Лисса ни о чём таком не задумывалась, радостно звеня антикварным колокольчиком она, находясь в радостном предвкушении от предстоящего дарения, подкатила к Недоброму Дому.
— Привет, привет, — издали замахала рукой Лиссандра и Дому и его жильцу. — А я тебе подарок привезла.
— Какой? — Кайрен буквально поймал неловко спрыгнувшую с велосипеда девушку.
Дом, высокомерно не сомневавшийся, что подарок будет именно ему, тоже проявил некоторую заинтересованность.
— Вот, — она вытащила из велосипедной корзинки свёрток с картиной.
— Вроде бы речь шла о том, что я должен буду её выкупить? — спросил Кайрен мгновенно догадавшийся, что именно содержится в пакете.
— Не хочу продавать, желаю дарить, — жизнерадостно воскликнула Лисса и всё-таки вручила своё творение.
Как человек воспитанный, Кайрен не стал тут же, на месте раздирать упаковку, а провёл девушку в дом, уложил картину на стол, аккуратно ножничками взрезал слои бумаги и приготовился, в любом случае, выражать восхищение.
Все заготовленные слова мгновенно растерялись и в пустом гулком беззвучии таращился он на тёмный квадрат в обрамлении затейливой рамы. Сначала он не узнал на портрете себя, затем подивился, какой странный выверт восприятия заставил художницу увидеть в нём гибкого и опасного хищника, потом залюбовался картиной в целом и выписанной в ней аллегорией. В конечном итоге пришёл к выводу: как бы ни была хороша эта картина, никто из его сородичей не должен её видеть, по крайней мере, при его жизни. А то неприятностей ему не избежать и о спокойной жизни можно будет позабыть. Очень уж убедительным получился образ, на агрессивную, желающую самоутвердиться молодёжь будет действовать как красная тряпка на быка, а в своих сомнительных талантах как бретёра он не так давно имел несчастье убедиться.
Лисса сидела на столе, с которого Кайрен, рассматривая, поднял картину и с тех пор ни слова не произнёс — уставился как заворожённый, болтала ногами и счастливо улыбалась. Именно так, в понимании художника, и выглядит успех.
— Повешу у себя в спальне и больше никому не покажу.
Молоток и фигурный гвоздик нашлись моментально, в первой же кладовке, в которую они заглянули, хотя обычно нужно было затратить немало времени на то, чтобы обнаружить нужную вещь, среди мириад предметов оставленных прежними хозяевами и привнесёнными ими с кузиной. И это не смотря на то, что Мило предпринимал просто-таки титанические усилия, чтобы всё рассортировать и разложить по своим местам. И гвоздь вошёл в стену легко, как в масло и ровно на нужную длину.
— Вот, а дому моё творение, похоже, нравится, — сказала она с намёком.
— Мне тоже нравится. Очень, — покорно согласился Кайрен и изложил все свои сомнения, из-за которых не хотел показывать свой портрет посторонним.
Лиссандра никак их не прокомментировала, не настолько она разбиралась в обычаях соседнего мира, да ещё столь дальних его окраин, чтобы судить о реальности опасений Кайрена. А как увидела, да как разглядела? Кто хоть раз видел, как управляется этот конкретный мужчина с дамской гаремной вольницей, как орлиным взором высматривает любой непорядок и тут же кидается его устранять и гвоздить неумех, тот не будет задавать глупых вопросов, потому как во время работы Кайрен становится именно таким, как она нарисовала.
Когда Дом этого хотел, стук в дверь Лисса слышала даже с чердака. Настойчивый такой стук, нетерпеливый.
— Сейчас, сейчас, — крикнула она. Ну надо же иметь понимание, дом большой, а она маленькая и летать не умеет.
С разгона Лисса раскрыла дверь нараспашку и остановилась в удивлении, увидев на своём пороге Чинару. С Кайреновой кузиной отношения у них сложились ровные, дружеские, но не настолько близкие, чтобы вот так, непринуждённо, заскакивать друг к другу в гости, на огонёк.
— Здравствуй, — как можно приветливее проговорила Лисса.
— Здравствуй, я к тебе по делу, — серьёзно произнесла Чинара.
А, тогда всё становилось на свои места. Вот только что это могут быть за дела? Интересно. И немного тревожно.
— Тогда проходи, не стой на пороге.
И отступила от распахнутой двери, приглашая внутрь. Чинара, проходя, незаметно стрельнула по сторонам любопытным взглядом — очень было интересно посмотреть на второй живой дом. Он был совершенно не похож на её собственный — вот ну ни капельки. И в то же время было у них нечто общее — он удивительно подходил своей хозяйке. Но, кажется, она немного задержалась? Лиссандра вон, уже на кухне, отлично просматриваемой прямо с порога, чем-то гремит.
Девушка уже поставила на потрескивающую щепками плиту полуведёрный чайник, а сама, привстав одной ногой на низенькую трёхногую табуретку, звенела баночками и коробочками, по одной выставляя их на стол.
— Не знаю, как у вас, а у нас деловые разговоры принято вести за чашкой чая.
— А у нас за бокалом вина, — улыбнулась Чинара и выставила на стол принесенную с собой бутылку тёмного стекла.
— Совместим? — предложила Лисса. — По пять капель в чашку?
— Согласна, — ещё раз улыбнулась гостья и присела за стол, размышляя, что прекрасно понимает брата: в этом доме и с этой девушкой в роли хозяйки было удивительно легко и уютно. Та уже насыпала в затейливый заварочный чайник травы: щепотку того, щепотку другого, совсем капельку третьего и одну гранулу чего-то четвёртого из стеклянной баночки с притёртой крышкой — натурально колдовала и при этом поддерживала лёгкую беседу о чём-то необязательном.
А ароматный парок, поднявшийся над свежеразлитым чаем заставил Чинару прикрыть глаза от удовольствия.
— Это какой-то фамильный рецепт? — спросила она осторожно. Всё их, да и не только их, коммерческое предприятие было построено на секретных фамильных рецептах и у них дома этот вопрос могли воспринять неоднозначно. Ей иногда начинало казаться, что весь мир свихнулся на рецептах, даже у кухарки в собственном замке невозможно узнать, как именно та запекала баранью ногу. Однако, йокси — не риманы и в этом она тут же убедилась:
— Да какие там рецепты! — широко отмахнулась Лисса. — Сколько чего рука загребёт, по настроению… Хотя с пыльцой перебарщивать нельзя, не больше одной гранулы на чайник.
Чинара отпила глоточек, покатала на языке чуть горчащий, постепенно раскрывающую пряно-ароматно-цветочный вкус на языке. Проглотила.
— И как с таким подходом может получиться нечто настолько замечательное?
— Вот поэтому ты и не художник! — ухмыльнулась Лисса. — Мы — существа стихийные.
— Кстати, об этом, — Чинара даже отставила чашку. — Я как раз пришла к тебе как к художнику.
— М? — вопросительно изогнула брови Лиссандра.
— Хочу заказать тебе портрет. Свой. Даже два: один парадный, для гостиной, второй поменьше, неофициальный, для моих комнат.
— Именно мне? Я, конечно не против на тебя поработать, но вообще-то в Спотто есть и более опытные художники, специализирующиеся как раз на портрете.
— Это ты о тех, что сидят со своими планшетками на улице? — пренебрежительно выпятила нижнюю губу Чинара.
— Вообще-то нет. Хотя и среди них есть талантливые ребята.
— Но мне нужна именно ты, а о своей низкой квалификации можешь даже не заговаривать. Я видела портрет Кайрена.
Ещё ни разу Чинаре не приходилось вести переговоров, расхваливая собеседника и, тем самым, самой повышая ставку. Но она уже начала привыкать к жизни в вымороченной, вывернутой действительности, где всё не так, как она привыкла.
— Он тебе его показал?
— Со скрипом.
Дом согласно иронически скрипнул — до этого момента он не вмешивался в их разговор.
— И что его сподвигло? Насколько я знаю, он собирался скрывать его ото всех.
— Кайрен бы может быть так и сделал, но после того, как он повесил на стену свой портрет, Дом принял его. Меня он, в общем-то признал Хозяйкой, но мне каждый раз приходится настаивать на своём Праве, а это выматывает. Мы с кузеном посидели, вспомнили череду портретов по всем стенам и решили, что это имеет какое-то значение, может быть Дом таким образом знакомится со своими жильцами и начинает воспринимать их как часть себя.
