— Пойдём поговорим, — поднявшись, она протянула ему руку.

Слай нахмурился, собираясь что-то сказать, но Харо многозначительно прочистил горло, и тот, бормоча что-то себе под нос, уселся обратно у стены.

Твин крепко сжимала ладонь, ведя его за собой подальше от остальных. Антидот уже начал действовать. Ярость сменилась апатией, медленно переходящей в некое подобие эйфории, когда мир кажется ярче, а проблемы не такими значительными.

— Зачем ты убиваешь себя? — она с укоризной посмотрела ему в глаза, едва они повернули за угол.

— С чего ты взяла? — он с невинным видом приподнял бровь.

— Ты что, за дуру меня держишь? — Твин сердилась, но даже это у неё получалось как-то по-особенному, мило, что ли.

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Не знаю… Всегда считала тебя умнее всех нас вместе взятых, — она разочарованно вздохнула. — И сильнее. Выходит, ошибалась?

— Тебе легко говорить. Ты же ничего не теряешь! С тобой останутся Слай и Харо…

— Да я бы всё отдала, чтобы и ты… — она запнулась на полуслове.

Кажется, перегнул. Упрекать её он точно не собирался. Керс коснулся её подбородка, и от этого прикосновения она слегка вздрогнула.

— Поверь, Твин, я рад за тебя. Правда рад. Но не осуждай меня, ладно?

— Постараюсь… Только ты должен мне кое-что пообещать.

— И что же?

— Ты остановишься. Прямо сейчас. Прекрати уничтожать себя, Керс. Просто потерпи немного, со временем станет легче, поверь мне!

Вера… Ещё одна лживая сука. Куда опаснее надежды, между прочим. Разве не вера толкает на безумные поступки? Разве не веры ради предки разрушили всё, что могли разрушить? Разве не из-за неё осквернённых уничтожают, порабощают, относятся к ним хуже, чем к зверью?

— Просто пообещай мне, — тихо попросила она.

— Ты ведь не отстанешь?

Твин замотала головой.

— Ну хорошо, обещаю.

— Вот и отлично, — недолго поразмыслив о чём-то своём, она застенчиво улыбнулась. — И ещё кое-что…

Привстав на носочки, Твин обвила руками его шею и потянулась к губам. Нет, не поцелуй, призыв, всего лишь застенчивое прикосновение, будоражащее, мягкое, но такое пьянящее. Оно обжигало, манило, и Керс не сдержался, не в этот раз.

Он прижал её к себе, наслаждаясь ею, наслаждаясь дыханием, наслаждаясь запретным, но таким вожделенным поцелуем. Рука невольно скользнула ей под рубаху, нашла её маленькую грудь.

Твин тихо застонала, мягкие губы подрагивали…

— Что мы творим?.. — вдруг прервала поцелуй, дыхание её было тяжёлым, прерывистым.

— Н-не знаю, — как же сильно он её хочет, прямо здесь и сейчас. Но переступи черту — и возврата уже не будет, всё полетит к чертям. Нет, так нельзя! Нужно собраться, это просто прощальный поцелуй в подарок. Видно же, Твин хотела дать надежду на что-то светлое, поделившись капелькой любви, которая на самом деле не имеет к нему никакого отношения.

Ему стоило немалых усилий остановиться, выпустить её из объятий. Ту, кого он так жаждал все эти годы.

Твин смущённо опустила глаза и принялась заправлять рубаху.

— Извини, если… — идиот, только хуже сделал!

— Нет, всё в порядке, — она задумчиво закусила губу и подняла на него взгляд. — Но теперь ты точно обязан сдержать своё обещание!

— Нет… Не, не про то… Слушай, ты права. Не волнуйся за меня, ладно? Всё это ерунда, мелкие неудобства, — он нежно провёл ладонью по её щеке. — А вот смерть — неприятность посерьёзнее. Но мы ведь все живы, верно?

Пока живы…

— Выходит, жизнь — сплошное неудобство, оканчивающееся серьёзной неприятностью? — она печально улыбнулась.

Керс вспомнил о своём шраме. То ещё «неудобство», будь оно неладно.

— Мысль уловила.

Твин понимающе кивнула и подняла согнутую в локте руку со сжатым кулаком. Керс повторил за ней жест и коснулся её руки своей.

— До встречи… брат, — голос её слегка дрогнул. — До или После.

— До или После, Твин.

Сколько раз он слышал эти слова, прощаясь перед очередной охотой, но только сейчас по-настоящему понял их значение. Шанс хотя бы раз увидеться с семьёй до Земель Освобождённых — ничтожно мал.

Слай устало поднялся им навстречу. Харо вопросительно взглянул на Твин.

— Всё под контролем, — заверил Керс, стараясь не смотреть в сторону Семидесятого.

Тонкий злорадный голосок в голове не давал покоя, то и дело твердя, что Слай его брат, а Твин связана с ним обещанием, и что с братьями так не поступают. Керс снова и снова повторял себе, что не случилось ничего такого, просто оба на мгновение поддались эмоциям, с кем не бывает.

— Надо бы возвращаться, — Твин прислонилась к стене и с угрюмым видом принялась ковырять носком сапога землю.

Слай поднял руку в прощальном жесте, затем крепко обнял его:

— Береги себя, братишка. Постарайся ни во что не вляпываться.

— Это по твоей части, так что и ты постарайся. Ради неё, — последние слова произнёс тихо, чтобы их мог слышать только Слай. Тот подозрительно задержал на нём взгляд, но промолчал.

— Встретимся После, брат, — прощаясь, Харо грубовато пихнул поднятую руку. — Надолго задерживаться в этой жопе я не собираюсь.

— Не забудь запастись историей поинтересней, — подмигнул ему Керс.

Чертовски сложно осознавать, что это последняя ночь с друзьями, с его семьёй. С теми, с кем он провёл лучшие годы своей жизни. Что бы ни произошло, а эти трое останутся с ним до самого конца, пускай даже в памяти.

***

Побудка прозвучала, едва Слай провалился в сон. От синего дыма голова раскалывалась на части, двоилось в глазах.

— Что, уже? — под боком сонно заворочалась Твин, прижимаясь к нему ягодицами.

Какая же она горячая, чёрт возьми! Он лихорадочно вжался в её промежность, ощущая нарастающее желание.

— Давай по-быстрому, — прошептала она на ухо.

Ему было плевать и на суматоху вокруг, и на похмелье. Сейчас для него ничего не существовало: ни собратьев, ни казарм, ни терсентума, только он и его маленькая Твин.

Слай задумчиво наблюдал, как после она неохотно сползла с койки и побрела в сторону душевых, даже не озаботившись подобрать одежду.

Спрыгнув вниз, он выждал, пока мир не прекратит вращаться, и принялся выискивать свежую сменку. Форма Твин обнаружилась на её койке, под второпях сброшенной ночью вчерашней.

— Что, брат, бурная ночь? — Триста Шестой издевательски оскалился.

Отмахнувшись от шутника, Слай с трудом дополз до душевых и под недовольное бурчание соратников протиснулся мимо очереди. Швырнув ворох одежды на скамью, он присоединился к Твин, пытающейся оклематься под ледяными струями.

Уже через минуту шум в голове поутих, мысли перестали путаться. Порция горячего завтрака, и будет как новенький. Всё-таки не стоило ночью налегать на дым, знал же, как от него погано поутру.

Твин, пошатываясь, подошла к скамье и, выискав в ворохе одежды свою, принялась одеваться. Слай скользнул взглядом по её спине, покрытой многочисленными шрамами. Только сейчас он заметил, как она исхудала. Можно легко сосчитать позвонки и рёбра. Такое уже случалось, когда их чуть не разлучили. Теперь даже думать не хотелось, что бы с ней произошло, если бы Седой подвёл, если бы тот скользкий тип с физиономией хорька не выбрал кого-то из них. Но повезло, как и в Опертаме. Только там плата была плёвой, а на этот раз что-то подсказывало: малой кровью может и не обойтись.

Единственное странно, что Керс не прошёл. Он же любому даст фору — со своим-то хистом! Мастер даже цену на него взвинтил выше остальных, он собственными ушами слышал. Хотя ладно, не пропадёт, такие где хочешь выживут. С антидотом, конечно, он зря, но со временем успокоится, смирится.

— Слай, пошевеливайся, — Твин в нетерпении мялась у порога, пропуская мимо ушей сердитые реплики соратников.

Пальцы слушались плохо. Натянуть чёртовы портки на мокрое тело непростая задача, особенно с похмелья. Наконец дождавшись его, Твин толкнула дверь и вышла в загон.