«Плач» Филарета был образцом красноречия и доказывал его «риторские» способности. Но есть основания полагать, что речи инока были своего рода прошением о помиловании семьи опального. Романов знал, что его речи без промедления будут переданы Борису. О чем же он говорил?

Монах выражал надежду, что Бог услышит о невинных страдальцах детках и приберет их, то есть возьмет их под свое вечное покровительство, а он, Филарет, будет даже рад их смерти.

Борис был богобоязненным человеком, и кто знает, не повлиял ли «Плач» на его решение вернуть ссыльную семью Филарета в их вотчину.

Филарет хорошо рассчитал свои действия. Он, конечно же, притворялся, будто ничего не ведает о пострижении жены, смерти трех братьев. На самом деле Романовы нашли доброхотов среди местных жителей. Царь Михаил одарил священника Толвуйской волости, его сына и двух крестьян за то, что те передавали вести от Марфы Филарету.

Борис не забывал об опальных, прозябавших в ссылке. В конце 1603 года пристав Воейков по царскому указу «старцу Филарету Романову скуфью, и ряску, и шубу новую дал из монастырской казны, потому что старое платье изодралось». В ответном письме от 3 декабря Борис дал следующий наказ приставу: «ты б старцу Филарету платье давал из монастырские казны и покой всякой к нему держал, по нашему указу, чтоб ему нужи ни в чем не было».

У Федора Никитича было пять сыновей. Если бы четверо старших умерли в ссылке, молва приписала бы их смерть жестокости Бориса. В действительности потомство боярина оказалось на редкость нежизнеспособным. Первенец Филарета Борис Романов, названный так в честь правителя Годунова, умер младенцем 20 ноября 1594 года. Его братья Никита, Лев и Иван также умерли во младенчестве до 1599 года, при том, что никаких крупных эпидемий в это время не было. В живых остался младший сын Михаил, будущий царь. Он и его сестра Татьяна благополучно пережили ссылку при Годунове.

Слухи о чудесном спасении царевича Дмитрия возникли сразу после смерти царя Федора. Призрак царевича оживила борьба за обладание троном. После избрания Бориса молва лишилась почвы и умолкла сама собой.

Прошло два года, и весть о чудесном спасении сына Грозного вновь распространилась в народе. Служилый француз Яков Маржарет, прибывший в Москву в 1600 году, отметил в своих записках: «прослышав в тысяча шестисотом году молву, что некоторые считают Дмитрия Ивановича живым, он (Борис. — Р. С.) с тех пор целые дни только и делал, что пытал и мучил по этому поводу».

Бояре Романовы подверглись опале как раз в 1600 году. Не они ли сеяли слухи о спасении Дмитрия? Это сомнительно. Романовы пытались заполучить корону в качестве ближайших родственников последнего законного царя Федора. К сыну Грозного от седьмого брака они относились резко отрицательно. Пересуды о наличии законного наследника Дмитрия могли лишь помешать осуществлению их планов. В 1600 году у Романовых было не больше оснований готовить самозванца Дмитрия,'чем у Бориса Годунова в 1598 году.

Дмитрия вспомнили по случаю смертельной болезни Бориса Годунова. Его кончины ждали со дня на день. Страна оказалась на пороге нового династического кризиса.

Если бы слухи о царевиче распространял тот или иной боярский круг, покончить с ними для Годунова было бы нетрудно. Трагизм положения заключался в том, что молва сделалась народной.

Самозванец объявился в пределах Речи Посполитой в 1602 году. Годуновы нарядили розыск, после чего объявили, что самозванец — чернец Григорий Отрепьев.

Доказать тождество Гришки и лжецаревича с полной неопровержимостью власти, конечно, не могли. Но они собрали подробные сведения о похождениях реального Отрепьева, опираясь на показания его матери, дяди и прочих родственников-галичан. Мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев, в монашестве инок Григорий, постригся в одном из русских монастырей, после чего сбежал в Литву.

В послании венскому двору Борис писал по поводу беглого монаха: Юшка Отрепьев «был в холопах у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, учал воровата, и Михайло за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернцах Григорием». В Вене московские дипломаты впервые назвали по имени покровителя самозванца. Правда, связав воедино имена Отрепьева и Романова, дипломаты тут же попытались рассеять подозрение, будто авантюриста выдвинула влиятельная боярская партия.

Патриарх Иов дал свои разъяснения по поводу «вора»: Отрепьев «жил у Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в чернцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. Чтобы уяснить себе, как современники восприняли откровения патриарха, надо знать, что в старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления. Из патриаршей же грамоты следовало, что он постригся из-за преступлений, совершенных на службе у Романовых.

Царь Василий Шуйский провел новое расследование и огласил историю Гришки с наибольшими подробностями. В частности, Шуйский сообщил полякам, что Юшка Отрепьев «был в холопех у бояр Микитиных детей Романовича, и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы».

Итак, служба у бояр Романовых привела Юрия Отрепьева в монастырь. Ему грозила смерть за участие в «боярском заговоре». Его господа Михаил Романов и князь Борис Черкасский погибли в ссылке. Отрепьев счастливо избежал их участи, приняв постриг под именем Григория. Инок определенно побывал в двух провинциальных монастырях — в Суздале и Галиче, а потом «был он в Чюдове монастыре в дияконех з год».

Итак, Отрепьев бежал за рубеж в феврале 1602 года, провел в Чудове монастыре примерно год, то есть поступил в него в самом начале 1601 года, а надел куколь незадолго до этого, значит, он постригся в 1600 году. Цепь доказательств замкнулась. В самом деле, Борис опалился на бояр Романовых и Черкасских как раз в 1600 году. Версия, согласно которой пострижение Отрепьева было непосредственно связано с крушением романовского круга, получает надежное подтверждение.

В том же 1600 году по всей России распространилась молва о чудесном спасении царевича Дмитрия, которая, вероятно, и подсказала Отрепьеву его роль.

Потерпев катастрофу на службе у Романовых, Отрепьев поразительно быстро приспособился к новым условиям жизни. Случайно попав в монашескую среду, он преуспел на службе у патриарха Иова.

Беглый дьякон явился в Литву в сопровождении двух монахов — Варлаама и Мисаила. Два года спустя Варлаам подал «Извет» царю Василию. В нем он подробно рассказал о бегстве с Отрепьевым за рубеж. Сначала беглецы провели три недели в Печерском монастыре в Киеве, а потом перешли во владения князя Константина Острожского, в Острог.

Показания Варлаама относительно пребывания беглецов в Остроге летом 1602 года подтверждаются неоспоримыми доказательствами. В свое время А. Добротворский обнаружил в книгохранилище Загоровского монастыря на Волыни книгу, отпечатанную в Остроге в 1594 году, с надписью: «Лета от сотворения мира 7110-го (1602 г.) месяца августа в 14-й день, сию книгу Великого Василия дал нам Григорию з братею, с Варлаамом да Мисаилом…пресветлое княже Острожское». Над словом «Григорию» кто-то вывел слова «царевичу московскому». Поправка к дарственной надписи примечательна не сама по себе, а всего лишь как подтверждение показаний Варлаама.

Когда «царевич» объявился во владениях другого православного магната, Адама Вишневецкого, король затребовал подробные объяснения. И тогда князь Адам записал исповедь самозванца.

По словам «Дмитрия», его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.