Достав телефон, я быстро набрал номер и, спустя пару гудков, услышал:

— Здравствуй, Миша.

— Думаю, пора поговорить, — без всяких прелюдий начал я. С ним не было смысла церемониться.

— Где?

Коротко продиктовав адрес, я услышал ответное «через час буду». Положив трубку, я тут же завел машину, краем глаза отмечая довольную улыбку на лице Игоря.

Дорога заняла около сорока минут, впрочем, Белов, тоже явился раньше положенного, так что смысла оттягивать разговор я не видел.

Перейдя дорогу, я тут же вошел в помещение и сел за стол, отмечая про себя, что Белов все же постарел.

Тогда в универе я не обратил внимания на изменения в его внешности, меня больше волновало присутствие Лены, но сейчас, замечая уже ставшие явными морщины я, наверное, впервые в полной мере осознал, что прошло без малого около восьми лет.

— Чего же ты хочешь, Миша, — в лоб начал Белов.

Правильная стратегия, юлить смысла не было. Это мы уже проходили много лет назад.

— Твоего отсутствия.

На это фразу он слегка улыбнулся.

— Я отсутствовал в твоей жизни все это время, а ты зачем-то пришел в университет, вместо того, чтобы жить дальше.

— Не люблю, когда мои идеи используют не по назначению, — все тем же ровным тоном, произнес я, на удивление, не чувствуя ни злости, ни ненависти, пожиравших меня на протяжении многих лет.

Наверное, впервые я увидел в Белове обычного человека, а не некую недосягаемую цель.

— И поэтому ты решил использовать мою дочь?

— Не делай вид, что тебе есть до нее дело, — сразу же отмел я попытку приплести Лену. Все, кто был знаком с Беловым прекрасно знали, что кроме власти и денег, его ничего не интересовало, даже родной сын, долгое время служивший простой очередной инвестицией. Самой неудачной в результате.

— Но тебе, очевидно, есть.

Я никак не отреагировал на эту провокацию, моя личная жизнь Белова не касалась, даже, если она была связана с его приемной дочерью.

— Интересная ситуация все же получилась.

— Интересная, — кивнул я, — поэтому я надеюсь, что тебе хватит благоразумия просто уехать.

— Иначе ты опубликуешь, то, что ты с твоим дружком выкрали у меня из кабинета, я правильно тебя понял?

— Вполне, если ты, конечно, учитываешь тот факт, что количество бумажек и содержимого в них хватит на то, чтобы вызвать долгосрочный интерес общественности.

По лицу Белова, как и всегда, было сложно что-то понять, но я был уверен, что в данный момент он пытался найти для себя наиболее оптимальный вариант, ведь времени на подумать я не оставил.

— Ты уверен, что тебе это нужно, — все же произнес он спустя какое-то время, — ведь затягивание ситуации навредит и тебе.

— Да, вот только мне подниматься с низов не впервой, а вот для тебя это может стать новым опытом, да и твой возраст вряд ли позволит тебе переживать такие потрясения.

На секунду губы Белова плотно поджались, очевидно возраст был для него больной темой, что неудивительно, Белов старел, а приемника все не было.

— Если оно таковым станет, — с едва слышным напряжением в голосе, ответил он, но мне этого было достаточно, — к тому же мой возраст позволил накопить мне достаточно ресурсов и…

— Соратников? — осведомился я.

На что Белов, поняв, к чему я клоню, проговорил:

— Ошибки случаются, одна или две.

— И они же становятся прецендентом для других. Сомневаюсь, что у многих возникнет желание ввязываться во все это следом за тобой, во всяком случае надолго, тем более, если никто из них не застрахован.

В глазах Белова читалось явное понимание, как-никак ситуация была уже достаточно четко обрисована.

— И после всего ты хочешь просто моего исчезновения? Когда мог бы просить большего? — в его тоне я явно слышал непонимание моей позиции, что не вызывало удивления. У нас с Беловым совершенно разные приоритеты.

— Мне от тебя ничего не нужно, впрочем, у тебя ничего нет, как выяснилось.

— Если бы у меня ничего не было, — резко проговорил он, тем самым подтверждая, что мои слова попали в цель, — ты не ждал бы столько лет.

— Власть имеет свойство рассеиваться, и буквально вываливать из рук, а ты упустил человека, который мог бы ее унаследовать, и замены ему ты тоже не нашел.

Белов позволил себе кривую улыбку в ответ на мои слова.

— Надо понимать, речь о моем сыне? Он тоже принимал в этом участие?

— Твой сын заботится о сестре, которую считает семьей, — подтвердил я его догадку.

Разумеется участие Игоря осложняло позицию Белова, ведь он как никто другой знал о делах отца, и мог бы с легкостью достать нужную информацию. Вот только в таком случае ситуация вышла бы на несколько иной уровень и никому из нас это, очевидно, было не нужно, даже Белову старшему.

— Я принимаю твои условия, — наконец коротко проговорил он.

Конец весны и конец еще одного семестра, переводящий меня уже в третьекурсницы. Во всяком случае я надеялась что мне все же удастся закончить этот год, поскольку сдавать профильные предметы у ректора не самое простое занятие.

Слух о моих отношениях с преподавателем все же разошелся по всему универу, вызвав косые взгляды в мою сторону.

К счастью, долго это не продлилось благодаря шумихе вокруг отставки Александрова и усилиям нового ректора в лице небезызвестного Андреича на пару с Мишей.

Тяжбы с Александровым, к слову, все еще велись, поскольку сразу после отъезда отчима, на бывшего ректора повесили еще парочку дел, и, разумеется, это не было совпадением. Мама так же уехала вместе с отчимом, ей хватило короткой фразы о его желании перебраться южнее, и она тут же с энтузиазмом ухватилась за нее.

Для нас с Мишей все кончилось достаточно быстро, буквально за пару недель. Лебедев сохранил свое место в универе и более того занялся реализацией собственного проекта вместе с Андреичем, только теперь в более прозрачно виде.

Наши отношения с Мишей мы подтвердили практически сразу, не видя смысла их скрывать, ведь мне предстояло отучиться еще два курса, да и ректор не хотел отпускать Мишу с должности. Потому нам поставили единственное условие, по большей части касавшееся меня. Все предметы, преподаваемые Лебедевым я должна была сдавать непосредственно ректору, и несмотря на то, что я была до безумия счастлива, и мы с Мишей могли спокойно жить, сдача экзаменов у Андреича оказалась тем еще испытанием.

Сонечка все же преподнесла последний подарочек. Ее возмутило, что первый семестр я сдавала Мише и деканат, признав правоту Сони, назначил мне пересдачу, а потому январь, да и все остальные месяцы я пробегала, как белка в колесе, едва не погибнув под завалами учебников. Времени ни на что другое совершенно не хватало, включая самого Мишу, кидавшего поначалу сочувствующие взгляды непонятно каким образом превратившиеся в подколы и непрерывные предложения помощи, от которых я отказывалась.

Впрочем, в последний месяц их количество существенно сократилось, а сам Миша стал более притихшим, чем обычно, особенно в последние несколько недель.

На любые вопросы он коротко отвечал: «Все хорошо». Так что окончательно устав изображать из себя попугая, я бросила это бесполезное занятие.

Если Миша не хотел говорить, то можно было хоть об стену расшибиться, поэтому я снова ударилась в учебу, ведь теперь вместо рассылающего задания в четыре утра Лебедева страдавшего бессонницей, у меня был точно такой же не спящий Андреич.

И если Миша сразу выказывал недовольство неправильным ответом, то вот по ректору вообще было непонятно, несу ли я несусветную чушь или все же в моих словах есть хоть капля смысла.

Вот сейчас, идя по коридору универа после очередной мозговыносительной встречи с ректором, я выжатая, как лимон лелеяла надежду наконец-то отоспаться, а полученный допуск к сессии хоть и радовал, но энергии, к сожалению, не прибавлял.

Завидев Кристину с Никитой, я приветливо махнула им рукой, продолжая путь, и не без удовольствия отмечая, что подруга все же обрела своей счастье в лице Хитрова, чьи усилия окупились сполна, а вот Даня совсем исчез с радаров, переведясь на заочку. О нем я лишь изредка слышала от Миши.