— Мое предположение, что скорее всего они попытаются это раздуть, — ровным тоном проговорил Миша.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — возмущенно воскликнула я.

— Это далеко не первое дело, которое пытаются раздуть вокруг меня, так что пока волноваться смысла нет, тем более что они и без этого нашли бы повод.

— Почему тебя вообще приняли, если ты…

— Потому что врагов надо держать в поле зрения, особенно если они внезапно проявляют активность.

— У тебя что-то есть, — утвердительно произнесла я, не отводя глаз от профиля Миши.

— Есть, — согласно кивнул Лебедев, — проблема только в реализации, точнее во времени, которого теперь совсем нет.

— И что мы будем делать?

— Ты ничего, — твердо ответил Миша, посмотрев мне в глаза. — Тебя к этому официально еще не приплели, а я буду решать проблему.

— Но ведь Соня…

— Соню заткнут до поры до времени, во всяком случае, пока не определятся с тобой и твоими возможными показаниями.

— То есть я должна делать вид, что ничего не происходит, — не сдерживая возмущения, проговорила я.

— Твои варианты?

— Я не знаю, как-то начать отрицать все это.

— В этом нет смысла, ты лишь подставишь себя и сократишь мне время.

— Значит, просто молчать, — обреченно произнесла я, стараясь смириться со сказанным.

— Пока так, — выдохнул Миша, останавливаясь напротив дома, — скоро все решится, — мягко добавил он, касаясь моей руки.

Я улыбнулась в ответ и тут же почувствовала вибрацию мобильника.

— Подожди секунду, это мама, — произнесла я, удивленная звонку матери.

— Да, мам, что-то случилось? — торопливо спросила я, желая вернуться к разговору с Мишей.

— Привет, милая, у тебя все хорошо?

— Да, — непонимающе протянула я, расслышав нотки беспокойства в голосе мамы, — а к чему вопрос?

— Твоему отчиму позвонили из университета, я не совсем поняла, что произошло, но ты не могла бы сегодня приехать, — по мере того, как говорила мама, мои глаза становились все шире, в конце я ошарашенно посмотрела на Мишу.

Уловив мой взгляд, он заметно напрягся, а в глазах появилась насторожённость.

— Володя хочет с тобой поговорить.

— Конечно, мам, я приеду, как смогу, — еле выдавила из себя я, но под конец фразы голос все же подвел меня, к счастью, мама этого не заметила.

Повесив трубку, я посмотрела на Мишу, без слов понявшего произошедшее.

— Я отвезу тебя, — коротко произнес он, снова заводя машину.

— Нет, сама поеду, — не нужно было Лебедеву сейчас там светиться.

— Лен…

Я бросила на него предупреждающий взгляд, на что Лебедев тяжело вздохнул.

— Ладно, только постарайся ничего не отрицать и ничего не подтверждать, как бы он тебя на это ни провоцировал.

— Я поняла, — прервала его я, вызывая такси, — но когда я вернусь, ты расскажешь мне, что собираешься делать дальше, ладно? — на последнем слове я с надеждой посмотрела на Мишу.

— Хорошо, — немного поколебавшись ответил он.

Всю дорогу до дома отчима, я чувствовала, как сердце бешено стучит в груди, сбивая и без того запутанные мысли в непонятную кучу, хотя где-то на задворках сознания билась единственная здравая мысль:

«Он ничего мне не сделает»

Да и угрожать мне не было смысла. Что можно было сделать с девятнадцатилетней студенткой? Так что соберись, Лена, принимай максимально обыденный вид — и вперед.

Стоило мне войти в квартиру, в прихожую тут же выбежала обеспокоенная мама.

— Леночка, что же произошло, Володя мне ничего не говорит, лишь повторяет, что ничего страшного, разве это помогает, так что расскажи мне все, — в конце воскликнула она, заглядывая мне в глаза.

— Я не знаю, мне и самой интересно, — максимально беспечно ответила.

Радовало, что мама не была особо проницательным человеком, и даже мое еле слепленное вранье принимала за правду.

— Тогда что же…

— Как я и говорил, ничего страшного, — послышался спокойный голос отчима, и я мысленно досчитав до трех, повернулась к нему.

«А вот с этим человеком такое не прокатит» — подумала я, прежде чем он пригласил меня к себе в кабинет.

Следую за отчимом, я не сводила с него напряженного взгляда, пока Владимир Викторович не обернулся и, открыв дверь, жестом не указал войти.

Позади послышался хлопок, и обойдя меня, отчим сел за стол, одновременно указывая на стул напротив.

— Присаживайся.

Я без особого удовольствия выполнила требование, хотя от напряжения, сковавшего все тело, ноги просто отказывались сгибаться.

— Полагаю, ты знаешь причину по которой я тебя позвал.

— Не совсем, — попытка все-таки не пытка, но мое высказывание лишь вызвало мягкую улыбку на лице отчима.

Вот только это умиление почему-то вызывало у меня стойкой отторжение.

— Давай мы не будем врать друг другу, это сэкономит время, — смотря мне в глаза, все тем же ровным тоном произнес Владимир Викторович, и заметив понимание в моих глазах, продолжил: — До меня дошли слухи, что тебя застали в коридоре с преподавателем, и совершенно очевидно, что он вышел за рамки. Более того, как раз таки с ним у твоей группы — и не только — был конфликт. Надеюсь, я ничего не упустил?  К н и г о е д . н е т

Упустил. Предысторию всего этого. Но в этом кабинете, очевидно, никто не заговорит об этом первым.

— Конфликт был в самом начала и довольно быстро разрешился, — медленно проговорила я, поскольку ответить однозначно на вопрос отчима не представлялось возможным.

— Я рад это слышать, — почти ласково произнес отчим, что в контрасте с его блеклыми глазами вызывало диссонанс, — твоя мама тоже будет рада узнать, что препятствий для твоей учебы нет, но мы говорили о несколько иной ситуации, и я понимаю, что тебе, скорее всего, трудно говорить об этом, возможно, даже неприятно, — на этом слове отчим несколько помедлил, — но мне ты можешь довериться, и вместе мы сможем решить любые сложности.

— Хорошо, — старательно выдавливая из себя улыбку, произнесла я, — спасибо вам за предложение, но… вы правы, мне пока трудно вам что-то сказать.

«Мне сложно даже с вами разговаривать»

— Я понимаю, — почти по-отечески ответил он.

Неужели получилось?

— Но ты должна понимать, что подобные дела не терпят отлагательств, так что я надеюсь, что до конца недели ты ко мне заглянешь.

Я неловко улыбнулась на это заявление, и на негнущихся ногах направилась к двери, в последний момент услышав:

— И, Лена, я надеюсь, ты сделаешь правильные выводы и поступишь по-умному.

«Не прокатило»

Коротко попрощавшись с мамой, я поспешила к Мише, но кто бы знал, что на пороге его квартиры, меня встретит Игорь.

— А ты что тут делаешь? — уставилась я на брата.

— Я задал ему тот же вопрос, — послышался недовольный голос Миши, высунувшегося из-за угла.

— Помогаю, — фыркнул брат и, втащив меня в прихожую, добавил: — Ты тут не единственный, кто заинтересован в исчезновении отца… и вообще, она моя сестра. Кстати, как поговорили? — обратился ко мне Игорь, на что я тяжело вздохнула.

— Средне паршиво. Я дала понять, что мне сложно об этом говорить, а он намекнул что будет ждать меня до конца недели.

— Как я и думал, — тихо прошептал Миша, — тогда можно начинать.

— Ты обещал рассказать, — припомнила я Лебедеву, выжидательно посмотрев на его кислое лицо, отметив недоверчивый взгляд, направленный в сторону брата.

— Он мне такое лицо уже пятнадцать минут делает, — возмутился Игорь, и подняв руки в примирительном жесте, добавил: — Еще раз говорю, я на вашей стороне.

Я устало посмотрела на Мишу, брат все равно не отстанет, тем более сейчас, когда появился шанс поквитаться и загладить вину перед Лебедевым.

— Ладно, — выдохнул Миша, и направился в сторону гостиной.

Усевшись на диван, мы с Игорем застыли в ожидании.

— После того как мы с Сахаровым поняли, что добром это дело не кончится и нас любыми способами заставят заткнуться, мы стащили часть документов. Их вполне хватит, что доказать махинации Белова, но на тот момент бодаться с ним мы не могли. Так что сохранили, точнее я сохранил, — поправил себя Лебедев, — до лучших времен.