Друг молча вырвал форму из рук. По резким движениям стало понятно, что Харо не просто зол — он в бешенстве. Последний раз она видела его таким, когда Дис на виду у всех зажималась с Девятнадцатым. Знатно же Твин этой твари тогда наваляла. Правда, за это у Стены потом весь день проторчала, но каждый раз при виде заплывшей морды сучки нарадоваться не могла. Харо, конечно, долго дулся, что вмешалась, но оно того стоило!

— Подожду тебя снаружи, — пробормотала Твин, переминаясь с ноги на ногу. Ну и холодно же!

— Не нужно.

— В смысле? Ты здесь, что ли, ночевать собрался? — и, не получив ответа, сокрушённо покачала головой. — Забей, брат. Просто сделай вид, что ничего не произошло.

— Уходи!

— Ещё чего!

Дождавшись, когда он оденется, Твин схватила его за руку и потянула за собой. Недовольное ворчание друга прекратилось только, когда они вошли в казарму. При виде их Девятнадцатый расплылся в довольной улыбке, Морок открыл было рот, чтобы отпустить какую-нибудь шуточку, но тут же передумал, поймав на себе тяжеленный взгляд Восемьдесят Третьей.

— Рада нашей встрече, Сорок Восьмой, — удивительно, но в голосе принцессы не чувствовалось ни насмешки, ни издёвки. Она с интересом рассматривала Харо, явно дожидаясь хоть какого-то ответного действия.

Друг стоял как вкопанный, и Твин легонько ткнула его локтем, чтобы растормошить.

— Честь для меня, — стянув маску, он отвесил неловкий поклон и с деланно-невозмутимым видом направился к своему месту.

Твин остановилась рядом с Семидесятым и смерила его осуждающим взглядом:

— Ну ты и кретин!

Слай, видимо, понял, что перегнул, и пристыжённо потупился.

Принцесса что-то негромко сказала Восемьдесят Третьей и присела на краешек свободной лежанки:

— Раз мы все в сборе, пожалуй, начну. У меня для вас есть новости, но сначала хочу ввести новичков в курс дела. Очень важно действовать сообща, только тогда у нас есть шанс.

Твин слушала принцессу, не веря собственным ушам. Та рассказывала о предательстве своего дяди, о том, что осквернённые должны бороться за свои права, и что скоро у них появится такая возможность, что главное держаться вместе, доверять друг другу и всё такое. С каждым её словом внутри нарастало очень недоброе предчувствие. Пока ещё не до конца понятно, чего девчонка хочет, но, судя по услышанному, ничего хорошего их не ждало.

— …мы можем всё изменить! Мы уничтожим Легион и освободим всех до единого. Поверьте, каждый из вас имеет не меньше прав, чем свободные, и я намерена добиться справедливости, чего бы мне это ни стоило! — как раз из уст свободной всё это звучало крайне неубедительно, и Твин, нахмурившись, оглянулась на собратьев.

Слай не сводил глаз с принцессы — вот засранец! Триста Шестой, казалось, уже готов был поклясться той в верности, а Харо… Да пёс его разберёт, проще позже спросить. Похоже, Девятнадцатый оставался единственным, на чьём лице читалось явное недоверие. Хоть кто-то сохранил способность думать тем местом, каким и положено. Да, новая жизнь, может, и не сулит интересной истории для Госпожи, и будущее кажется бесконечно унылым, но не до такой степени, чтобы вестись на всю эту муть о свободе.

Когда Ровена заговорила о нападении на короля, в груди и вовсе тоскливо защемило. Сразу вспомнились слова Седого, сказанные по дороге в замок. То ли старик хорошо знаком с повадками знатных, то ли просто исходил из жизненного опыта, но будто в воду глядел, когда предупреждал их ни во что не ввязываться.

«Не смей слушать эту девку!» — рявкнуло на ухо.

«Отвали, без тебя разберусь», — Твин заново возвела воображаемый барьер, который теперь не особо-то и помогал, и переключилась на речь принцессы.

— …конечно же, у вас есть выбор. Единственное, о чём прошу, — не мешать, если решите остаться в стороне. Можете не спешить с ответом, у вас есть время всё обдумать.

Твин незаметно усмехнулась. Выбор, как же! Прищучат во сне, и глазом не моргнёшь. Ну и угораздило же так вляпаться! Кто там ныл о беспросветном будущем? Вот и получи приключения на задницу.

Хотя по другим и не скажешь, что против воли — чуть ли не с открытыми ртами принцессу слушают. Восемьдесят Третья так вообще сияет, как начищенный сапог.

— А теперь к самому главному, — продолжила Ровена. — Мне удалось найти доказательства, что Легион замешан в убийстве отца. Прямыми их не назовёшь, но сам факт регулярного перечисления крупных сумм в королевскую казну именно в те годы косвенно говорит о его причастности к заговору. В крайнем случае мы сможем обвинить Юстиниана в коррупции, а это тоже весьма серьёзная аккриминация.

Заметив непонимание в глазах собравшихся, она поспешила объясниться:

— Есть бумаги, в которых указано, что под видом пожертвований Легион отправлял очень много денег в замок, как раз перед убийством моего отца и ещё год после. Я специально всё сверила и выяснила, что компания, от лица которой проводились эти операции, принадлежит одному из магистров Легиона. Очевидно, что к пожертвованиям эти деньги не имеют никакого отношения. Это подкуп или оплата за услугу, трактовать можно как угодно, но точно не в пользу короля.

Шестьдесят Седьмой растерянно почесал свой бритый затылок:

— Всё это слишком сложно для нас, госпожа.

— Да, я понимаю… Конечно, с Севиром было бы проще, но мы рискуем потратить месяцы, если не годы, на его поиски. Боюсь, такой роскоши мы не можем себе позволить. Просто поверьте, этих доказательств достаточно, чтобы запустить судебный процесс. И мы вынудим убийцу во всём сознаться!

— Хорошо, — пожал плечами Морок. — Когда приступаем?

— Сколько времени вам нужно на подготовку?

— Думаю, недели будет достаточно, — поразмыслив, выдала старшая. — Ну, ещё пару дней для раздумий оставим желторотикам.

— Превосходно! Может, у кого-то есть ко мне вопросы?

Твин украдкой взглянула на Слая. Тот задумчиво опустил глаза, переваривая услышанное. Никто из собратьев не проронил ни слова, даже Девятнадцатый — и тот будто язык проглотил.

— Ну что ж, — Ровена поднялась. — Я искренне рада повидаться с вами, мои верные друзья. Пусть удача будет на нашей стороне.

Задержав взгляд на Харо, принцесса направилась к выходу. Восемьдесят Третья кивнула Мороку и поспешила за своей госпожой.

— Херня какая-то, — сплюнул Девятнадцатый, когда те ушли. — Дерьмецом всё это попахивает.

— Как по мне, неплохо звучит. А тебе, братишка, всегда всё дерьмецом попахивает, — отмахнулся Триста Шестой. — Под носом лучше бы себе протёр, вдруг там чего налипло.

— Очнись, туша! Забыл, что Седой говорил? — взъелась Твин. — Не лезть куда не следует!

— Седой вообще много чего говорил, — вмешался Харо. — Не знаю, как вы, а я за.

— Совсем сбрендил? — Твин опешила от такого поворота. — Какого смерга, Харо?!

— Я тоже за, — Триста Шестой насмешливо ей подмигнул. — Арена, конечно, хорошо, но здесь что-то новенькое. Чую, знатно повеселимся!

— Во дебилы! — Девятнадцатый закатил глаза. — Девчонка же вас всех использует. Все эти её россказни про свободу хмарь месмеритова, а вы уши развесили.

— Слушай, брат, я тебя понимаю, сам не поверил ей поначалу, — вмешался Шестьдесят Седьмой, — но принцесса другая, знаю, о чём говорю.

— Ага, другая. Рожей посмазливее. А вы и рады бубенцами позвенеть.

— На твоём месте я бы всё-таки гонор поубавил, дружище, — глухо проговорил Шестьдесят Седьмой. — Нехорошо против своих идти. Рискуешь.

— И чем это я рискую? — ощетинился Девятнадцатый.

Твин обвела взглядом собратьев. Кажется, никто вмешиваться не собирался. Даже Слай, хотя по хмурому лицу видно, что затея девчонки ему тоже не особо нравится.

— А разве эта ваша принцесса не говорила о выборе? — она влезла между спорящими. — Может, мы как-то уж сами решим?

— А где гарантии, что вы не сдадите нас с потрохами?

— Ты чё, говнюк, стукача в ком-то из нас увидел? — Девятнадцатый угрожающе хрустнул костяшками. — Ну давай, ткни пальцем… Я ж тебе его потом в жопу запихну.