— А ничего! На Чакре бунт! Я позаботился о своевременном саботаже. Город в огне, корабли потоплены в порту! Ах-ха-ха! Неужели вы думали, что я настолько глуп, чтобы полагаться только на помощь Иная?

Меритас не осмелился убрать руку главнокомандующего с погорелой макушки, но выдавил из себя предложение:

— Так, может, отправимся к городу? Какой смысл целой армадой догонять удирающих?

— А мальчонка-то прав! — подняв брови произнёс Унерос. — Капитан, трубите сбор галер. Баллисты нам в осаде не понадобятся.

— Как быть с четырёхпалубниками?

— Пусть разберутся с фрегатами ведьмы.

— Но тяжёлый линкор их не догонит.

— Тогда пусть латают дыры и охраняют тылы. Нам не должны ударить в спину.

Капитан удалился. Прежде чем затрубить он с помощником соображал, как передать всю информацию с помощью рога и что-то записывал на куске пергамента.

Меритас поёжился от холода и пронизывающего ветра, но уходить не решился. Унерос ухмыльнулся, глядя, последователь бога огня страдает на ветру от холода, снял с себя мундир и накинул на плечи Мерика.

— Ты уже был свидетелем триумфа моего повелителя. Так останься и лицезрей мой, — всматриваясь вдаль, сказал Верховный Главнокомандующий.

Он приложил ладонь к бровям и сощурился. Корабли противника рассыпались на несколько горсток фрегатов и расходились в разных направлениях, увлекая за собой преследователей.

Когда капитан протрубил серию сигналов, и Цитадель взяла курс на чернеющий столп дыма, называемый Чакром, корабли Ильдраира уже развернулись и торопились назад. Но никто не собирался подпускать их к городу. На пути уже выстраивались в линию тяжёлые корабли Евстрая, поворачиваясь к неприятелю бортом и готовясь стрелять. Корабли, что поменьше, по мобильнее, но не менее смертоносные, замерли в готовности пресечь прорыв. Белеющие паруса с ирбисами сзади догоняли львы, замыкая ловушку.

— Горящее масло, хорошая попытка, — разочарованно произнёс Дирк. — Мне даже немного жаль суку.

— Ты знаком с ней лично? — спросил Мерик.

— О, да! Был знаком, — скривился офицер. — Более лицемерную тварь стоит ещё поискать.

— За что все так ненавидят эту ведьму?

— У каждого свои причины. Она убила дочь Галдуа. Моего Мастера. И оставила на его шее ожог. Мне же она просто очень долго лгала, используя в своих целях.

— Убила дочь того мужика с ожогом?! — раскрыл рот Меритас.

— Да. Я тогда работал в гвардии Чакра. Сводил концы с концами и тут она. Как гроза среди ясного неба. Сам Сол гневался в те циклы. Думаю, виной тоже была она.

Мерик не дослушал слова офицера. Его внимание привлекли яркие всполохи огня.

Вражеские корабли попали в капкан и изо всех сил пытались прорваться. Два корабля получили пробоины в корме и захлебнулись морской водой. Следующие за ними фрегаты протаранили тонущих, ломая мачты и, в слепую стреляя огненными горшками, врезались в борт евстрафийского четырёхпалубника. Тяжёлый линкор покачнулся, заваливаясь на борт и тогда взгляд полоснуло ярким рыжим взрывом. Масло разбрызгалось повсюду, захватывая как корабли ирбисов, так и львов. За взрывом последовали ещё несколько, не менее впечатляющих. От такого количества масла горела даже вода.

Огненный фонтан и клубы коптящего дыма закрыли обзор, но, тем не менее, зрелище приковывало взгляд.

Унерос тихо выругался. Дирк, напротив, меланхолично произнёс:

— Вот почему масло, огонь и корабли не самое лучшее сочетание. Надеюсь ведьма сгорела там. Мастер не сдержит слёз, слушая, как она умерла.

— Сильно! — выдал Меритас. На мгновение показалось, что на него пахнуло жаром, хотя бои произошёл довольно далеко. Он задумался: — Сколько нужно магов огня, чтобы устроить такой бедлам?

— Магов огня? — переспросил Унерос, глядя в подзорную трубу на огненную геенну, поглотившую добрую половину флота Евстрая.

— Да он у нас дурачок, — вклинился Дирк. — Болтает всё, что в голову приходит.

Верховный главнокомандующий открыл рот, но ничего не сказав, принялся озираться. Затем, поднял взгляд к небу, сощурился, глядя на Сола.

— Что это?! — спросил он.

Меритас, вторя Унеросу, оглянулся, но ничего не заметил. Вдалеке всё так же рдел пожар, а до Чакра идти осталось совсем недолго. Город камня, уходящий глубоко в раздробленную надвое скалу. Лакомый кусочек Ильдраира, который так вожделел захватить Унерос, возвышался на гигантском скалистом утёсе. Справа от утёса виднелся тоненький пролив, ведущий в бухту. Меритас всматривался в пролив, с трепетом ожидая, что оттуда выйдет армада и даст отпор Цитадели, но с каждым вдохом успокаивался.

— Чакр наш! — крикнул кто-то из матросов и ему вторили десятки голосов.

— Да! Ур-ра! Чакр наш!

Меритасу вдруг стало не по себе. С одной стороны они победили, а с другой, сотни воинов заживо сгорели в страшном пожаре. Да и не может захват города пройти так легко. Наверняка что-то произойдёт. С того момента, как юный лорд попал в Ионию, буквально во всём прятался маленький подвох.

— А вдруг нас обстреляют с берега? Или с утёса? — сказал он, дёргая Дирка за рукав. — Может лучше уйдём с палубы?

Но офицер не повёл даже мускулом. Он на вытянутых руках облокотился об ограждение и не моргая смотрел в одну точку.

— Дирк?

Мерик вытянул шею, чтобы посмотреть ему в глаза, когда тот обхватил руками голову, затыкая уши мизинцами и прошептал:

— Ты слышишь?! Ведьма уже рядом!

Взглянув в сумасшедшие, широко раскрытые глаза офицера, Мерик испугался. По спине стужённым ручейком пробежали мурашки.

Нет, конечно он не верил в ведьм, но юный лорд ещё ни разу не видел на лице самовлюблённого Дирка выражение дикого ужаса.

— Нет! Ничего не слышу… — сказал Мерик, но поторопился.

Он слышал. Слишком хорошо слышал, чтобы это было неправдой. Слишком отчётливо, чтобы ощутить, как близко она была. В голове играла приятная гармоничная мелодия. Юный лорд слышал бой барабанов, тонкое звучание флейты и звуки струн симфона. Музыка окружила Меритаса, он, да и все, кроме Дирка, вновь и вновь озирались в поиске её источника.

Кто-то с мачты крикнул:

— Паруса учёных по правому борту!

Дирк сильнее вцепился в ограждение и осел на влажные доски мачты. Меритас прыжками подлетел к ограждению на правом борту Цитадели и увидел небольшой скоростной фрегат. Такой был и у него, вернее у его отца. Белоснежные паруса, с вышитым на них зелёным деревом, наполненные ветром, несли корабль прямиком к кораблю Верховного.

— Зарядить баллисты! — скомандовал Унерос, прочищая ухо и рассмеялся: — Сыграйте Аркониане её последнюю мелодию.

Меритас заметил, как рядом с фрегатом что-то блеснуло в воде. Тут же к музыке в голове присоединился голос. Сильный женский голос, лирическое сопрано. Она распевалась. Парочка моряков на нижней палубе упали на колени, хватаясь за голову. Кто-то закричал. Унерос взвыл и прорычал, сквозь зубы:

— Капитан, огонь по готовности!

А у Меритаса на душе потеплело. Он медленно присел рядом с Дирком, который скрёб ногтями палубу и стучал зубами.

И тогда все услышали, как она запела.

***

— Вы сошли с ума! — кричал щуплый мужичок в круглых тёмных очках и тонкими усиками. — Мы всё ещё можем просто поговорить с Окко!

Аркониана с радостью бы объяснила аристократу какой он идиот, но мешала верёвка в зубах. Она лезла на грот-мачту. Прямо в дорогом пышном платье, в котором планировала вести переговоры, но всё зашло слишком далеко.

Она хотела напугать самовлюблённого Унероса его любимой стихией. Специальные двух-камерные глиняные горшки, которые придумала глава гильдии единолично, показали себя неплохо. В одну маленькую полость засыпались смоченные в винной вытяжке комочки пыльцы, а в другую заливалось масло. Но вот о взрывоопасности смеси жидкого масла и экстракта пыльцы командирам она не сказала.