Он отсалютовал мне средним пальцем, прежде чем захлопнуть дверь перед моим носом.

Нет ничего хуже, чем вернуться в дом без Айрис. Поражение давит на мои плечи, делая каждый шаг более трудным, чем предыдущий. Я втаскиваюсь в темный дом, безмолвный, как могила. То, что раньше приносило мне утешение, теперь наполняет меня только страхом, особенно зная, что я сделал, чтобы заслужить его. Я застрял, повторяя слова брата, чтобы заполнить тишину.

Ты назвал ее неудачницей, как и любой другой разочаровывающий трах в ее жизни.

Ты унижал свою жену до тех пор, пока она не почувствовала себя такой же никчемной, как и ты.

Ты провел всю свою жизнь, защищая нас от нашего отца, только для того, чтобы стать таким же, как он.

Это последнее, что болит больше всего. Услышав что Кэл думает обо мне… от этого мне хочется разозлиться. Не из-за тех жертв, которые я принес, а потому, что он прав. Если я не буду сдерживать себя, то стану таким же, как мой отец. Не то чтобы он начинал как холодный ублюдок. Ему потребовалось время и разбитое сердце, чтобы добраться до темного места быстрее, чем большинству других.

Ты можешь быть другим. Еще не слишком поздно.

Я делаю глубокий вдох и направляюсь на кухню. После моего бегства из ада и разговора с братом у меня нет сил что-то готовить, но мой урчащий желудок требует немного своего рода питания.

Я роюсь в кладовке, перебирая разные предметы, прежде чем остановиться на любимом Айрис.

Макароны прямо из коробки.

Давление в груди усиливается, когда я вспоминаю, сколько раз она готовила для меня за эти недели. Может быть, это и не было изысканно, но мне было все равно, пока она составляла мне компанию. Компании у меня больше нет, потому что я прогнал ее.

Я поставил две салфетки, не задумываясь об этом. Проходит целых десять минут, прежде чем я осознаю свою ошибку, и мое горло сжимается до такой степени, что мне трудно дышать. Я пытаюсь есть, но все на вкус как картон. А когда бросаю недоеденную тарелку с макаронами в раковину и поднимаюсь наверх, мне становится все хуже и хуже. Куда бы я ни пошел, я не могу избежать своих ошибок. Даже моя чертова спальня небезопасна. Воспоминания об Айрис нападают на меня в тот момент, когда я вхожу, а ее духи витают в воздухе.

Ее резинка для волос на комоде. Какой-то случайный каблук, брошенный в углу во время перепихона. Наша фотография в рамке в день свадьбы, она улыбается мне, а я хмуро смотрю в камеру.

Я хватаюсь за грудь, желая, чтобы стеснение прекратилось. Мои руки дрожат, и я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь обуздать тревогу до того, как она начнется.

Ты никогда не заслуживал ее.

Нет. Но я все равно еще хотел ее.

Я скучаю по своей жене. Она должна быть рядом со мной, жалуясь на то, как я люблю обниматься, хотя втайне ей это нравится. Я бы сделал все, чтобы услышать ее стоны по поводу моего будильника утром или за сварливый поцелуй, который я получаю, прежде чем выползти из постели, чтобы пойти позаниматься.

После душа я забираюсь под одеяло и смотрю в потолок, окруженный запахом кокосового мыла Айрис. Ни одна часть меня не чувствует себя комфортно без нее.

Ты в жопе.

Я переворачиваюсь в третий раз и смотрю на кактус, который она купила мне два года назад.

Не будь придурком.

Я постараюсь. Только для нее.

ДЕКЛАН

Я появляюсь на пороге дома Кэла в 8 утра с чашкой кофе в руке, готовый поговорить с Айрис. Я работаю на ограниченном сне и большом количестве кофеина после бесконечной ночи ворочания с боку на бок.

Мой брат открывает дверь в костюме и галстуке, что выходит за рамки нормы, учитывая, что у него даже нет работы, на которую он мог бы пойти.

— Куда ты идешь?

— Работать. — Он закрывает входную дверь и запирает ее.

— С каких это пор у тебя есть работа?

— С тех пор, как тебе понадобился помощник. — У меня отвисает челюсть.

— Что?

— Айрис сегодня не придет.

— Черта с два она не придет. Ее две недели еще даже не начались.

Он смеется.

— Может быть, тебе стоит проверить свою электронную почту.

Я хмурюсь, вытаскивая телефон и просматривая свой почтовый ящик.

— Ты издеваешься надо мной.

— Нет. Она берет двухнедельный отпуск, начиная с сегодняшнего дня.

— Нет, это не так.

Он на самом деле ухмыляется.

— Ты подвезешь меня на работу или нет?

— Почему тебе это нравится?

— Потому что приятно наблюдать, как кто-то наконец ставит тебя на место. Ты действительно думал, что сможешь поговорить с ней так, как ты это сделал, и ожидать, что она выйдет на работу на две недели?

Мои коренные зубы стучат друг о друга.

— Я хочу поговорить с ней.

— Она поговорит с тобой, когда будет готова.

— Тогда, думаю, говорить буду я.

Я краду его ключи прямо у него из рук и открываю дверь, прежде чем он успевает схватить их.

— Дек…

Я захлопываю дверь перед лицом моего брата и поворачиваю засов, прежде чем у него появится шанс войти.

— Открой чертову дверь! — Он бьет кулаком по дереву.

Я бросаю его ключи на боковой столик, прежде чем следовать за музыкой прямо на кухню. Глаза Айрис тут же впиваются в мои.

— Что ты здесь делаешь?

— Я принес тебе кофе. — Я подхожу достаточно близко, чтобы передать ей чашку.

Она смотрит на него так, словно он может быть ядовитым.

— Ты пришел сюда, чтобы принести мне кофе?

— Нет. Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой. Кофе — это просто взятка за твоё время.

— Мне не нужны твои взятки. Больше нет.

— Хорошо. Может быть, позже. — Я кладу его на прилавок.

— Должна ли я вообще спрашивать, как ты сюда попал?

— Я украл ключи Кэла и запер его.

— Деклан.

— Я скучаю по тебе

— Прошло меньше суток с тех пор, как ты видел меня в последний раз.

— Ген зависимости сильно распространен в моей семье. Пожалей своего мужа. — Она только хмурится на мою шутку. Я отказываюсь терять надежду, хотя то, как она смотрит на меня, заставляет меня на мгновение усомниться в этом. — Я так чертовски скучаю по тебе, что не знаю, что с собой делать. В доме слишком тихо, а в ванной слишком чисто. Даже макароны не будут такими вкусными, если ты их не приготовишь.

— Я не готовлю. Я закипаю. По-твоему, это большая разница.

— Возвращайся домой. Я буду готовить каждый день до конца наших дней, если ты согласишься больше не уходить. — Ее глаза закрылись.

— Нет. — Я пользуюсь тем, что ее бдительность ослабла, и подхожу к ней. Ее подбородок идеально помещается в моей ладони, и я глажу ее по щеке большим пальцем.

— Пожалуйста. Я несчастен без тебя.

Она моргает, глядя на меня.

— Я не готова.

— Что значит, ты не готова?

Тошнотворное чувство в моем животе возвращается сильнее, чем когда-либо, когда она вырывается из моих объятий. Я не останавливаю ее, хотя каждая клеточка моего тела притягивает меня к ней, как магнит.

— Мне нужно время, чтобы подумать.

— О чем тут думать?

— Ты. Я. Мы.

— А как насчет нас?

— Независимо от того, было ли вообще «мы» с самого начала.

У меня болит в груди от ее признания. Вместо того, чтобы зацикливаться на боли, гноящейся внутри меня, как сепсис, я предпочитаю игнорировать ее.

— Ты подписала контракт.

— В нашей сделке ничего не говорилось о настоящих отношениях. Ты сам назвал это игрой.

— Это не гребаная игра, и ты это знаешь.