— Стоять! — крикнул пожилой охотник, к горлу которого Кенрон приставил нож. — Мы зря сюда сунулись, у них все схвачено. Уходите! Все уходите!

— Да не станет он тебя убивать, — сказал Окир. — У них в Керфене так не принято.

— Тебя не спросили, молокосос, — прошипел старик. — Все пошли отсюда. Вы эту статую даже с места не сдвинете, животы надорвете. Проваливайте, нечего вам тут делать.

— Как скажешь, папаня, — отозвался Окир.

Он махнул рукой в сторону леса, повернулся спиной к Кенрону и направился к краю поляны. Вслед за ним пошли и четверо рослых охотников. Вскоре все они скрылись за деревьями. Кенрон внимательно следил за их отступлением. Он не мог проверить, не использовали ли они камуфляж, ему оставалось лишь надеяться, что авторитет старика не позволил ретировавшимся охотникам ослушаться его приказа.

— Как тебя звать? — спросил Кенрон.

— Дорн Вулу, — ответил старик. — Как ты догадался, что я у них главный?

— Этот долговязый тип постоянно косился на тебя при разговоре, — сказал Кенрон, — но твоих подсказок ему я не заметил.

— Дураком родился, дураком и помрет, — сказал Дорн. — Что же дальше, поведешь меня к Монтуну? Может, с твоим отцом парой слов перекинусь.

— Мы в Керфене исполняем то, что обещали, — сказал Кенрон, — такому и вам научиться не помешает. Уходите и мы вас не тронем. Увидим кого-то из ваших, и игла прилетит не в руку, а прямо промеж глаз. Такие дела, не сочти за грубость.

— Так и быть, — сказал Дорн. — Может, вас и не три десятка, но как минимум двое. Один раненый, которого лечат и один здоровый. Дарлид часто ходит на охоту с сыном, это все знают. Раз ты тут и здоров, значит остается Дарлид, который ранен. Наверняка он метнул хотя бы несколько из этих игл, уж слишком метко вышло для одного человека. Значит, он в сознании и руки его работают. Нет, больше мы вас не побеспокоим.

Кенрон убрал нож от горла Дорна и тихонько толкнул старика в спину, показывая, что он может идти.

— Может, поймаете что-то по пути, — напутствовал Кенрон.

— Твой оруженосец верно подметила, — сказал Дорн. — Эти болваны и кролика не изловят.

Старик направился в сторону леса, вскоре и он скрылся за деревьями. Кенрон почувствовал, как по его щеке поползла предательская капля пота. Он смог задержать свои эмоции ровно настолько, чтобы закончить эти непростые переговоры, сердце его начинало стучать все быстрее, в руках появилась слабость. Окажись сейчас рядом кто-то из озриудскизх охотников, наверняка смогли бы заметить его волнение.

Не желая более испытывать судьбу, Кенрон поманил Баллиру к себе, когда она подошла, положил руку ей на плечо и тут же скрыл обоих камуфляжем.

— Ну и навешали мы им лапши на уши, — усмехнулась она. — Я уже и сама начала в это верить.

— Без твоей помощи не обошлось бы, — сказал Кенрон. — Напомни не играть с тобой в карты, уж слишком хорошо блефуешь.

— Как же твоя нога? — спросила Баллира. — Почему они не догадались, что она сломана?

— Я скрыл камуфляжем деревяшки, которые к ней примотаны, а также скрыл и костыль.

— Скрыл камуфляжем предметы? — удивилась Баллира. — Я думала, это по-другому работает.

— По счастью они тоже не знают всего о камуфляже.

— Что теперь? — спросила Баллира. — Вдруг они не ушли?

— Будем сидеть и ждать, пока мой камуфляж не развеется, — сказал Кенрон. — А там увидим, что к чему. Можешь вздремнуть, если хочешь, это надолго.

Они уселись рядом с одним из камней, Кенрон оперся спиной о покатую поверхность и постарался устроиться поудобнее, в этой позе ему предстояло просидеть около четырех часов.

— Это как-то странно спать, пока тебя трогает человек, — сказала Баллира.

— Извини, только так я могу скрыть камуфляжем и тебя.

Ближе к вечеру Кенрон услышал шум в лесу. В этот раз ни одна из ловушек не сработала, а кто-то трижды постучал по дереву. Он догадался, что Лиара достаточно внимательна, чтобы не попадаться в собственные западни. Однако, она решила предупредить его о своем появлении. Вскоре на поляну и вправду вышли Фэй и Лиара. Фэй сняла с пояса и подняла вверх посох, на конце которого болтались два массивных клыка на веревке.

Кенрон размял шею, потянулся и снял камуфляж с себя и Баллиры.

Фэй и Лиара удивленно взглянули на него. Кенрон растолкал Баллиру, та подняла голову, с его колена.

— Вы неплохо сдружились, — сказала Фэй.

— Впервые в жизни я хорошо выспалась, — пробормотала Баллира.

— В этот раз ты во сне не говорила, — заметил Кенрон.

— Что я не делала?

— Как все прошло? — спросил он, поднимаясь.

— Поначалу лучше, чем мы думали, — сказала Фэй, — а потом гораздо хуже.

— Огромная толпа болшепов увязалась за нами, — воскликнула Лиара и указала куда-то позади себя.

— Мы ничего не могли сделать после того, как отошли от реки, — добавила Фэй. — Пришлось идти сюда чтобы нас не поймали.

Кенрон уже слышал, как недалеко от поляны одна за другой срабатывали, как он понимал, все оставшиеся ловушки. Совсем недавно он счел компанию озриудцов довольно крупной. Сейчас же к ним приближался не отряд из двух десятков, а толпа из двух сотен существ.

— Все ради этого звука, — сказал Кенрон.

Он взял посох у Фэй, осмотрел его, а затем поднял над головой и покрутил, клыки на веревке защелкали, ударяясь друг о друга. Кобольды молча наблюдали за этим действом.

Впервые за много лет Баллира отлично выспалась. Она отдохнула настолько хорошо, что ей стало за это стыдно. К чему ей силы, если она сейчас не может сделать ничего полезного. Охотники из Озриуда отступили, последний предмет для того, чтобы заставить мокрицу применить ее магию, добыли и принесли в лагерь. Осталось лишь сидеть снаружи кузова и ждать, когда все закончится полнейшей неудачей.

Кенрон и две ее спутницы отправились в кузов, чтобы еще раз попытаться излечить ногу с помощью волшебной мокрицы. Баллире же сказали оставаться снаружи, так как ее услуги более не требовались.

Пусть даже Баллира пообещала Фэй, что отнесется к поручениям, которые раздавал Кенрон, со всей ответственностью, она не могла взять и поверить, что вся эта затея с мокрицей имеет хоть какие-то шансы на успех. А теперь ее задания и вовсе закончились. Не то, чтобы ей хотелось рисковать жизнью, встретившись с щупальцем или жадными до чужих денег охотниками, но за дело попроще она сейчас взялась бы с удовольствием.

В кузове тем временем послышались щелчки, напоминавшие те, что издавал посох старейшины болшепов, когда раскручивал его в воздухе. Сколько они потратят времени на эту бессмыслицу, размышляла Баллира, наверняка, до самого заката.

В лесу послышался шорох, вскоре из-за деревьев на краю поляны стали один за другим выходить болшепы. Сперва она насчитала десять, затем двадцать, не досчитав до тридцати сбилась, а болшепы все прибывали. Они взяли поляну в плотное полукольцо. Каждый болшеп держал в руках то или иное оружие — дубины или копья, некоторые явились с неказистыми примитивными луками и двое выставили вперед лезвия не пойми откуда у них взявшихся стальных мечей.

На саму поляну болшепы ступать пока не отваживались, однако Баллира понимала, что лесные дикари проделали немалый путь от болота до этого места не для того, чтобы молча разглядывать своих новых соседей. Чего бы они ни хотели, скоро их терпение непременно закончится.

Не спуская с них взгляда, она подошла к кузову, в котором все еще шло представление для мокрицы, и забралась внутрь. Кенрон лежал на скамье, приделанной к борту, штанину на раненой ноге ему закатали до колена. Кожа на ноге оказалась фиолетового цвета от лодыжки до колена, Баллира почти не сомневалась, что для людей подобный окрас ненормален. Небольшое белое пятно виднелось в центре гигантского синяка — та самая мокрица, вокруг которой в последнее время было столько возни.