Постучавшись, в кабинет вошёл кобольд в белом жакете с символом работника регентства в должности дежурного офицера.

— Вы просили доложить в полдень насчет сигнальной ракеты.

— И как там? — не отрываясь от бумаг, спросил Барглис.

— Никаких сигнальных ракет дозорными не замечено, господин регент, — отчеканил кобольд.

Барглис потер пальцами переносицу и лишь потом взглянул на часы с маятником, висевшие на стене. Он прекрасно знал, что увидит на циферблате.

— До полудня еще две минуты, — устало произнес Барглис.

— По моим часам… — принялся оправдываться дежурный.

— Тебе стоит сверять их чаще.

— Слушаюсь! Будут приказания на счет младшего сына Дарлида Амелота? Он почти неделю в лазарете и ведет себя буйно.

— Скоро его страдания закончатся так или иначе, — сказал регент, вновь взявшись за бумаги. — Он и так слишком долго занимал куб. Я уже не раз пожалел, что дал им целую неделю.

— Так мне передать приказ доктору, чтобы начинал ампутацию? — спросил кобольд.

Барглис вновь взглянул на часы — до полудня оставалось пятнадцать секунд. Затем он развернул стул и взглянул в окно.

— Подойди-ка сюда, — сказал Барглис, — что видишь?

Дежурный кобольд неспешно обвел кабинет регента глазами, словно опасаясь расставленных в нем смертельных ловушек. Затем осторожно направился к столу, посматривая по сторонам. Он успешно добрался до стены с окном и взглянул наружу через толстое ударостойкое стекло. Он знал, что разглядывать стоит не здания Керфена с черепичными крышами, а небо над лесом вдалеке. Именно там вдалеке он и увидел едва различимую зеленую точку. Дежурный кобольд потер глаза, точка никуда не исчезла. Он провел пальцем по стеклу, это тоже не помогло.

В этот момент часы щёлкнули, обозначая наступления двенадцати часов.

— До полудня обнаружен запуск сигнальной ракеты, — пробормотал дежурный.

— Отлично, — сказал Барглис, — вот и доклад, который меня устраивает. В срок и по делу.

— Что прикажете господин регент?

— Непростой вопрос, — задумчиво проговорил Барглис. — Если используем куб, чтобы излечить руку мальчишки, магия не восстановится еще сутки. А вдруг в этот момент что-то случится, тогда я останусь без защиты. С другой стороны, если излечить мальчишку, доверие Кенрона ко мне только возрастет. И тогда заминка со второй частью договора не так сильно настроит его против меня.

— Почему бы просто не сдержать обещание? — спросил дежурный.

— Потому, что по-настоящему предприимчивый человек просит много услуг и дает много обещаний, — сказал регент. — Вот только не все эти обещания хорошо уживаются друг с другом. Мне дайгонцы нужны здесь, а не в других странах, особенно способные. Ладно, иди, не отвлекай меня.

— Так что сказать доктору?

Регент взглянул на кобольда с раздражением, мол, сам не понимаешь, все нужно разжевывать.

Дверь регентства открылась, на улицу вышел мальчишка, он чуть шатался и был бледен. Ему пришлось почти неделю пролежать на спине под наблюдением врача кобольда, который по мнению мальчишки, совершенно не дружил с головой.

Лаубер понятия не имел, где его отец и брат, чем занимаются, за все это время ни один из них не навестил его и не подал весточки. Он просил выпустить его, чего бы ему это не стоило, но все его просьбы оставались без внимания.

Отойдя от здания, Лаубер поднял камень, валявшийся в колее у дороги, подбросил его, прикидывая вес, переложил в руку, которой так долго не мог пользоваться, а затем со всей силы запустил в стену здания регентства. Камень разбился о кирпичную кладку, оставив выбоину.

Кобольды с пиками, охранявшие вход, переглянулись.

— Ты все это сам подстроил! — крикнул Лаубер, выискивая взглядом окно кабинета регента. — Если с моими что-то случилось, я тебе устрою!

Он погрозил кулаком в сторону одного из окон и отправился к воротам, ведущим с территории регентства на улицу Керфена.

Грузовоз все еще находился в пещере, Дарлид расчистил завал достаточно, чтобы стальная махина смогла вылететь наружу, как только он разберется с управлением. Он не сомневался, что его сыну и самому хотелось попробовать в деле этот агрегат, вот только забинтованные руки не позволяли тому надежно держать рычаги управления.

Затем вместе с кобольдами Дарлид разделал тушу Монтуна и связал все его ценные части с магией веревками. Корме хитинового покрытия и синих сфер, бьющих молниями, в чреве нашелся еще желудок, способный переваривать сталь. Что именно могли сотворить с этой магией зеннатцы, Дарлид не знал и предпочитал об этом даже не задумываться.

Связки из хитиновых панцирей и рюкзаки с синими сферами погрузили на стальную платформу позади кабины, которая открылась после того, как с нее съехал кузов. На этой же платформе устроили несколько мест для пассажиров, обвязав стальную плиту веревками. Вышло не слишком удобно, тем, кому доведется там путешествовать, придется сидеть на стальной плите и держаться за веревки.

По мнению Кенрона, несколько часов в дороге выдержать было можно, он бы вызвался поехать на плите позади кабины, чтобы полюбоваться горными видами, вот только руки его были изранены и перебинтованы, он сомневался, что у него получиться держаться за веревку все это время.

Кобольды решили похоронить Венни, в этом занятии Дарлид помогать им не стал, он вернулся в кабину и принялся изучать панель управления. Кенрон сидел рядом и наблюдал за его манипуляциями.

— Жаль, мы не можем найти корабль прямо сейчас, — сказал Кенрон. — Наверняка, он где-то недалеко.

— Ты и вправду думаешь, что регент отпустит тебя из страны? Ты один из лучших охотников, принес ему немало пользы. Особенно сегодня.

— Если бы я сомневался в его честности, никогда бы не полез к этому зверю, — сказал Кенрон.

— Честность бывает разной, — заявил Дарлид. — Он ведь не обещал тебе корабль, а только лишь сказал, что не отнимет его у тебя, если ты его найдёшь.

— А еще сказал, что корабль рухнул где-то неподалеку и скорее всего, не сильно пострадал.

— И все же где-то тут может скрываться подвох, — сказал Дарлид, — разве ты не чувствуешь?

— Эти раны. — Кенрон показал забинтованные руки. — Излечат в госпитале. Я поправлюсь, мы вместе сюда вернемся и найдем корабль.

— А если его тут нет? — спросил Дарлид.

— Ну, что ты заладил? — сказал Кенрон. — Попрошу другую награду. Например, пусть регент снимет с этих кобольдов все их долги. Может, тогда они перестанут соваться во всякие бредовые мероприятия.

Рыжая белка выбралась из дупла, в котором безвылазно просидела пять дней кряду. Снаружи в последнее время раздавались незнакомые и пугающие звуки, постоянно кто-то ходил, слышались голоса. Сейчас же все стихло, белка осмотрела поляну, знакомое ей место сильно изменилось, однако, никакого движения она не заметила.

Подгоняемая голодом, белка сбежала по стволу дерева к земле, а затем принялась осматривать окружающую местность — не оставили ли недавние гости чего вкусного. Она принялась рыскать по поляне и это быстро принесло первые плоды — она нашла куски грибов, ягоды, и множество шишек, сброшенных с деревьев шумными незнакомцами. Внутри последних белка нашла недозрелые, но вполне съедобные орешки. Еще немного пошныряв по поляне, она учуяла, а потом и нашла странное черное зерно. Белка спрятала его за щеку и поднялась в норку. Немного подумав, она решила съесть зерно немедленно, не откладывать его на потом.

Каждому существу в лесу когда-то наступает конец. Белка проглотила кофейное зерно, связанное магией с мертвым нынче магическим созданием, еще недавно устрашавшим местную округу. В этот же момент ее крохотное сердечко перестало биться, белка вывалилась из дупла и рухнула к корням дерева, в котором жила.

Через несколько часов ее труп нашел заяц, повинуясь инстинкту, вонзил в тельце длинные острые зубы и, работая почти час, съел его. После чего сытый, отправился отдыхать к себе в норку.