Едва они подошли, помощник вскинул руку, и выбранные осквернённые вышли вперёд.

— Желаете посмотреть всех или только тех, в ком сомневаетесь? — услужливо поинтересовался мастер.

— Всех слишком долго.

— Как скажете.

Мастер перечислил номера, которые Корнут обвёл в кружок, и приказал названным отойти в сторону.

— Номер триста шестьдесят четыре! — рявкнул он.

Скорпион вышел из строя и, поклонившись, вытянул руку перед собой. С сухим треском на его ладони заиграли миниатюрные молнии. Разряды паутиной опутывали руку осквернённого, медленно скапливаясь в клубок.

— Недурно! — Корнут одобрительно кивнул.

— И это ещё не во всю силу. Хотя даже такой вот шарик сшибёт кого угодно.

— Я приму это во внимание.

Мастер махнул рукой. Шаровая молния тут же распалась на мелкие искры, и раб вернулся в строй.

— Пятьдесят девять.

Вперёд шагнула низкорослая невольница. В руке помощника мастера сверкнул метательный нож. Корнут не сводил глаз с происходящего, ещё не до конца понимая, что тот намеревается сделать. Старик швырнул оружие в девчонку, а уже через мгновение она стояла перед ним, протягивая ему тот самый клинок.

— Эта не та, что время останавливает? — спросил Корнут.

— Именно, господин. Ко всему прочему, удар у неё как у кувалды. Раскроит череп, глазом не моргнёте. Два в одном, как говорится.

— Хм… — умение и правда интересное, но тот, с молниями, кажется полезнее. Лучше пока не спешить с решением.

— Номер сорок восемь.

Помощник передал осквернённому короткий лук со стрелой. Тот небрежно натянул тетиву и, не целясь, выстрелил в противоположный конец арены.

— И это всё? — непонимающе моргнул Корнут.

— Желаете проверить мишень сейчас или чуть позже?

— Позже, полагаю.

— Конечно-конечно. Четыреста двенадцать!

Оставшиеся трое не произвели особого впечатления. Разве что выделился один, раскрошивший камень в пыль одной лишь силой мысли. Опасный тип, но применения ему Корнут так и не придумал. Оставалось выбрать кого-то из тех трёх, что вышли вначале.

Девчонку или того, с молниями? Для Арены он самое то, да только уже есть четверо, прекрасно подходящие на роль гладиаторов. А вот девка может и жизнь спасти — вон как ловко перехватила нож. Вполне сгодится для сопровождения.

— Пусть будет девчонка.

— Хороший выбор, — мастер хитро улыбнулся. — Вы ведь мишень ещё не видели…

— Достаточно и этих.

— Как пожелаете, господин советник. Но на вашем месте я бы всё-таки взглянул.

Ещё бы! Втюхать шестерых куда выгоднее. Впрочем, можно и проверить, с него не убудет.

— Ладно, уговорили. Показывайте, что там у вас, — бросив короткий взгляд на строй невольников, Корнут последовал за толстяком. — В этом году рабов в терсентуме куда меньше, чем в предыдущем, не так ли?

— Есть такое дело, — нехотя подтвердил мастер. — Проклятые сопротивленцы, чтоб им пусто было!

— А разве Легион не заботится о безопасности перевозок?

— Как же не заботится! Да их сопровождает чуть ли не армия наёмников. А толку-то, как видите… Только за эти два года сукины дети увели с полдюжины молодых скорпионов. Представьте, какие потери, учитывая, что их по всему Прибрежью даже тысячи не наберётся!

— Подозреваю, Легион не оставит это так просто.

— Откуда мне знать, господин советник! Даже если не оставит, разве это не дело полиции? А они палец о палец не ударили.

Корнуту совершенно не понравился тон, которым этот неотёсанный болван судил о том, в чём ничего не смыслит. Знал бы он, сколько сил потрачено, чтобы только выйти на уже остывший след! Но даже этого недостаточно. Все, кто сейчас под подозрением, — мелкие сошки, не имеющие почти никакого отношения к Перу.

— Поверьте мне на слово, полиция не стоит в стороне. Здесь не всё так просто, как вам кажется.

— Вы наверняка слышали о серебряных куницах? — помолчав недолго, заговорил мастер. — Забавные твари. Мелкие, но очень опасные: прокусит кожу — считай, покойник. Их яд убивает почти мгновенно.

— Слышал, как же. Их шкуры весьма ценные.

— А знаете ли вы, как на них охотятся?

— Не интересовался, — признался Корнут, гадая, к чему тот клонит.

— На кунью тропу ставится специальный капкан с куриными потрохами. Важно, чтобы свежие, на тухлятину их не заманить. И крови побольше вокруг для аромата. Как только куница подберётся к лёгкой добыче — клац! И вот вам новая шкурка для дамского плечика. К чему это я: подготовить бы один такой караван, выманить ублюдков и порубать их в капусту, чтоб другим неповадно было. Десяток скорпионов — и проблема решена.

Не скрывая раздражения, Корнут закатил глаза. С какими идиотами иногда приходится иметь дело! Неужели он считает, что никто до подобного не додумался?

Да только куница в капкан не спешит, будто заранее чует ловушку. Хоть бери и дежурь на тракте или у каждого дома, где только родился очередной выродок: вдруг попадётся папаша-недоумок, который захочет спасти своё чадо.

Постой-ка… А ведь это мысль! Что, если куриные потроха сами придут в нору к кунице?

— Благодарю, мой друг. Я приму ваш совет во внимание.

— Всегда пожалуйста, — от ощущения собственной значимости мастер сиял, как новенький золотой. — Мишень слева, вот, взгляните.

Только сейчас Корнут понял, что уже несколько минут стоит у стены с рядом мишеней — выкрашенные белым доски с красным кругом по центру. В самой сердцевине одной зияла дыра размером с кулак. Рядом на земле валялись обломки стрелы. От удара древко разлетелось в щепу, остались только часть с оперением да сплющенный в лепёшку наконечник — видать, угодил в каменную стену.

— Теперь понимаю, почему вы так настаивали, — не скрывая восхищения, проговорил Корнут. — Я уже начинаю сомневаться в своём выборе.

— А зачем сомневаться? Где пять, там и шесть, верно? Даже не сомневайтесь, они сослужат вам хорошую службу.

Корнут снова перевёл взгляд на мишень. Кажется, Юстиниан говорил как раз о пяти-шести скорпионах. Такой стрелок в каструме лишним точно не будет.

— Ваша взяла, — сдался Корнут. — Добавьте к остальным и этого.

Мастер расплылся в довольной улыбке:

— Прекрасный выбор, господин канселариус. Будьте уверены, вы не пожалеете.

***

В конце комнаты раздался заливистый смех.

— Нанни! Нанни! Гляди! — восторженно заголосила Фиалка. — Она мой палец в рот потянула и сосёт!

Нанни подняла голову и беззлобно шикнула на расшумевшуюся подопечную:

— Тише, перебудишь здесь всех!

Та пристыжённо смолкла, но спустя мгновение снова донёсся звонкий хохот.

Младенец на руках Нанни громко кряхтел, причмокивая соской почти опустевшей бутылки. Рука уже затекла: тяжёлый карапуз, ест за четверых. Зато здоровый!

— Да что ты пристала! — весело возмущалась Фиалка. — В пальцах молока нет! Оно в коровках. Знаешь, как коровки разговаривают? Му-у-у…

Нанни не сдержала улыбки: помощница из этой малышки вышла бы отличная, жаль, что хист слишком яркий — прирождённый скорпион.

Фиалка в душу запала с первого дня. Прошло уже пять лет, а Нанни помнила всё, как будто это случилось только вчера. Новая партия новорождённых прибыла промозглым вечером. Четверо младенцев, от недели до пары месяцев от роду, кричали во все глотки. Голодные, измученные, требующие материнского тепла.

Как только она взяла на руки маленький комочек, весь покрытый короткой тёмной шёрсткой, малышка, сразу умолкнув, посмотрела на неё своими огромными зелёными глазищами и вдруг улыбнулась. Ребёнок пах молоком и почему-то полевыми цветами. С тех самых пор это пушистое чудо стало для няньки-сервуса маленькой Фиалкой и самой любимой подопечной, хотя Нанни пыталась всё же не выделять её в ряду остальных. Здесь все одинаково заслуживают любви и тепла.

Карапуз заснул, опустошив бутылочку до дна. Осторожно, чтобы не разбудить, Нанни поднялась и уложила ребёнка в люльку — грубо сколоченный ящик с жёстким матрасом. Таких вот пронумерованных ящиков в комнате находилось больше дюжины, два последних заняли новенькие: мальчуган, ничем не отличающийся от обыкновенного человеческого ребёнка, и Змейка — двухмесячная малышка с блестящей серой кожей и жёлтыми змеиными глазами. Фиалка не отходила от неё ни на шаг, играя с малюткой при каждой возможности.