Рэм опустился на колени рядом с костром, закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь ощутить магию внутри себя. Точки силы ощущались как будто через вуаль. И с каждым днем она становилась все тоньше. Скоро он снова сможет использовать магию, пусть и не так искусно, как прежде. Хеги Хенсо соврал ему и в этом. Дядя утверждал, что лишил его силы навсегда. Впрочем, чего ждать от человека, который хладнокровно убил своего брата-близнеца, а затем изгнал его сына?

В тот же момент Рэма накрыло чувство опасности. Подчиняясь инстинкту, он резко пригнулся, упал набок и откатился в сторону, ап потом вскочил на ноги. В то место, где он только что сидел, одна за другой вонзились три стрелы с мерцающими огненными наконечниками. Они взорвались один за другим, и волна горячего воздуха отшвырнула Рэма в сторону. Игу в это время создал легкий рунный щит и тут же упал на землю. Почва под ногами дрогнула под действием магии клана Шэци.

Дым рассеялся и показал им нападавших. На этот раз человек был один. Рэм узнал своего бывшего слугу и скрипнул зубами от злости. На лбу тощего паренька лет двенадцати была выжжена печать полного подчинения, глаза горели алым светом, а в руках его подрагивал лук. Колчан на боку пустовал — больше ценных зарядов жалкому слуге было не положено. Даже ради такого важного убийства. Тем более что убивать предстояло не ему.

У ног мальчишки скалили зубы три багровые гончие. Глаза псов были чернее ночи, а на лбах красовались такие же печати, как и на лбу слуги. Мощные лапы украшали бритвенно-острые когти. Кровники. Кровные гончие. Дядя расщедрился, заплатил кровью и магией за вызов этих тварей. Уйти будет нелегко.

Цепочку с амулетом на шее одного из псов Рэм заметил не сразу. Он успел удивиться, что кровники больше не пытаются напасть, когда Игу указал пальцем на левого пса:

— Смотри!

В этот момент тусклый, серый камешек лопнул и превратился в облачко пыли. Над поляной прогремел до боли знакомый голос Деги Хенсо:

— Верни Печать Пепла, паршивец! И я дам тебе уйти живым.

Стоило промолчать, ил продолжать отпираться, но на этот раз Рэм усмехнулся и ответил:

— Нет. Она принадлежала моему отцу. И теперь моя по праву.

Один из псов распахнул пасть и заговорил:

— Печать Пепла принадлежит клану Хенсо. Ты — изгой. У тебя больше нет права владеть ей. Только сильнейший воин Деги Хенсо достоин носить ее.

Его голос был сухим и безжизненным.

— Сильнейшим воином был мой отец, — огрызнулся Рэм и соединил ладони перед грудью.

Точки силы удалось пробудить не сразу, и первый удар принял на себя Игу. Он с трудом растянул на двоих рунный щит, позволяя Рэму окутать тело тонким слоем магического доспеха. Как только серая пленка обволокла фигуру друга, Игу развеял щит и в считаные мгновения пробудил собственную защиту.

Юноши ударили разом. Рэм — вихревой стеной, а Игу — водной магией своего клана. Воздух сгустился, отбрасывая назад первого пса. Второй прыгнул через его голову и получил пригоршню воды в морду. Багровая шерсть зашипела, от пса пошел пар. Третий попытался зайти с фланга. Рэм заглушил две точки силы и ударил молнией. Пес проворно ушел от разряда и попытался атаковать Игу. Но тот уже создал вокруг своего тела тонкий коричневатый магический доспех, выхватил меч и пошел в атаку. Продержится его защита недолго, приходилось брать напором.

Пока третий пес пытался разорвать клыками тонкую пленку магии Игу, двое других насели на Рэма. Сила отзывалась неохотно. Глушить стихии, оставляя одну рабочую, было невероятно трудно. Но он справлялся. Шаровая молния вырвала кусок из бока одного из псов, а ветряной хлыст ударил второго промеж глаз. Но это не остановило тварей, только замедлило и заставило быть осмотрительней.

Игу удалось отрубить лапу кровнику, прежде чем магический доспех погас. Пока пленка силы не успела растаять, он точным пинком отшвырнул трехлапого пса прочь и создал новый рунный щит.

— Капкан! — выкрикнул он.

Рэм выругался сквозь зубы, но послушался. Вытащил из-за пазухи тяжелый кругляш размером с ладонь, зубами сорвал с него исписанную рунами бумагу и бросил в сторону псов. Капкан у них остался один. Последний.

Кровников накрыл рубиново-алый купол. Капкан абсолютного замедления сработал как надо. Движения псов становились все медленнее, пока не стали почти незаметными. Мальчишка с печатью на лбу так и остался стоять в стороне, изумленно взирая на потуги кровников вырваться из капкана. Прежде, чем он успел хотя бы дернуться им на помощь, покрытый магией кулак Игу ударил его в лоб.

Над поляной пронесся отчетливый хруст — лопнула нить магической подпитки кровников. Без привязки к человеческому телу твари становились менее опасными и прыткими. Но сбить их со следа было невозможно. Как и вернуть жизнь тому, кто стал источником силы для псов. Поэтому Игу и Рэм вскочили в седла и подстегнули коней. Будет лучше, если в следующий раз кровники придут за ними на территории Королевской Академии. И тогда Деги Хенсо придется объясняться с королем или отступить.

Через полчаса они выехали на тропу и уже не скрываясь, поспешили к Хегену. Тропинка скоро влилась в широкую утоптанную дорогу. Бешеная скачка продолжалась до утра. На рассвете им пришлось сойти с дороги и на пару часов забыться коротким тревожным сном. После скудного завтрака друзья продолжили путь. Тракт вокруг стал оживленным. Это давало надежду на то, что кровные гончие больше не придут. Когда впереди показались башни города, Игу не смог сдержать вздох облегчения.

Но радоваться было рано. У развилки их ждали. Ветер трепал старенький деревянный указатель, на котором было начертано “Королевская Академия Магии”. Цепочка, которая удерживала его на столбе, тихо поскрипывала и позвякивала. Под ней стоял вороной жеребец с узкой белой полосой на морде. Дорогая упряжь с позолоченными заклепками и алмазной крошкой переливалась в солнечных лучах. Человек, который сидел на спине коня, также был разодет в золото и бриллианты. Рэм поморщился, рассматривая породистое лицо своего двоюродного брата. Вьющиеся черные волосы спадали на плечи, а такие же черные глаза смотрели только на Рэма.

— Баки Хенсо, — процедил Игу.

Но тот не обратил внимания на его слова, а сразу повернулся к своему брату:

— Надо же, кто это перед нами? Господин Рэм Хенсо собственной персоной. Точнее, уже не господин, и не Хенсо. И что же ты забыл в этих краях? Может быть, пора вернуться в Эймирем и вернуть украденное?

— Я не вынес из Эймирема ничего, — равнодушно ответил Рэм. — Ты можешь притащить меня в Службу Дознания хоть сейчас. Я готов поклясться своей кровью и магией, что вышел из замка с пустыми руками.

Кажется, его уверенность немного удивила Баки. Тот явно ожидал сопротивления и отговорок. Но он быстро взял себя в руки и сказал:

— Мне не нужны твои клятвы. Ее не было при твоем отце. Значит, он успел передать ее тебе.

Рэм снисходительно улыбнулся и пожал плечами. Лицо Баки перекосило от злости. Он дотронулся до одного из камней на своем браслете. Игу резко оглянулся, когда за их спинами раздался рык. Рэм такого удовольствия брату не доставил. И так было ясно, что позади — кровники.

— Оставь меня в покое, — процедил он. — Благодаря твоему отцу я теперь никто. Но это не навсегда.

— Я убью тебя здесь и сейчас, — рыкнул Баки.

— Не посмеешь, — фыркнул Рэм, лихорадочно соображая, что он может противопоставить трем кровным гончим и магии брата.

Точки силы все еще чувствовались приглушенно. Еще несколько дней назад они с Баки сражались на равных, но сейчас перевес был явно на стороне противника. Дядюшка постарался не оставить ему не единого шанса.

Красная вспышка за спиной стала неожиданностью для всех троих. Глаза Баки стали круглыми, как плошки. Игу изумленно выдохнул. Рэм не выдержал и обернулся. От трех кровников остались только багровые лужи на земле. Над ними потрескивали красноватые молнии. Великолепный игреневый жеребец опустил голову и с интересом обнюхал останки тварей, а затем брезгливо переступил через лужи. На его спине сидел статный человек в сером камзоле с высоким воротником. Холодные синие глаза задумчиво оглядели юношей. Рэм, не отрываясь, рассматривал остриженные до подбородка золотистые волосы, изящные черты лица незнакомца, богато украшенную рукоять клинка, и пытался сообразить, кто перед ними. В облике нежданного спасителя было что-то смутно знакомое.