— Короче, в конце выступления, Дмитрич дает время для вопросов, Кристина подготовилась и написала вопросы, на которые точно знала ответ, так что…
— Я смотрю у вас там интересные беседы, не хотите поделиться? Ммм… Петр? — от голоса преподавателя я на секунду замерла, вмиг потерявшись.
Поймав напряженный взгляд Пети, я синхронно с другом, повернулась в сторону финансиста.
— Потеряли одну собеседницу и тут же нашли себе другую? — вкрадчиво поинтересовался он, смотря прямо на растерявшегося Петю.
По группе пробежались смешки.
— Извините, — коротко проговорил Петя.
Преподаватель молча кивнул, еще какое-то время, не сводя с него цепкого взгляда. Затем мельком посмотрела на меня, и тут же вернул свое внимание отвечающей Кристине.
— Продолжим, — подруга было открыла рот, как финансист внезапно ее перебил, — впрочем, с вас достаточно. Вопросы?
Не теряя времени и прекрасно понимая, что вместе со спасением подруги мне наконец-то выпал шанс, я подняла руку.
Если кто-то еще месяц назад сказал бы мне, что я буду пытаться любыми путями привлечь внимание финансиста, я бы покрутила пальцем у виска. Жаль только, что препод моего энтузиазма не разделял. Не обратив внимания на меня, финансист опросил каждого сокурсника и, выслушав ответы Кристины, произнес:
— Неплохо, Акулова, садитесь, четыре, — но подруга даже не думала сдвигаться с места, вместо этого она коротко проговорила:
— Кажется у Ле… в смысле у Мироновой есть вопрос.
— Замечательно, — раздраженно прошипел преподаватель и, резко повернувшись ко мне лицом, особенно выделяя мою фамилию, произнес:
— Ну что ж, Миронова, раз вашей подруге так понравилось у доски, то прошу, задавайте свой вопрос, — на секунду в глазах финансиста снова мелькнула та буря эмоций, некогда увиденная мной в коридоре.
Похоже его маска безразличия давала трещину и заметный яд, сквозивший в голосе, подтвердил мои догадки.
Задав вопрос, написанный на листке и, получив еле заметный, одобрительный кивок Кристины, я посмотрела уже на отвернувшегося к тому моменту преподавателя.
— Вопрос не в тему, — послышался снова ставший холодным, укоризненный голос финансиста, — садитесь, Акулова.
Я перевела взгляд на Петю, недоуменно пожимавшего плечами. Понятно, видимо, теперь все сделанное мною, будет для финансиста не в тему. Почувствовав движение рядом и руку на своем плече, я посмотрела на грустно улыбающуюся мне Кристину.
Я закусила губу с внутренней стороны, почему-то от жеста подруги внутри будто снова все воспалилось, а к горлу подступил ком, наверное, Кристина увидела мои чуть покрасневшие глаза и крепче сжала руку на плече, твердо посмотрев мне в лицо.
«А я ведь ей так и не ответила за все эти дни, и ни разу не спросила, как она, херовый я, получается, друг» — подумала я, и будто пытаясь загладить вину, сжала ее руку в ответ.
— А вы что думаете, Миронова? Или я снова вам помешал? — вздрогнув о неожиданного, едкого обращения, разрушившего короткий миг так желанного мною спокойствия, я повернулась к преподавателю. — Помнится, вы хотели поучаствовать в беседе? — ядовито спросил он.
Я посмотрела на финансиста и снова не узнала в нем человека, сидевшего на том же самом месте еще пару недель назад. Да, тот был чрезмерно саркастичным, местами грубым, но все же понимающим, с интересом слушающим чужое мнение и желающим действительно научить чему-то человеком.
А сейчас же передо мной сидела бездушная, холодная машина, с оскалом на лице, пропускающая студентов через конвейер. В ней не было ни капли снисхождения или какого-либо участия, лишь не понятно зачем установленная программа, главной целью которой было морально раздавить. Терять было нечего, так что я спокойно и даже несколько устало произнесла.
— Можете вызвать к доске и я поучаствую в вашей беседе, — сделав акцент на последних словах, я выжидательно посмотрела на финансиста, на секунду он будто растерялся, но затем не подавая вида, с прохладой в голосе произнес:
— Обойдемся без вашего участия.
Это было больно, но я уже начала привыкать к подобному. Наверное, поэтому мое намерение задержаться после пары не исчезло, и будто в подтверждение моим мыслям, послышался звонок.
Короткое «свободны» — и группа начала активно собираться.
Я же не двигалась с места, наблюдая, как некоторые из сокурсников, подошли к преподавателю.
Почувствовав на себе взгляд где-то неподалеку, я посмотрела на Кристину, она молча кивнула и начала выпихивать вперед Петю. Интересно, что иногда мы получаем понимание от тех, от кого его совершенно не ждем, и наоборот.
Заметив, что очередь к преподу сократилась до пары человек, я быстро смахнула все в сумку и направилась к мену и, дождавшись, пока дверь за последним студентом захлопнется, начала говорить:
— Михаил Дмитриевич, я…
— Контрольные на краю стола, — перебил меня преподаватель, по-прежнему не обращая на меня внимания.
— Я не… — снова попыталась я, но финансист, очевидно, не собирался меня слушать.
Ситуация повторялась.
— Вы не можете определить, где край стола?
— Нет, вы не даете мне сказать, — чувствуя, как закипаю, проговорила я.
— Вы не говорите по делу.
По делу, значит. Хорошо. Быстро перебрав листы, я вытащила свой и мельком пробежалась по содержимому, даже не обращая внимания на оценку. Наугад выбрав вопросы с неправильным ответом, я положила лист прямо перед носом финансиста.
— Мне непонятны третий и седьмой вопросы, вы не могли бы…
— Можете сфотографировать и разобраться дома, — даже не посмотрев в сторону контрольной, произнес преподаватель.
К горлу снова начал подступать уже знакомый ком, а в голове лихорадочно билось:
«Только не снова, только не таким тоном. Не надо».
Еле сдерживая рвущуюся наружу обиду, я произнесла.
— Я думала, это часть вашей работы — объяснять ошибки.
— Верно, благо у вас в семье есть кому помочь, — холодно ответил финансист, но под конец фразы его голос все же сорвался на шипение.
Вот оно. Уцепившись за внезапно данный шанс, я сбивчиво произнесла:
— Почему вас так волнует моя семья?
— Она меня абсолютно не волнует, — на удивление спокойно ответил финансист, видимо совладав с собой, а затем повернулся ко мне и, глядя прямо в глаза, произнес: — ровно, как и вы.
В груди что-то оборвалось, но боли не было, лишь разливающаяся прохлада внутри. Мне казалось, что я тонула и ледяная вода заполняла легкие, не давая вздохнуть. Не своим, будто чужим голосом, я произнесла:
— Это все, что вы хотите мне сказать?
— Я уже давно сказал вам все, что хотел, но вы, видимо, этого не поняли. Что-то еще?
Последний вопрос я услышала, как будто сквозь стену. Быстро развернувшись, я выскочила в коридор и побежала к выходу из универа, чувствуя, как ждущая все это время истерика, накрывала с головой.
Я не помнила, как добралась до дома, и что вообще делала все это время, пока на улице не стемнело и я не почувствовала, как онемели мои согнутые ноги.
Видимо, я так и сидела в прихожей, не раздевшись до конца, лишь чувствуя что-то соленное на губах и вибрацию мобильника где-то рядом.
Плевать.
Горло слегка саднило, видимо, от рвущегося наружу крика. Или я все же кричала?
Все было, как в тумане. Казалось, это просто ночной кошмар, и стоило мне проснуться, как все исчезнет. Но нет.
Это я уже проходила сегодня утром, проснувшись в пустой квартире, садистки молчаливо давящей своими стенами.
«Как все вообще так получилось?» — в который раз задавалась я одним и тем же вопросом, так и не поняв, где свернула не туда.
Что я сделала не так? В чем я, черт возьми, виновата?
Откинув голову назад, я попыталась выпрямить ноги, на которых сидела. Чуть поморщившись от неприятных ощущений, я осмотрелась. Перед глазами все плыло, но сознание возвращалось. Вытерев лицо руками, я попыталась встать, а после на негнущихся ногах направилась на кухню.
