— Знаешь, что меня удивляет, Жора? — Вопросительный взгляд в ответ. — Поражает то, как горячо ты заступаешься за мою ученицу. Не понимаю твоих мотивов. Зачем тебе это?

— Да хотя бы затем, что она первая девчонка среди наших курсантов! Понимаешь, Саня — первая! И пока единственная. При этом нормальная, коммуникабельная, приятная внешне и в общении. Та, которая поможет нам сделать отличную рекламу школе, если ты ее не оттолкнешь своей явной неприязнью.

— Да нет у меня к ней неприязни! — взорвался я. — Нет!

— Как же нет, если сам говоришь, что она тебя бесит?

— Тем и бесит, что нравится. Даже слишком нравится.

— Аллилуйя! — Жорик театрально сложил руки в молитвенном жесте и закатил глаза. — Слава тебе, яблоки! Мой друг признал, что ему небезразлична его ученица…

Сидеть на месте стало невыносимо. Напряженные мышцы требовали хоть какого-то движения, а взбудораженные эмоции — выхода. Я выбрался из вязких объятий мягкого кресла, встал, подошел к окну, у которого так и стоял мой партнер. Мы оба молчали. Напряжение, возникшее между нами, требовало каких-то слов, фраз, объяснений.

Жора не выдержал первым:

— Саня, прости, что лезу… Была б Полинка просто твоей знакомой — я удержался бы. Не стал бы вмешиваться. В конце концов, твоя личная жизнь — это только твоя территория. Тебе решать, что с ней делать. Но клиент — это наша общая забота.

— Да, Жора. Общая. Но я разберусь. Справлюсь.

— Что ж, хорошо. — Георгий поднял руки в примирительном жесте. Хотел, кажется, что-то еще сказать, но в результате только вздохнул тяжко.

— Пошли работать? — предложил я.

— Да, пора. — Жорик первым вышел из кабинета, забыв на подоконнике чашку с недопитым чаем.

А я вдруг понял, что Галкин переживает по поводу сложившейся ситуации куда больше, чем показывает.

С чего бы?..

Во вторник после обеда зарядил дождь. Качественный такой майский дождь с грозой, несколькими волнами ливня, которые перемежались периодами кажущегося затишья.

С работы меня забрал Стас, завез домой. Мы успели почаевничать, я накинула на плечи поверх водолазки с коротким рукавом тонкую ветровку, вместо офисных брюк со стрелкой влезла в узкие джинсы.

Не могу сказать, что предстоящая встреча с Казанцевым меня пугала, но, учитывая опыт предыдущих занятий с ним и его неприветливый тон во время телефонного разговора, ожидала от инструктора очередного подвоха.

В этот раз Казанцев ждал меня у стойки администратора в компании Георгия и Виктора. Стоял боком ко входу, опираясь на деревянное ограждение, что-то печатал в своем телефоне. Заслышав хлопок закрывшейся за мной двери, быстро поднял голову, полыхнул взглядом — цепким, хмурым. В отличие Георгия и Виктора, улыбнуться даже не пытался.

Зато другие два мужчины не постеснялись одарить меня радостными приветствиями.

— Привет, Поля! — помахал Витя.

— Полина, проходите, рад вас видеть, — двинулся навстречу Галкин, протянул руку, словно для приветствия.

Я отказываться от поданной руки не стала, и мужчина, поймав, чуть сжал мою ладонь, заглянул в глаза:

— Напоминаю вам о вашем обещании подумать над моим предложением! Впрочем, — Георгий лукаво подмигнул, — сейчас ничего требовать не буду: ваш тренер вас уже заждался.

— Вроде я даже немного заранее приехала, — не стала скрывать своего недоумения.

Казанцев демонстративно выключил телефон, кинул в карман, кивнул мне в знак приветствия, но обратился к своему другу:

— Так, может, уже отпустишь мою ученицу, Жора?

— Да-да. — Мужчина выпустил мою руку и, продолжая ухмыляться, обернулся к другу. — Эх, Саня, завидую тебе! Пара часов в компании очаровательной девушки — лучшее завершение трудового дня!

Не отвечая на подначку, Александр Аркадьевич махнул мне рукой в сторону коридора, ведущего к выходу на автодром:

— Идемте, Полина, а тот этот дамский угодник еще час тут соловьем перед вами разливаться будет.

Мне показалось, или Казанцева задело наше с Галкиным теплое общение?

— Как прошло ваше предыдущее занятие, Полина? Чему вас научил Георгий? — в этот раз Казанцев нарочно посторонился так, чтобы я могла видеть левую, не обезображенную шрамами часть его лица.

Вопрос прозвучал вполне разумный, и я вкратце рассказала инструктору о том, чем занимались мы с Галкиным в прошлый раз.

Александр Аркадьевич выслушал меня внимательно. Оценок давать никаких не стал, лишь буркнул, когда я умолкла:

— Хорошо, я понял. Сегодня дождливо, погода самая подходящая, чтобы поучиться тормозить на мокром асфальте.

— Да, это очень нужно! — кивнула я.

До трека, залитого неглубокими лужицами, добрались без происшествий и молча.

— Итак, разгоняемся до стандартных шестидесяти километров в час, потом по моей команде начинаем тормозить. — Отдал я первое на сегодня указание.

— Угу, — почти не размыкая губ, промычала ученица и «легла на курс».

Я внимательно наблюдал за ее движениями. Видно было, что девушка по-прежнему чувствует себя неуверенно. Переключая передачи, она поворачивала голову и опускала глаза, чтобы взглянуть на рычаг, который двигала из положения в положение с таким видом, будто выполняет сложнейшую хирургическую операцию.

— Тормозим, — скомандовал я, едва мы вышли из плавного поворота.

Лисицына засуетилась, заметалась взглядом между лобовым стеклом и коробкой переключения передач, теряя драгоценные мгновения. Отпустила газ, включила нейтралку, выжала одновременно тормоз и сцепление. Шкоду повело, зад начало заносить влево.

— Руль влево, быстро! И первую передачу включи! — забывая выкать, приказал скороговоркой.

Полина подвисла, потеряла еще пару секунд, забыв, видимо, с перепугу, где право, где лево. Потом все же сообразила, заработала руками, выкручивая баранку, но поздно: машину уже развернуло поперек трека и понесло на обочину.

К счастью, впереди нас ждали не бетонные отбойники, а расположенная в центре бывшего стадиона маневровая площадка. Проскользив по ней пару метров, машина, наконец, остановилась.

— Так, выйди из машины, отдышись. Почувствуешь, что готова к разбору полетов — жду тебя в салоне. — Отправил я подышать свежим воздухом сбледнувшую с лица девчонку.

Слушать ее испуганное сопение было выше моих сил. Разумеется, если бы нас несло на ограждения, я бы перехватил управление, чтобы не допустить аварии.

Полина молча выскочила из машины под реденький дождик. Встала прямо, запрокинула голову, подставляя лицо прохладным каплям. По движению ее обтянутой водолазкой груди я понял, что она делает глубокие вдохи, пытаясь выровнять дыхание.

Черт побери! Даже сейчас, испуганная, бледная, она выглядела так сексапильно, что моя фантазия тут же нарисовала картинку, как я подхожу, обнимаю ее сзади, ловлю и сжимаю ладонями два упругих полушария, так соблазнительно подчеркнутых облегающей тканью. Словно желая меня помучить, Лисицына взялась прохаживаться взад-вперед перед носом Шкоды, покачивая бедрами и поводя закаменевшими от напряжения плечами.

Я попытался закрыть глаза, чтобы не есть девчонку взглядом, но стало только хуже: картины, которые рисовало мое воображение, выглядели совсем не целомудренными. В паху стало еще горячее и теснее. Да что ж я как прыщавый юнец со спермотоксикозом? Откуда это все?!

Пользуясь тем, что Полина меня не услышит, я ругнулся, замычал, выпуская из груди вместе с рыком избыток впечатлений.

Лисицына, устав мокнуть под дождем, вернулась, уселась на водительское сидение, взглянула на меня виновато:

— Я безнадежна, да?

— Не безнадежна, но вопиюще безграмотна, — не стал щадить ее самолюбие. — Повыдергивать бы руки и ноги тому инструктору, который тебя учил.

— Что я делала не так?

— А вот это мы с тобой сейчас и разберем по пунктам, раз уж раньше никто не удосужился объяснить. Запоминай. Первое. Как только ты переключилась на нейтралку и выжала сцепление — считай, ты потеряла управление: автомобиль перестает слушаться руля, особенно на мокрой дороге. Поэтому переключаться между передачами нужно очень быстро. — Я убедился, что Лисицына внимает мне, даже почти не моргая, и продолжил: — Второе: при заносе руль автомобиля с передним приводом нужно выкручивать в сторону заноса. Пояснить?