Чем дольше я слушала Игоря, тем сильнее разрасталось внутри меня чувство омерзения по отношению к этим людям и к произошедшему в целом. Одно дело давать взятки и продвигать нужных тебе людей, а другое — пользоваться наивностью двадцатилетних студентов. Я и сама была в их числе. И что бы я сделала на месте Лебедева, будь у меня собственная мечта, которую мне предложили воплотить в жизнь. Отказалась бы? Конечно, нет. Я бы точно так же, со счастливыми глазами, бежала за поводырем.

Я снова посмотрела на брата, теперь внимательно следившего за моей реакцией. Игорь понимающе кивнул и продолжил:

— После этого Миша несколько раз приходил к отцу, тогда он только начинал вводить меня в курс и приобщать к семейному делу. В один из таких дней я и застал их разговор. Честно, Лен, — Игорь внезапно остановился, поворачиваясь ко мне, — я пытался поговорить с отцом, как-то повлиять на его решение, но вместо этого, он со своей излюбленной улыбочкой, заявил, что проект Миши изначально затачивался под меня, как, блядь, подарок к совершеннолетию, — голос Игоря становился все громче, а самого его буквально трусило, — я, конечно, знал, что он мразь, но не думал, что настолько. Для меня это стало последней каплей. После этого я постарался оборвать с ним все связи и приезжал только к тебе.

Поддаваясь порыву, я крепко обняла брата, поскольку не знала, какие слова могли бы быть уместными сейчас. Игорь легко похлопал меня по спине, и уже более веселым тоном произнес:

— Ну надо же, я добился от тебя обнимашек.

— Дурак, — мягко улыбнувшись, ответила я, и несильно ударила его.

Спустя несколько секунд молчания Игорь, продолжая путь, снова заговорил:

— В общем, спустя пару лет до меня дошли слухи о смерти Сахарова, он то ли спился, то ли снаркоманился, короче, я хотел прийти на похороны и заодно повидать Мишу, который как в воду канул с того момента, извиниться перед ним, хотя на кой хрен ему сдались извинения сопляка, чей отец разрушил ему жизнь, тем более что на тот момент он потерял друга, деньги и перспективы вообще. Мишу я не нашел. Связи отца я использовать не хотел, — Игорь слегка хмыкнул своим мыслям и проговорил: — Впрочем, Лебедев и так справился, пробился все-таки, а я, как был лопухом, так и остался.

— Это не так, и в этом нет твоей вины.

— Нет, Лен, именно так, я отстранился от отца, делая вид, что его не существует, но это побег, а не решение проблемы. Да и о чем говорить, если сейчас я делаю то же самое, и эта авария вместе с Лебедевым в очередной раз мне это показали.

— Причем здесь вообще авария? — возмутилась я, не понимая, как он приплел это.

— При том, что я смотрел на Мишу той ночью, видел его волнение за тебя и недоверие ко мне, и Лебедев, черт возьми, был прав, я бы и сам себе тебя не доверил тогда.

Я во все глаза смотрела на брата, в таком состоянии я его еще никогда не видела, от него буквально сквозило отчаянием.

— Прекрати на себя нагонять, — не выдержав, воскликнула я, — ты был почти ребенком тогда, что ты мог сделать? И ты сам говорил, что все мы люди, так что пытаться убежать от проблемы — это нормально. И о чем говорить, если я здесь. Да пусть Лебедев выбрался из этой кучи дерьма, но ни ты, ни я, не знаем какой ценой и кем он стал в итоге.

— Какой бы херней он не оброс за это время, Лена, его сути это не изменит, — недовольно цыкнул Игорь, — тварью Лебедев никогда не был, и он приехал за тобой, как бы там ни было, и то, какими глазами он смотрел на тебя, отметает любую вероятность, что он тебя использовал, очевидно, он пошел другим путем.

Я отвернулась, не желая показывать, как сильно эти слова задели меня за живое, одно дело понимать это головой, а другое — слышать от брата подтверждение надежды, все еще живущей в сердце и заметно окрепшей после приезда Лебедева.

— Ладно, допустим, он ничего не знал…

— Просто дай ему шанс и все, ты все равно уже ничего не потеряешь, один хрен тебе больно, а так, возможно, что-то и выйдет, — перебил меня Игорь, смотря прямо в глаза, но я больше не хотела говорить на эту тему.

— О каком другом пути ты говорил? — на этот вопрос Игорь скорчил саркастичную гримасу и, криво улыбаясь, произнес:

— А ты думала, проект закончился? И Александров стал ректором просто так?

— Черт, — непроизвольно вырвалось у меня, разумеется все это творилось еще и в нашем универе. Просто замечательно.

— Александров в своем время неплохо помогал отцу, потому и занял это место, своего рода сито. Он отсеивает талантливых ребят, обещает гранты, стипендии и всякую белиберду, а затем сводит с инвесторами обещающими золотые горы, а деньги так и остаются в фонде.

— И все об этом знают, — тихо прошептала я, — но опять же ничего не делают. Ладно студенты, они ничего не могут, но преподаватели и… Даня.

В голове внезапно мелькнула мысль о Богданове, Игорь одобрительно закивал.

— Да, как я понял, Лебедев, его за собой утащил, впрочем, ты не совсем права, я тут покопал немного, короче ваш декан, очевидно, тоже в курсе, и знал скорее всего обо всем еще со времен истории с Мишей, собственно, думаю он ему и помогал все это время.

— Поэтому Андреич из кожи вон лез, лишь бы Александрову место не досталось.

— Да, но, к сожалению, не вышло, и ваш универ все же стал конвейером.

— Охренеть, — не сдержалась я, прикладывая ладонь ко лбу.

— К сожалению, так бывает, сестренка. В общем-то, я так думаю, по этому причине Лебедев и приперся в универ.

— Но как ректор это допустил?

— Понятия не имею. Может, думает, что Миша ничего не сможет, власть все же опьяняет, — философски подметил Игорь, на что я непонимающе нахмурилась.

— Но что он может? В смысле, если у них все схвачено, то что Лебедев и, допустим, Андреич, сделают?

— Не знаю, — брат неопределенно пожал плечами, а затем с интересом посмотрел на меня, — но у тебя есть шанс это узнать.

— Если он вообще мне что-то скажет, — пробурчала я, не в силах все же сдержать свое недовольство.

— Скажет, — уверенно ответил Игорь, возможно, не сразу, но шанс есть.

Я неуверенно посмотрела на брата, все же чувствуя облегчение от всех сказанных им слов за сегодня.

Шанс действительно был и я не хотела его упускать, но кое-что все же омрачало ситуацию. Владимир Викторович все-таки мой отчим, и ни о каком перемирии речи не шло. Да и о чем можно было говорить, если я теперь сама не знала, как к нему относиться.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо произнес Игорь, — но давай ты разберешься с Лебедевым, а про отца подумаем потом.

— Да, ты прав, — выдохнула я.

Сейчас действительно не было смысла забегать вперед, а вот о встрече с Лебедевым стоило задуматься. В конце концов скоро понедельник.

Намерено припарковавшись вдалеке, я захлопнул дверцу машины и не спеша пошел окольными путями к универу. Нужно было подумать. Прокрутить еще раз в голове последние дни или даже недели. А может я просто оттягивал момент, поскольку шанс в очередной раз не обнаружить на паре Лену, был слишком велик, учитывая ее молчание на протяжении всей недели.

Эта мысль пугала, вызывала бессознательный страх перед очередной потерей. Сначала была авария, когда Богданов неестественно дрожащим голосом сообщил, что не выйдет, потому что этим двум долбаебам хватило мозгов усесться за руль, а новость о том, что с ними вдобавок были Лена с Акуловой, окончательно отшибла мне мозги. Так что очнулся я уже на трассе, и только увидев спину Мироновой, смог нормально вдохнуть, одновременно чувствуя, как уходящий страх оставляет меня наедине с неконтролируемым бешенством из-за идиотизма ситуации.

На кой хрен Лена вообще села с ними в машину?

Еще эта детская упертость вперемешку с обидой… Нашла, конечно, время.

Всяко лучше ждать полупьяного братца, ехавшего на такси.

Воспоминания о той ночи все сильнее разгоняют адреналин в крови. Впрочем, я и сам хорош, видел же, что делаю девочке больно: ее еле сдерживаемые слезы, потухший взгляд и абсолютное непонимание возложенной мною вины.