— Значит, ты все поняла и изменила планы? — И что-то было в его взгляде, что заставило затаить дыхание. Почему-то мне кажется, что сейчас что-то будет…

— А что я должна была понять? — мне было страшно услышать ответ, потому что уже была уверена, что он мне не понравится.

— Если мы не можем пойти на бал открыто, то почему бы не скрыться от всех под маской? Я так хочу с тобой танцевать весь вечер. Ты пойдешь со мной на бал?

— Э-э-э, — только и смогла выдать, понимая, в какую двоякую ситуацию я попала, — весьма неожиданно, и очень лестно. Но не уверенна, что смогу пойти с тобой.

Видели бы вы как изменился в лице Сандериус. Вся его нежность, теплый взгляд и манящая улыбка канули в небытие, оставляя полнейшее непонимание.

— Что значит, не сможешь? Ты не хочешь?

— Хочу, Сандер, очень хочу. Но дело в том, что я уже пообещала Урману пойти с ним, — по его выражению лица казалось, что я только что забила последний гвоздь в крышку гроба, причем не своего, а скорее бедного демона, который решился меня пригласить.

Миррелия

Разругавшись в пух и прах, покинула кабинет ректора. Это надо же быть таким остолопом, чтобы так все перевернуть.

Видите ли, я должна была с ним посоветоваться, прежде чем дать ответ! Да с какой стати? Он ректор, а я студентка. Мы по всем законам академии вообще права на серьезные отношения не имеем.

А стоило мне сказать, что я не его собственность, да и он мне вообще никто, чтобы решать за меня, так он пол кабинета разгромил. Надо же, какие мы ранимые.

— Откажись, или я отчислю парня! — кричал он, явно давя на меня ментально.

Чертов собственник! Да я теперь из принципа пойду с Урманом, еще и танцевать буду весь вечер, не обращая на ректора внимания.

Но, признаться честно, за парня мне стало немного страшно. Не хочется, чтобы из-за меня того отчислили, но думаю, после ультиматума, что я ему поставила, он не рискнет на подобное.

Ругая ректора тихо, себе под нос, добрела до столовой. Время ужина только началось, а столовая уже битком. Все бурно обсуждали инцидент у вольеров.

— Как думаете, Овердана уволят? — поинтересовалась Ариада.

— Не думаю, он мужик так-то хороший, где ректор еще такого преподавателя найдет. Ведь не каждый рискнет работать с этими тварями.

— И все же странно, как зверь смог выбраться, там же столько защиты.

— Да бес с ним, с этим кринтусом, мне теперь пойти не в чем на бал, а вы тут какую-то ерунду обсуждаете, — недовольно вклинилась в разговор Бель. Эдван глядя на свою ненаглядную даже глаза руками прикрыл.

— Ты неисправима, — с легкой тоской, но все же с улыбкой произнес паренек.

— Вот возьму, и не пойду никуда! — Бель обиженно отвернулась. Парень за ее спиной сделал глубокий вздох, подбирая нужные слова, положил ей руки на плечи, едва касаясь уха зашептал:

— Милая моя, уж что-что, а бал ты точно не пропустишь.

— Значит, пойду туда без тебя, тебе назло.

— Перестань, Аннабель, тебе больше не с кем пойти, да и что я там буду делать без тебя?

В общем, Бель сопротивлялась не долго, еще несколько обиженных фраз и предложений пойти в компании другого демона, но после все же сдалась в руки своего парня и заверила, что никуда от него не денется.

— Надеюсь, ты не передумала? — эти мысли уже около часа крутились в голове. На одной чаше весов наше возможное будущее с Сандером, на другой обещание, данное другу. И вроде все очевидно, но с другой… ну какое у нас с ним может быть будущее? Даже если отложить в сторону наше положение в обществе, не смотреть на такие разные расовые принадлежности, забыть о его похождениях и прочее, что сейчас казалось таким мелочным и неважным, мы все равно не сможем быть вместе. Ведь пришла я сюда не любить, но сердце так упорно цепляется за эту крохотную надежду почувствовать себя живой, любимой, счастливой.

— Нет, конечно, — выдала кривую улыбку, стараясь выдать ее за искреннюю радость, но парень ничего не заметил. Улыбнулся мило, насколько это было возможно в его исполнении, ведь он почти всегда оставался серьезным и задумчивым, и вновь принялся за свой ужин.

В столовой все обсуждали, куда мог сбежать кринтус и какова вероятность встретить опасного зверя в стенах академии. Одни тут же опасались, другие кричали, что с легкостью справятся с ним, третьи же просто отмалчивались.

В спальне обстановка не изменилась, перед сном девчонки только и делали, что жужжали как пчелы. Бель то ругала своего Эдвана, то мило возносила его до статуса «мой сладкий бука», то воображала, как бы он бесился, если бы та пошла с кем-то другим.

— Такими темпами, сестренка, от тебя последний ухажер сбежит. На твоем месте, я бы сбавила обороты

— Да ну тебя, это я на твоем месте наоборот была бы понапористее, а то твой демоненок больно робкий. Только и может подбегать в столовой, да нежности шептать на ушко. Такими темпами вы до поцелуев дойдете не раньше окончания академии.

— Кто бы говорил! Я не ты, сестренка, и не собираюсь отдаваться по первому зову. Я хочу узнать его поближе, понять, что он за демон, какой не только снаружи, понимаешь? Мне важна не картинка, а содержимое.

— Если тебе нужно содержимое, пойди, съешь конфетку, а парня лучше сразу предупреди, что ему придется еще долго сидеть на сухом пайке.

Тут даже я не выдержала, нервно хихикнув. Очередная перепалка грозила перейти в скандал, но тут произошла некая странность. За окном послышался мелодичный голос, напевающий что-то лиричное.

Переглянувшись, мы тут же кинулись к небольшому окошку, в которое едва уместились втроем. Темные улицы парка освещались фонарями. В этом свете, вдалеке виднелась мужская фигура. Тем временем почти в каждом окошке стали появляться другие студенты, и так хотелось их мягко попросить заткнуться.

— Это декан Дешвин, — его голос был мне знаком, да и расположение окон, возле которых он пел, явно навевали, что серенада посвящена его невесте. В руках у него находилась аритана*, которая в совокупности с его голосом создавала иллюзию волшебной сказки.

Сможешь ли ты полюбить меня снова?

Сможешь ли ты простить мне измену?

Сможешь ли вновь открыть свое сердце?

Раскрыть ладони, и забрать моё?

Сможешь ли дать мне шанс, и простить то, что было?

Сможешь ли ты забыть все обиды, и вновь подарить мне улыбку?

Захочешь ли ты меня к себе подпустить или отвернешься снова?

Я был глупцом, наивным мальчишкой, и жил на все наплевав.

И не понял однажды, как обидел больно, не думал о тебе — это слишком.

Сможешь ли ты меня полюбить?

Или проще прыгнуть с обрыва?

Ведь жизнь без тебя как погасший огонь,

Уже никогда не зажжется.

Сможешь ли ты полюбить меня снова?

Сможешь доверить мне сердце?

Я был глупцом, но я повзрослел,

Открой в свое сердце дверцу.

Пока наследный принц пел для своей невесты, женская половина академии, вывалившаяся в окна, томно вздыхала, охала и ахала, некоторые, особо верящие в свои силы кричали, что готовы стать для Дешвина хоть Рикардой, хоть кем, лишь бы эти серенады он пел им.

— Рикарда, прошу, прости меня и прими таким, какой я есть! И осчастливь раба своего, будь спутницей моей на осеннем балу.

Девушка, что-то крикнула, и демон исчез в портале, усыпав место песнопения, красными розами. Кажется, этих двоих сегодня ждет романтик.

Вся академия по-прежнему смотрела на цветочную поляну, продолжая восторгаться. Мне же казалось, что кто-то просто прожигает меня взглядом, да так, что становится не по себе. Осторожно пробежалась взглядом по окнам, но никто на меня не смотрел. Скрылась в комнате, ощущая странный холод, до сих пор не отпускающий чувство тревоги.

Кто бы это ни был, добра он мне точно не желает.

_____

* Аритана — струнный инструмент, подобие гитары

Миррелия