Единственным напоминанием о сменяемости дней были ежедневные сообщения от Лебедева, отправлявшего их как по расписанию утром и вечером.

Упрямства ему не занимать — что в молчании, что сейчас.

Твердо решив никому не отвечать, до возращения в город, я не собиралась делать финансиста исключением, так что в моменты слабости, особенно ночью, я почти била себя по рукам, а на утро, уходя на очередную пешую прогулку, оставляла телефон в комнате.

Ноги буквально гудели от перенапряжения, зато боль в голове больше не появлялась.

И вот сейчас, идя вдоль ручья, я не без удовольствия наблюдала за напевающей какую-то знакомую мелодию Лерой, идущей впереди нашей компании. Игорь следовал за не попятам и периодически выкрикивал в ее сторону что-то вроде «смотри не навернись» и «в водолаза я играть не буду», на что Лера отбегала еще дальше, все больше закатываясь смехом.

В чем-то я даже завидовала ее способности радоваться буквально любой мелочи и отключать от реальности. Во всяком случае мне казалось, что Лере это давалось проще, чем мне или идущему позади Киру. Чуть повернув голову в его сторону, я застала всю ту же неизменную картину: Кир, телефон и полное отсутствие интереса к окружающему миру. Вот уж для кого смена обстановки не означала ровным счетом ничего. Для него, казалось, существовал только его мир, почти полностью состоящий из рабочих звонков и непонятно каким образом вписавшейся в него Леры с вечно заряженной батарейкой.

Впрочем, у меня тоже когда-то был свой тихий мирок, состоящий из лекций и периодических встреч с друзьями, в котором я была вполне счастлива, во всяком случае до появления финансиста, ни с того ни с сего начавшего тыкать меня палочкой при любой удобной возможности, разрушая тем самым, уже установленный порядок.

И как показало время, откатиться обратно к прежнему спокойствию, оказалось практически невозможно.

Услышав громкий всплеск и последовавший за ним хохот я, оторвавшись от собственных мыслей, посмотрела вперед.

— Ну е-мое, Лер, говори уже, — запричитал Игорь, сам еле сдерживаясь от смеха и попутно подбегая к хохочущей Лере, стоящей одной ногой в ручье.

— Водичку хотела попробовать, тепленькая, кстати, хочешь? — веселясь будто ребенок, произнесла Лера и махнула рукой по воде в сторону Игоря.

— Дурная что ли, вылазь давай, еще заболеешь.

За их перепалкой я не заметила бесшумно подошедшего Кира, со спокойным видом наблюдавшего за ними.

— Кир, скажи ей, — обратился к нему Игорь, на что Кирилл, слегка приподняв уголки губ, произнес:

— Давай, Лер, выходи, домой пойдем, сохнуть.

— Домой? Я не хочу домой, что там делать.

— А с температурой валяться ты хочешь? — снова вклинился Игорь и замахал ей рукой в сторону поселка. — Топай давай, штанишки сушить.

Лицо Леры мгновенно погрустнело, и она с видимым возмущением зашагала по траве к Киру, характерно шлепая насквозь промокшим кроссовком.

— Понести? — насмешливо спросил Кирилл, наверное, это был первый раз, когда я увидела его полноценную улыбку и услышала хоть какую-то окраску в голосе.

— Не-а, — отрицательно закачала головой Лера и повернулась к нам, — а вы не пойдете?

— Нет, устроим семейную прогулку, — будничным тоном ответил Игорь, но по его взгляду стало понятно, что предмет разговора уже выбран.

Что ж, вполне ожидаемо. После аварии мы так нормально и не поговорили.

Быстро попрощавшись с ребятами, мы с Игорем направились дальше вдоль ручья.

— Что, волнуется? — со смешком спросил брат, отчего я удивленно посмотрела на него.

Игорь заухмылялся еще больше.

— Я так и думал, ты, я надеюсь, не собираешься отрицать, что он за тобой тогда приперся.

Я мотнула головой.

Глупо было это отрицать. Лицо Лебедева, когда он просил меня поехать с ним, до сих пор стояло перед глазами.

— Прости, — тихо произнес Игорь, — ты просила тогда приехать за тобой, а я не воспринял всерьез.

— Ты не мог знать.

— Нет, но, тем не менее, Миша на тот момент был единственным, кто мог был оказать тебе хоть какую-то помощь, в конце концов он хотя бы мог отвезти тебя в больницу, — почти повторил сказанную в ту ночь фразу преподавателя Игорь, — я вообще думал, что он мне врежет, а тебя запихнет в машину и увезет куда подальше.

Я немного усмехнулась, представляя эту сцену, и уже серьезнее проговорила:

— Я не виню тебя, но меня пугает, что подобная ситуация может повториться, когда за рулем будешь ты, и я думаю, ты сам прекрасно это понимаешь.

Брат молча кивнул, отводя взгляд и, глубоко вздохнув, проговорил:

— Знаю, но пока все, что могу обещать, так это то, что буду ездить на такси, но в остальном… — Игорь чуть покачал головой, — все останется по-прежнему. А что касается Лебедева, я не знаю, что у вас там произошло, но я бы дал ему шанс, просто знай, что он не плохой человек, во всяком случае, раньше был.

— Я пыталась с ним поговорить, но меня как будто не существует для него! — воскликнула я и уже спокойнее добавила: — Во всяком случае так было до аварии.

— Я понимаю, Лен, но как я уже говорил, мы все люди и делаем ошибки, особенно под эмоциями, — Игорь выжидательно посмотрел на меня, видимо, ожидал, что я что-то скажу на это.

— Так ты об этом хотел поговорить?

— Нет, не совсем, но произошедшее натолкнуло меня на некоторые мысли, — я с любопытством посмотрела на брата, — и это касается не только Лебедева, но и твоей жизни в целом, возможно, эта история все же будет поучительна для тебя.

— Какая история?

— Все та же, — я уже открыла рот, чтобы перебить, но Игорь твердо проговорил: — Нет, ты услышишь это, а потом подумаешь своей кукушечкой, что делать дальше.

— Дело не в историях, Игорь, это прошлое даже не связанное со мной, и у Лебедева нет никакого права выливать все это на меня, — в конце концов не сдержалась я.

— Нет, ровно, как и у тебя — сейчас орать на меня, потому что бесишься ты него, — слова брата подействовали отрезвляюще и я с полсекунды тупо смотрела на него, хлопая ресницами, как мультяшка, — ты не контролируешь свои эмоции сейчас, тогда в чем конкретно ты винишь его? К тому же, как я сказал, эта история будет поучительной для тебя не только в этом плане, поэтому давай ты выслушаешь, а там решишь, — встав напротив меня и заглядывая в глаза, произнес Игорь.

Но все на что меня хватило — это спросить:

— Решил устроить мою личную жизнь?

— Почему нет? Я же твой брат.

— Ну сестренка, набирайся терпения, и нам, кстати, пора поворачивать обратно, если хотим успеть до темноты.

Коротко кивнув брату, я приготовилась слушать, бессознательно прокручивая возможные варианты в голове, и где-то в тайне все же боясь услышать правду.

— В общем лет десять назад, за неимением достойных сделок или просто от скуки, у отца возникла идея поискать вдохновения в универах, походить посмотреть выпускные работы, там, глядишь, одна из них и выгорела бы. Тут ему на глаза и попался диплом одного выпускника, думаю, ты уже поняла, чем, — я кивнула, чуть скосив глаза на серьезное, можно даже было сказать напряженное лицо брата.

Игорь, казалось, не замечал дороги, полностью погрузившись в воспоминания.

— Их познакомили, отец предложил парочку личных встреч и Лебедев, разумеется, сразу же загорелся. Молодым был, вот и выложил все детали сразу на стол. Ты бы видела, как у Миши глаза горели, хотя, думаю, они у каждого бы так загорелись, если бы тебе пообещали кучу бабок на воплощение мечты, тоже когда-то на это повелся, — с досадой выплюнул Игорь и, стараясь взять себя в руки, продолжил: — отец взялся его учить, Лебедев еще и друга своего подтянул, Сахаров вроде фамилия, впрочем, последний особых надежд не подавал, но Миша был добрым, даже чересчур, поэтому и поставил условие, что работать будет только вместе с другом.

— Значит, вы были хорошо знакомы, — скорее утвердительно произнесла я.

— Виделись часто, он все время с отцом ходил, уважал его, как и я до поры до времени, — горько усмехнулся Игорь, — они проработали вместе пару лет, проект Лебедева развивался, опережая любые прогнозы, пока однажды, Сахарову не пришло в голову копнуть поглубже, и не оказалось, что как ты тогда выразилась, благотворительный проект, направленный на финансирование талантливых студентов превратился в очередную схему по набиванию кошельков богатеньких инвесторов. Сахаров тут же рассказал все Мише, тот, разумеется, сначала не поверил, пока сам не убедился. И, к сожалению, не придумал ничего лучше, чем высказать отцу все в лоб. Ну он их из проекта быстренько и выпер. На защиту Лебедева, сам понимаешь, никто не встал, так они и остались с Сахаровым на пару с голой жопой и горой неприятелей, затыкающих им рты на каждом шагу, не говоря уже о возможностях трудоустройства. Эти твари все сделали, чтобы Миша с дружком на улице закончили.