— Эээ? — взмыленный парнишка посмотрел на начальника гарнизона выпучив глаза.

— Набери воды и плесни на крышу, — Уоррен отвернулся от парня и окликнул воинов привязывающих лошадей. — Эй, вы двое! Что здесь произошло?

— Капитан, мы с напарником только вернулись из увольнения и отдыхали в казармах, когда загорелась повозка, — офицеры издалека отдали честь и не глядя на начальника продолжили заниматься лошадьми. — Вам лучше узнать у Горлиха или Сурво, они руководили какой-то стройкой. А мы лучше присмотрим за вашими любимцами.

Уоррен вновь посмотрел на коней и махнув рукой нехотя оставил воинов о заботиться о животных:

— Только прикройте эти Соловские отметины.

— Так точно!

Капитан развернулся, нашел глазами солдата, с кем уже успел сегодня повздорить и прокашлявшись крикнул:

— Лейтенант Сурво! Ко мне! Рапорт! — он стеснялся мальчишеского голоса и от того фраза прозвучала нелепо и неуверенно. Мужчина подошёл к Уоррену и с секунду молчал, давя в себе неприятные эмоции. Глаза лейтенанта, вдвое старшего, чем капитан, выражали нешуточную взволнованность и дикое желание показать щенку его место:

— В ваше отсутствие никаких происшествий не произошло, мой капитан. Неуклюжий рядовой Сайлас, которого вы отправили мочить крышу конюшни, разлил масло рядом с костром для приготовления пищи. Кстати, отличная идея, командир. Мы с младшим лейтенантом Горлихом организовали тушение пожара, чтобы показать вам высокий уровень пожарной подготовки личного состава. Никто не пострадал, а Сайлас получит два ночных дежурства вне очереди.

— Хорошо-о, а где наш нарушитель порядка? Вы приступили к строительству темницы?

— Нарушитель очнулся незадолго до инцидента. Сейчас его посадили в старую клетку для крупного скота. Она, мм… она металлическая и парень не сможет в ней себе навредить. Всё под контролем, командир, вы можете продолжать ваши неотложные дела. Прошу прощения за беспокойство.

— Да уж, я прощаю вас на это раз. Но только потому, что тушение пожара было организовано быстро и эффективно. Можете быть свободны, лейтенант.

Сурво, казалось, скрипел зубами от злости во время разговора, но ухмылка вновь поселилась на его лице, стоило Уоррену отвернуться. Капитан в отличном расположении духа ушел к себе в кабинет.

Вплоть до сумерек никто не побеспокоил начальника, хотя в глубине души он желал больше происшествий, чтобы чувствовать вовлечение в жизнь захолустной заставы, где ещё ни разу не происходило ничего особенного с момента её постройки. Опыта в военном деле парень не имел, поэтому занимался тем, что у него получалось лучше всего — читал. Досконально изученные досье на подчинённых уже лежали на полках, и Уоррен коротал время до вечернего обхода чтением пыльных книг, привезенных с собой три дня назад.

"Идею возвести на Евстрае оборонные сооружения вблизи каждого объекта инфраструктуры среднего и крупного размера приписывают Канцлеру Еохаю. В 243 году от первого всплеска группа диверсантов, одетые в цвета острова Ильдраир совершили вероломные нападения на несколько городов подконтрольных государству Евстрай и верховному главнокомандующему, светлоликому Леонду VII. По счастливой случайности, в водах агрессора проводились учения подавляющего большинства сил военно-морского флота и молниеносно ответили на угрозу со стороны предполагаемого противника. Причинённый урон инфраструктуре противника оставил невозможными дальнейшие посягательства Ильдраира на суверенитет государства".

— Чушь собачья, — бросив томик "Становление и величие династии" на стол Уоррен зарядил дедовскую трубку новой порцией табака. — Кто, будучи в своем уме поверит, что диверсанты оделись в цвета Ильдраирцев? И флот, как удобно, уже был готов атаковать. Грязная пропаганда… Ладно, пора на обход.

Выйдя из башенки, молодой капитан поправил воротник и поплотнее захлопнул офицерский мундир. Ветер трепал непослушные кудри, выглядывающие из красной треуголки. Вглядевшись в свой темный силуэт, отраженный в луже, он вздохнул и двинулся на осмотр казённых владений пуская кольца дыма. Было тихо, если не обращать внимания на унылый вой ветра. Маленький дворик вмещал в себя лишь башню, конюшню на четыре стойла и казармы на пару дюжин воинов, где ютился гарнизон. Солдаты, стоящие в дозоре у ворот, сделали вид, что не заметили Уоррена. Вдохнув побольше дыма, в легкие парень крикнул:

— Эй вы! Бездельники! Доложить обстановку.

Один из дозорных кашлянул в перчатку и оглянувшись на товарища сказал:

— Да, Капитан! Во время вашего отсутствия никаких происшествий. Всё тихо.

— Где держат преступника?

— Не могу знать! Вернее, я видел, как кого-то вели в конюшни, после пожара. Вам лучше проверить самому.

— Хорошо. Вольно, рядовой. Тебя ведь зовут Саут Оуру?

— Так точно! — удивленно ответил воин.

— Узнал тебя по глазам. Служи достойно и получишь возможность написать семье на Корунен.

— Да! Так есть! Ой! Так точно! — глаза воина стали ещё больше, а поза вдруг изменилась. Только что уставший от тяжести службы солдат вдруг расправил грудь и с воодушевлением взглянул поверх треуголки капитана. Второй солдат с недоумением глядел то на Уоррена, то на напарника.

В таком состоянии начальник оставил дозорных и постарался побыстрее обойти остальные посты. Мельком глянул в казармы, где отдыхающие воины с азартом рубились в игру под названием “Эффуджиэйрэ” или, в простонародье, называемой “Паникёрка”. Уоррен вздохнул, вспоминая как играл в неё всего месяц назад в кадетском корпусе. Капитана никто не заметил, будучи поглощенными игрой, солдаты галдели во всё горло, потому Уоррен двинулся прямиком к конюшне.

Застав Сайласа в полудрёме на посту, начальник постарался пройти мимо, но рядовой вовремя очухался и от испуга чуть не уронил копьё. Кивнув пареньку, Уоррен попытался протиснуться в конюшню, но рядовой не сдвинулся с места и нечленораздельно промычал:

— Ээээ, тщщ, начальник, эмм, капитан! Вам туда нельзя! Сурво приказал никого не впускать!

— Лейтенант Сурво, рядовой. Он лейтенант. А мою нашивку ты прочитал правильно. Приказываю впустить меня.

— Ээээ… Там ведь мокро! Вы приказали облить крышу водой, я целый час носил вёдра, но вы так и не пришли осмотреть работу. А к вечеру всё замерзло. Ветер сегодня холодный.

Капитан с интересом посмотрел внутрь конюшни. Огонь не тронул её, но стараниями рядового вся конюшня была больше похожа на болото. С заиндевевшей крыши капала вода.

— Это не просьба, а приказ! Отойди с дороги, дурень, — раздражаясь поднял голос Уоррен, отодвигая Сайласа в сторону.

В конюшне, казалось, было ещё холоднее, чем на улице. В ногах валялось скомкавшееся промокшее сено, а на стенах блестели замёрзшие капли льда. В трубку капитана с крыши упала одинокая капелька, затушив тлеющий табак.

— Тьфу, — бросил парень, сморщившись от звука собственного голоса, который часто был предметом насмешек. В дальнем углу послышался грубый кашель.

Подойдя поближе, капитан рассмотрел полулежащего бедолагу, раздетого до подштанников и рубахи. Что-то в нём казалось странным. То ли отсутствие печалт на руках, то ли излишне тёмная кожа. Руки были скованы металлическими наручниками и привязаны к прибитому в стене крюку. Увидев его, пленник поправил бурую челку и взглянув исподлобья злобно прорычал:

— Ещё один клоун этого нелепого цирка!

Капитан был поражен отчаянным состоянием бедолаги. Он готов был поклясться, что сам бы не протянул в таком состоянии больше суток.

— Тебе, кажется, нужна помощь. Я начальник заставы. Расскажи, что ты натворил?

— Я натворил? — откашливаясь рычал пленник. — Я говорил правду!

— Так ты из фанатиков? Твоими единомышленниками увешаны все столбы от Виндэйла до Ореола. На твоём месте я бы не кричал об этом на каждом углу.

— А я бы на твоём месте заканчивал этот цирк поскорее, пока я не замерз и концы не отбросил!

— Выглядишь ты и правда не очень. Тебе нужно согреться.