Девушка резко выдохнула, решаясь, обработала иглу в кипящей воде. Стрелу Иян, похоже, вытащил сам вместе с наконечником. Рана была чистая, но с рваными краями. От волнения не осталось и следа, как только дочь Артейсов начала действовать. Райна чëтко и аккуратно сшила края раны. Достала из своей сумы пакетик с травами. Пригодились полевик и вязуница. Магия земли оживила травы и наполнила жизнью. Девушка надорвала сочные листья и приложила к ране. Всë, дальше от неë ничего не зависело. Теперь ждать.

Села, поджав ноги, поближе к огню. Изредка подкидывала хворост. Посматривала на лицо того, кого раньше называла невидимкой. Конечно, мельком, вытаскивая Ияна из сумеречных пещер в мир живых, она замечала детали. Да и как не заметить?

Широкие плечи, крепкие руки, ладонь намного больше еë собственной, горячая. Сейчас она поняла, что подсознательно ожидала увидеть наследника Восточного крыла Драконовых островов. Того темноволосого мага огня и ветра, которого она встретила в доме Рейва Райбера. Законного наследника рода, единственного сына. И, что удивительно, тот маг и Иян были неуловимо похожи, высокий рост, тëмные, чуть вьющиеся волосы, красивые брови, аристократичные высокие скулы и прямой нос, крупные губы.

Но была и разница. Иян был старше, как минимум, лет на десять. Волосы невидимки выгорели на солнце, каштановые, чуть в рыжину, точно опалëнные пламенем. А брови и борода тëмные. Ресницы длинные, на кончиках тоже в рыжину, золотились на краях отблесками огня, точно звëздочками.

Но ещё сильнее, чем внешность, разнились характеры и магия. Капризный, нетерпеливый, самовлюблëнный молодой маг явно не дотягивал по силе до Ияна. Величие, подобное королям с древних гобеленов, спокойствие, мудрость. Именно сейчас, увидев своего спутника и сопоставив темп его речи, благожелательные усмешки, силу воли, выдержку, Райна осознала, что еë спутник не так прост, как она думала и мечтала. И ни капли сумасшествия у носителя пяти даров магии. Наши лица хранят на себе отпечаток мыслей. Складка меж бровей выдаст сложную жизнь и нелëгкие решения, брезгливые складки у губ — недовольного всем человека, продольные морщинки на лбу — вечного ребëнка. У глаз Ияна притаились чуть заметные смеющиеся лучи.

Райне очень хотелось узнать, какого цвета у мужчины глаза, но они были закрыты. Иян спал. Лежал, не двигаясь. Лишь тело полыхало жаром.

Девушка лечила раньше раны от стрел и лап диких котов. Мать требовала, чтобы они вместе помогали лекарю. Но вязуница легко справлялась даже с глубокими следами когтей и инфекцией, занесëнной с ударами животных. Сейчас с Ияном творилось что-то другое. Словно его собственная магия без границ, установленных разумом, вышла из-под контроля. И Райна, кажется, начинала понимать, зачем невидимка пришёл к ней в замок за ментальной магией. Он не хотел власти, но стремился повелевать своим собственным разумом. Но сейчас, пока еë спутник был без сознания, дочь Артейсов не могла ничего предпринять. Отец обучал еë сосредоточению, опустошению разума от суетливых мыслей, работе с источником гармонии внутри себя, объединению лепестков силы в прекрасный цветок дара. И хотя еë цветок состоял лишь из синей воды, зелёной земли и фиолетовой энергии ментала, собранные вместе, они уже делали еë сильнее.

Иян вздрогнул и застонал. Его тело начало светиться изнутри. Всë сильнее и сильнее. Так, словно по его венам бежала раскалëнная магма. Девушка коснулась его ладони и резко отдëрнула руку, обжигаясь.

Мужчину затрясло в странном ознобе. В районе раны появился еле заметный язычок пламени. Но он ширился. Похоже, доставляя нестерпимую боль.

Райна знала лишь один способ помочь воинам, которые почти ушли за грань. Песня жизни. Монотонная, похожая на колыбельную, простая, трëхтоновая, она повторялась раз за разом, зовя уходящего в сумрачные пещеры обратно. Воина при этом прогуживали голосом и в ритм песни качали из стороны в сторону. Обычно ритуал проводил отец, подключая до десяти человек, каждый из которых возлагал на исцеляемого ладони. Ладони. К телу. А Иян сейчас почти сгорал во внутреннем огне. Как не обжечься самой?

Райна оторвала от рубахи ровные полосы, обмотала ладони тканью, намочила в воде и приступила к ритуалу. Запела тихо, спустилась вниманием ниже, зазвучала из живота, нутряным, звериным звуком. Вибрация отдавалась в ладонях и стопах. Девушка начала раскачивать Ияна: чуть перемещая тяжесть к его правой руке и ноге, затем смещая в левую сторону. Жар был настолько сильным, что ткань быстро начала тлеть, несмотря на то, что была влажной. Но девушка продолжала ритуал. Лишь прикрыв от жара глаза. Огонь охватил еë руки по локоть, затем по плечи, достиг живота, знакомясь со звуком колыбельной, лизнул бëдра, икры, стопы. Он не причинял ей вреда. Это был огонь Ияна, который признавал и принимал еë. И хотел заботиться. Когда пламя охватило всë тело, то нехотя, медленно, стало втягиваться в Глаз Дракона. Постепенно жар ослаб, отдав артефакту излишки неуправляемой силы. Райна наконец смогла завершить ритуал, перестала петь и раскачивать тело Ияна, прервала контакт ладоней, обессиленно опустилась рядом с мужчиной. Распахнула глаза.

Еë спутник был жив. Жар спал. Вместе с огнём исчезла и рваная рана на богу Ияна. Но и ленты ткани на руках девушки, и одежда сгорели. Из последних сил Райна дотянулась до плаща и укрыла себя и своего спутника. В отзвуках спадающего жара влажная ткань быстро высохла и нагрелась. Иян и Райна уснули. По их телам время от времени пробегали всполохи пламени.

Мавки безмолвно стояли вокруг навеса, не в силах пересечь соляной круг, и наблюдали за свершающимся на их глазах чудом.

Утром Райна проснулась от лëгкого, невесомого, точно пëрышко, поцелуя в плечо. Открыла глаза, увидела Ияна, совсем рядом, и, покраснев, отвернулась и пробормотала:

— Это не то, что ты думаешь.

Иян поцеловал еë в висок, нежно закутал в плащ. И встал, не стесняясь наготы. Потянулся, нашëл высохшую длинную рубаху, надел. Движения его тела были сильными и одновременно гибкими. Вот так и не скажешь, что кого-то вчера сильно ранили, а потом этот кто-то полыхал огнëм.

Иян поискал брюки, что-то вспомнил, усмехнулся:

— Жаль, что ты не стащила штаны, когда меня штопала, — махнул рукой. — Понимаю-понимаю. Благородных принцесс учат искусству боя, мудрости, уходу за ранеными, даже показывают, как усмирять горящих изнутри, но, как стащить с пылающего мага штаны, тут ни-ни. Да, и зачем они мне? Штаны. Сделаю набедренную повязку и пойду пугать мавок, брукс и засланцев Императора. Ты ведь успела покопошиться в мозгах нападавшего? — Спросил с еле заметной тревогой.

Райна запахнула плащ поглубже, встала, вытащила из сумы запасную одежду:

— Это был Инквизитор. Он заказчик. Щедро платил золотыми. Нанял нескольких людей. И… Отвернись пожалуйста.

Райна, сильно стесняясь, переступила с ноги на ногу. Иян медленно отвернулся. Девушка оделась так быстро, как никогда раньше в своей жизни. Протянула плащ невидимке:

— Спасибо. Это твоë.

Они стояли слишком рядом. Девушка после вчерашнего ритуала хорошо ощущала ленивое пламя вутри дракона. Любопытство. И… Желание. Всë усиливавшееся. Передававшееся и ей через ставший общим огонь.

Иян неожиданно выхватил небольшой охотничий нож. Райна отпрянула. Еë спутник усмехнулся так, как умел только он, и рассëк ткань плаща. Глаза вспыхнули.

Глаза. Глаза у спасëнного ей "огненного дракона" оказались зелëно-карие с чëтко различимым светящимся ободком по краю радужки. Нечеловеческие глаза. Кровь древних смешалась с людской.

Райна хотела уж было спросить о происхождении Рияна. Теперь благородство его крови не вызывало сомнений. Но тот протянул руку:

— Ну, чего ждëшь?

— А? — отступила на шаг назад.

— Иголку, говорю, доставай. Шила же меня вчера. И нитки, наверняка, есть.

— Да, сейчас, — метнулась к суме. Достала походный набор. Напëрсток. Мамин. С золотыми виноградными лозами по чернëному серебру. Иглу для шитья. — Что удумал. Тело и ткань одной иглой шить. Не дело это. — Вытащила катушку прочных ниток.