше моего тела и огромные пауки с шестифутовыми волосатыми ногами и огромными, вытаращенными, огненно-красными глазами. Они всегда вызывают у меня чувство страха и тошноты, когда я смотрю на них, и много раз я просыпался с криком от кошмара, в котором я думал, что на меня нападает одно из этих ужасных существ. Однако туземцы, кажется, не боятся их, и я часто видел, как младшие, или, если можно так выразиться, дети, кормят чудовищных пауков сквозь прутья своих клеток. Эти прутья, между прочим, сделаны из прозрачного металла серы, и, глядя на существ, прутья почти невидимы, как и клетки, так что кажется, что видишь ужасного зверя на свободе и готового прыгнуть на тебя. Но из всех насекомых меня больше всего интересуют гигантские муравьи. Они размером с крупных собак и содержатся в огромном вольере, похожем на яму. Здесь они суетятся и неустанно трудятся, строя огромные курганы и роя туннели, только чтобы разрушить их и начать все сначала. Они самые свирепые из всех животных, и если один из них ранен или болен, другие, тщательно осмотрев его, разрывают его на куски и пожирают его все еще движущееся тело. Однажды огромный ящероподобный зверь умер, и его тушу бросили в муравьиную яму, и я буквально дрожал от ужаса, наблюдая, как существа рвут его на куски и с невероятной силой перетаскивают огромное тело туда и сюда. Мне часто казалось, что муравьи осматриваются и вглядываются за вольер, и они, похоже, обладают почти человеческим интеллектом. Часто я думал, что какой ужасный хаос они устроили бы, если бы сбежали из своего логова, но я уверен, что это невозможно, так как хрупкий забор, который граничит с ямой, сделан из материала, который является верной смертью для любого муравья, который прикоснется к нему. Действительно, я слышал, если можно так выразиться, историю этих муравьев. Кажется, что много веков назад, кстати, у этих существ нет средств записи времени, муравьи бродили на свободе и повсюду уничтожали жителей. Между двумя расами велась постоянная война и шли кровопролитные сражения. В каком-то смысле это было очень похоже на индейскую войну на моей родине, хотя и гораздо более беспощадную и жестокую, ибо каждая сторона обращала в рабство своих пленников и не давала пощады.

Тогда ракообразные существа сделали открытие. Они нашли огромное количество мертвых муравьев там, где армия захватчиков перебралась через огромную кучу отходов с серных заводов, и, испытав это на пленных муравьях, они обнаружили, что это была мгновенная смерть для существ. Это позволило им истребить своих кровных врагов, так как материал был изготовлен в огромных количествах и помещен в большую стену или кучу вокруг наступающего войска жителей. Окруженные таким образом, муравьи были бессильны причинить им вред, и постепенно все муравьи, кроме нескольких, были полностью уничтожены. Эти немногие выжившие были взяты в плен и заключены в тюрьму, и именно их потомки находятся сегодня в яме.

С тех пор, насколько я понимаю, на всей земле не было войн или сражений, и с солдатами или полицией покончено, поскольку в них действительно нет необходимости. Солдат больше не разводят, и через несколько лет ни один из ветеранов не останется в живых.

О жителях этой страны, которая, как я теперь уверен, является континентом или огромным островом в неизведанной области за Южным полюсом, я мог бы написать много страниц. Но эта рукопись не должна быть слишком длинной, потому что, даже написанная на этом удивительно тонком и легком материале, я должен позаботиться о том, чтобы она не была слишком тяжелой для крылатого посланника, которому я намерен ее доверить.

Я уже описал, насколько это было в моих силах, внешний или физический облик странных существ, среди которых, боюсь, мне суждено остаться на всю оставшуюся жизнь. Кроме того, я говорил об их способах общения друг с другом и со мной, и здесь и там я дал краткие отчеты об их привычках и занятиях, об их замечательных изобретениях и достижениях. Но я еще ничего не сказал об их общественной или семейной жизни, их мыслях, законах, кодексах, общественных учреждениях и многих других вещах, которые оказались чрезвычайно интересными для меня и, возможно, заинтересует моих собратьев, если судьбе будет угодно, чтобы эта рукопись когда-нибудь попала к ним.

Есть так много странного, невероятного и трудного для описания, что я едва знаю, с чего начать. Прошло много долгих месяцев, прежде чем я смог вести мысленный разговор достаточно ясно, чтобы получить представление о многих вещах; но теперь, когда я здесь уже больше года, насколько я могу понять это, я могу заставить понять себя и понять их так же легко, как если бы мы говорили на общем языке.

Во-первых, я должен упомянуть, что эти существа сравнительно недолговечны. Они редко достигают возраста, который в моем мире составлял бы сорок лет, но поскольку они взрослеют за невероятно короткое время, их жизнь пропорционально длине нашей. То есть эти существа становятся полностью взрослыми и с полностью развитыми способностями, как умственными, так и физическими, всего через несколько недель после выхода из яиц, так что их жизнь полной умственной и физической силы составляет около сорока лет, тогда как людям, которым требуется от двадцати до тридцати лет, чтобы достигнуть полной умственной и физической силы должны были бы дожить до шестидесяти или семидесяти лет, чтобы сравняться с этими существами. Более того, их умственные и физические силы остаются неизменными до самой смерти, а возраста, как мы его знаем, у них не существует. Таким образом, их полная продолжительность жизни становится доступной для их предельных усилий. Я говорил о них, как о вылупившихся из яиц, и это было для меня самым поразительным, когда я это обнаружил. Но, в конце концов, это не должно было меня удивлять, поскольку, будучи ракообразными, нет причин, по которым они не должны иметь черт развития и жизни ракообразных. Яйца откладываются в местах, предназначенных для этих целей, и там тщательно наблюдаются существами, чья жизнь посвящена этой цели, и молодые, когда они выходят из яиц, разделяются на группы, каждая группа или коллектив предназначены для обучения или, я бы сказал, развития для определенных целей. Таким образом, одна группа будет предназначена для шахтеров, другая — для химиков, третья — для ремесленников и так далее. И количество молодых людей, отобранных для каждой группы, определяется требованиями к конкретным профессиям, для которых они предназначены. Таким образом, если есть нормальное количество здоровых и трудоспособных шахтеров и отсутствует необходимость в большем, ни один из молодых людей этого конкретного времени не будет предназначен для этой профессии, тогда как, если, скажем, потребуется две тысячи ремесленников, то многие молодые люди будут выделены для развития в качестве ремесленников. Кроме того, если число яиц превышает число, которое правители считают необходимым, излишки уничтожаются до того, как появляются молодые. Это вопрос, определяемый расчетами относительно числа существ, которые ожидаются в течение года, и числа жителей, которым можно безопасно позволить существовать без опасности нужды или некомфортного размещения. В результате во всей стране нет ни нищеты, ни нужды, ни праздности, ни страданий, нет избытка или недостатка какой-либо профессии. Поначалу мне это казалось варварством и бесчеловечностью, но, в конце концов, они не люди. И во многих отношениях это самая замечательная идея, и я не могу не сравнить необычайное благополучие и универсальное содержание этих существ с неудовлетворенностью, нищетой и страданиями человеческой расы. Более того, среди них нет ни болезней, ни увечий. Любой член с ранением или болезнью сразу же уничтожается, ибо, как они утверждают, для лечения больного или раненого существа требуются услуги одного или нескольких других, даже если больное или раненое существо выживает и выздоравливает, тогда как, если оно остается калекой или непригодным к службе, оно является обузой и может потребовать постоянных услуг других, а также средств к существованию и поддержки, которые могли бы быть лучше посвящены здоровым, совершенным индивидуумам. Это может показаться беспощадной системой, но у этих существ нет чувств, привязанности или любви, как мы их знаем.