2. Всё несутся! Шальное отродье! С опаленною зноем губой. Я запутался в ваших поводьях Всей своей непонятной судьбой. Голубые гривастые звери! Мост Аничков – родное село! Подойду, засмотрюсь и поверю, И услышу, как скрипнет седло. Только скрипнет и – всё! И – погнали! Берегитесь подков, «жигули»! Вы такое видали едва ли, Да и где бы увидеть могли? На Дворцовой? Так это не кони, Их, покорных, ведут в поводу, На таких не умчишь от погони, И подковой не выбьешь звезду. А для этих – все звезды под ноги! Унесут, растворятся во мгле, Даже, если не будет дороги, Даже, если я мертвый в седле. Унесутся! Хоть к Господу-Богу! На кровавых губах унесут! Потому что иначе не могут, Потому что я знаю – спасут. 3. А лето было – Боже мой! Стоял в лесах звериный вой, Леса горели, как костры, и город, серый от жары, В полубреду ли, наяву пил газировку и Неву. Воскреснет день и зазвенит, и солнце упадет в зенит, Вагоны полные людей умчат за город поезда, И только клодтовских коней никто не замечал тогда. Я приходил к ним в эти дни. О, как измучились они! Как ждали – где же облака?.. Их потемневшие бока, Лоснясь на солнце, как в огне, казались бронзовыми мне. А в это время Ленинград пил родниковый лимонад, Шипело бархатное пиво краснобаварского разлива, А им бы в час жары-беды хотя бы по ведру воды! И я решил, что в эту ночь я должен их беде помочь — Ведь в детстве приходилось мне на водопой водить коней, Я знаю, как в такие дни из речки воду пьют они… И вот, когда взошла луна, и город был в объятьях сна, Когда затих машинный вой и не был виден постовой, Я по рекламной синеве всех четверых увел к Неве. И кони пили из реки! Качались мерно кадыки, Нева дышала, как во сне, и видно было в тишине, Как в такт размеренным глоткам вздымались конские бока… Когда сквозь улиц пустоту я их привел назад к мосту, То перед тем как встать на камни, сомкнулись кони в полукруг, И теплыми, как хлеб, губами коснулись плеч моих и рук. А днем опять жара была. По Невскому толпа плыла. Толпа устраивала быт – и волновалась, и молчала, Спешила и не замечала следов шестнадцати копыт. «…Всё это так. Но если за углом…» Но надо глубже вжиться в полутьму И глаз приноровить… Р.М. Рильке …Всё это так. Но если за углом Войдешь в толпу, как в жуткий бурелом, — Скрещенье рук и судеб. Толчея. И ты корявой веткою людскою Уже горишь. Томит огонь тоскою, Сравнимою с печалью бытия. Но если Невский тонкою стрелой С граненой золоченою иглой Отпущен с тетивы, летит в закат, И ты причастен к этому полету — Ты даже не завидуешь пилоту, Вонзающему в солнце свой снаряд, Поскольку хорошо, и воздух чист, И переходы охраняет свист, И не скрипит в «Икарусе» излом, И можно сесть к стеклу, смотреть на Думу, И думать о прекрасном – вот найду, мол… Всё это так. Но если за углом Отсутствует народ и тишина Такая, что вселенная слышна, И светит зыбким желтая игла, И в царском доме зажигают свечи, И в небесах, где воздух пахнет вечным, Расправит ангел тяжкие крыла — Ты повисаешь каплей, невесом! И площади Дворцовой колесом Раскручен, до песчинки упрощен… Россия, Русь! Темно твое начало… И где-то катер взвоет у причала, И черный Гоголь прошуршит плащом. Куда спешит, несет печаль кому? И я, вживаясь глубже в полутьму, Сужаю зренье и смотрю, смотрю, И вдруг пойму сквозь темноту воронью, Что камни дышат. Прикоснусь ладонью: «Воистину живые…» – говорю. Дождь Шел дождь по городу. Вначале Сто тысяч струн его звучали И радостно, и так легко! И скрытый в облаках маэстро Руководил большим оркестром, И слушался оркестр его. Но в тихом дождике, идущем На стыке прошлого с грядущим, Есть ощущенье мятежа. И город верит, город знает! И в ожиданье замирает Его огромная душа. И скоро в черных тучах с треском Ломает палочку маэстро, И пламя брызжет, трепеща. Кривою молнией распорот, Дождь с ревом рушится на город, Смывая пыль с его плаща. А город складки расправляет! И подставляет, подставляет Дома, а дождь – со всех боков! Мой город верит в это счастье, Как верующие – в причастье И отпущение грехов… Окончен ливень. Реже капли… Душа моя, а ты не так ли Порою жаждешь мятежа, Как тайны самой сокровенной, Чтоб жить – хоть несколько мгновений! — Свободой высшею дыша. |
