— Тебе не кажется, что после того, что между нами было, да еще и лежа в моей постели называть меня господином весьма нелепо. Хотя-я-я…, - вдруг оживился мужчина, лукаво посмотрев на все еще растерянную меня, — если это часть ролевой игры, то я не против.

Мужчина отжался на руках, резко приблизившись ко мне. Шарахнулась от него, как от приведения, вжавшись в спинку кровати. Демон рассмеялся, и щелкнув меня по носу, вновь завалился рядом.

Одно радует, рук его больше на мне нет.

— А-а-а, что между нами было? — боясь услышать ответ, робко произнесла вопрос, по привычке кусая нижнюю губу.

— О-о-о, Миррелия, события минувшей ночи надолго останутся в моей памяти! — воодушевленно стрельнул загадочным взглядом, заставляя бледнеть и краснеть одновременно.

— Неужели, мы с вами…, - было неловко это озвучивать, но мужчина намерено меня дразнил, поигрывая бровями, делая вид, что не понимает о чем я, — мы переспали? — и закрыла глаза руками, боясь встретиться с его взглядом. Он лишь рассмеялся.

— Поверь, ты предпочла бы, чтобы мы переспали, нежели то, что было, — мужчина приподнялся на локтях, а я выпучила глаза, выронив из рук край одеяла, — и да, моя рубашка сидит на тебе шикарно!

— Что? — проследила за его взглядом, и, краснея, вновь натянула одеяло до подбородка.

— Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов. В постели можно найти уйму других, более приятных занятий.

— Простите, господин…

— О, значит, мы играем? Я согласен! — поднимаясь на локтях, мужчина вновь приблизился.

— Нет, прости, Сандер, я, — задыхаясь от собственной глупости, едва выдохнула его имя, и вновь поймала его затуманенный, но более серьезный взгляд.

— Ты даже не представляешь, как приятно слышать свое имя из твоих уст, лежа в моей постели.

— Перестань! — взвыла, понимая, что мужчина просто играет со мной, и ничуть не помогает вспомнить произошедшее. — Объясни, пожалуйста, что произошло?

— Не помнишь ничего? — покачала отрицательно головой, — что ж, ты сама напросилась. Что ты помнишь последнее?

— Мы были с друзьями в таверне, решили немного посидеть и отметить первый выход в город, — внимательно следила за реакцией мужчины. Боюсь, как бы моя исповедь не навлекла на моих друзей проблем, — немного перебрала и…, - задумалась, пытаясь вспомнить, — и отправилась в уборную, — перед глазами всплыл темный образ, удар и тьма, — и кажется, кто-то ударил меня по голове.

Провела вновь рукой по затылку. Больно, рана еще не зажила.

— Интересно. А вот я нашел тебя в таверне, в состоянии опьянения, и под каким-то туманящим рассудок зельем. И…, - по его взгляду поняла, что произошло что-то такое, чего я, возможно, не захочу знать. Но я полна решимости понять, как я оказалась в его постели и чем мы занимались, — и ты едва не ушла в одну из верхних комнат с мерзким мужиком.

От неожиданного заявления из легких выбило весь воздух. Закашлялась, из глаз покатились слезы.

— Неужели я?

— Нет, я успел вовремя, но твой внешний вид и до того был не самым лучшим. Я бы и рад придти раньше, но понятия не имею, что с тобой было до моего появления.

— Что было не так?

— Твоя форма была порвана, и выглядела ты как легкодоступная девка, уж прости за правду. Но кто-то явно постарался выдать тебя за таковую.

— И вы, — наткнулась на его недовольный взгляд, — и ты перенес меня в академию?

— Да.

— А почему не отнес в мою комнату?

Мужчина громко рассмеялся, уткнувшись лицом в подушку.

— Прости, дорогая, но если бы я отнес тебя в таком виде в твою спальню, у твоих соседок появились бы вопросы, на которые ни у тебя, ни у меня нет ответов. Да и тогда бы мне пришлось поймать одну из твоих соседок на отсутствии в спальне после отбоя. Сама знаешь, по правилам не положено.

— Ты знаешь? — искреннее удивилась.

— Конечно. Я знаю обо всех перемещениях в академии, особенно после отбоя. И лишь мое чувство понимания, что у этих двоих любовь, пока дает им некий карт бланш. Пока сами не попадутся, я не стану наказывать.

— А почему я в твоей рубашке? — все так же робко прошептала, коснувшись гладкого шелка.

— Во-первых, твой внешний вид оставлял желать лучшего. У нашей поломойки на тряпки и того ткани больше уходит. Но это пол беды. Прости, но в заблеванной одежде максимум смог выделить бы тебе место на полу, возле той самой лужи, что ты…

— Перестань! — закрыла лицо руками, сгорая от стыда. Ко всем предыдущим пунктам добавилось еще и это. Но как же так? Я же выпила всего один бокал, — а спим мы в одной постели потому что?

— Я как джентльмен хотел расположиться на диване, но его ты тоже…

— Перестань, прошу тебя! Я сейчас под землю провалюсь от стыда.

— Так же мне пришлось отпаивать тебя зельем, чтобы вся дрянь, которой тебя опоили из тебя вышла. Из-за нее ты была фактически без сил, едва на ногах стояла. А когда уснула, спала плохо, плакала, что-то говорила, звала кого-то.

В голове всплыл образ, как мужчина осторожно положил меня на диван, и мне стало плохо. С грохотом рухнув на пол, извергнула содержимое желудка на ковер с высоким ворсом, попыталась встать, но лишь заляпала диван. Мужчина попытался помочь, но я упорно сопротивлялась, едва удерживаясь на четвереньках. Мужчина тут же материализовал металлический таз, и подставил его, держа мои волосы. Вспомнила вкус отвратительного зелья, что мужчина влил в меня, и его последствия.

От осознания произошедшего на глаза накатили слезы, и не было сил их сдерживать. Мне это нужно было, выпустить все наружу. Но чего я точно не ожидала, что мужчина сядет рядом, обнимет меня и примется успокаивать, заверяя, что все хорошо. Но от его слов становилось лишь хуже. Поток слез стал неконтролируемым, будто реки вышли из берегов, устраивая потоп.

Сандер, недолго думая, перетащил меня к себе на колени, обнял лицо ладонями и принялся целовать влажные дорожки на щеках. Растерянно уставилась на мужчину, не понимая, что он делает, слезы как-то сами прекратились, но поцелуи… они не прекратились, а плавно подобрались к губам, беря их в плен. И этот плен был так сладок, что вырываться совершенно не хотелось. Сейчас мне это было нужно.

Его поцелуи лучше любого лекарства, забирали всю боль и горечь, стирая воспоминания и превращая их в пыль. Да, стыд никуда не делся, и сказанное навсегда останется в памяти позорным пятном, но сейчас… сейчас есть только он и я. И это прекрасно.

В какой-то момент мужчина оказался сверху, продолжая тиранить мой рот. Поцелуи стали требовательнее, ласки настойчивее, мои руки зарылись в черные, словно смоль волосы, очерчивали виски, скулы, касались плеч.

Поцелуи коснулись шеи, плеч, заставляя стонать от наслаждения и млеть от этой ласки. Касаться его торса было волшебно, очерчивая его рельеф, каждый кубик его пресса. Мой маленький личный рай.

Руки сами потянулись к пуговкам на моей рубашке, но мужчина вдруг перехватил их, и медленно, растягивая удовольствие, поцеловал пальчики.

— Поверь, Миррелия, я больше всего на свете хочу тебя, но поверь, еще не время. Ты не готов.

Он будто окатил меня ведром ледяной воды, смывая словами то наваждение, заставляющее желать его больше всего на свете. Смотря ему в глаза, которые все еще пылали огнем желания, я чувствовала себя полной дурой, лежащей под своим ректором.

Миррелия

Справившись с горечью в груди, оттолкнула ректора и подскочила на ноги. Мужчина плюхнулся спиной на свободную половину кровати, прикрывая глаза руками. Тяжкий стон, сорвавшийся сего губ взбесил еще больше. Как будто это не меня только что опустили ниже преисподней.

Начала озираться по сторонам, в поисках одежды, но вспомнив, что с ней стало, бросила это дело, направляясь в сторону одной из дверей. За ней оказалась ванная комната, и это несказанно радовало. После всего мне просто необходимо привести себя в порядок. Боюсь даже в зеркало на себя смотреть.