— Добро пожаловать в наш центр. Мы всегда рады новым лицам. — Она тряхнула медными волосами. — Меня зовут Ангела, я психоаналитик.

— Ага, — только и произнес Володя.

Он замер на несколько секунд, осознавая происходящее, и разразился издевательским смехом. Сквозь похмельную вялость рвалась злость, но Володя опасался открывать рот — знал, что если начнет высказывать Юре, что думает по поводу его манипуляций, то уже не остановится и сорвется на крик. Тот это, видимо, понял и затараторил без остановки, не давая Володе вставить и слова:

— Володя, я знаю, что ты злишься. На твоем месте я бы вообще взбесился, но выслушай меня, пожалуйста. Ангела очень опытный врач. Помнишь, я говорил о предвзятом отношении к геям? Так вот, она не такая. Я ничего не хочу, не прошу и ни на чем не настаиваю. Я просто познакомил тебя с ней. Ты знаешь ее имя, она — твое. И все.

Володя молча покачал головой, надел пальто и быстрым шагом направился к выходу. Юра бросился за ним.

В машине Юра взял Володю за руку и, с мольбой глядя в глаза, произнес:

— Прости, я был неправ. Я должен был сказать тебе, куда мы идем и зачем.

— Поехали домой, — только и ответил Володя.

— Ты простишь меня?

— Если я скажу «да», ты будешь доволен? — спросил Володя. Видя, как Юра стушевался, он отрезал, даже не пытаясь казаться искренним: — Тогда да.

— Ладно, — неуверенно пробормотал Юра. — Дома поговорим.

Уж чего-чего, а говорить Володе не хотелось. Чувства, что он испытал за последние полчаса, были подобны падению метеорита — сначала злостью полыхали в груди, потом рухнули на плечи тяжелым камнем обиды. Он часто испытывал и злость, и разочарование, и досаду, даже агрессию, но обиды не чувствовал уже много лет. Даже забыл, до чего болезненное это ощущение.

Они доехали до дома, в полном молчании переоделись. Володя, не зная, чем себя занять, сел на диван.

— Ты чего-нибудь хочешь? — осторожно спросил Юра, зайдя в гостиную. — В смысле, вообще все что угодно: поесть, попить, наорать на меня?..

Володя молчал. С трудом пожал ноющими под тяжестью обиды плечами и, отвернувшись от Юры, уставился в окно.

— Ну не молчи! — продолжал донимать его Юра — в его голосе отчетливо слышалось отчаяние.

Володя тяжело вздохнул и устало произнес:

— Что мне сказать?

— Что мне сделать, чтобы все стало как раньше?

— Мне надо поработать, Юр.

— Ты шутишь? — Тот не поверил, но, поймав на себе серьезный взгляд, прошептал: — Ладно, как скажешь.

Володя соврал. Он не собирался работать, ему просто хотелось побыть одному. В кабинете он сел за стол с компьютером и не стал его включать. Вгляделся в отражение в темном экране — неужели он похож на ненормального? На усталого, разочарованного, слабого — может быть, но точно не на ненормального. А с другой стороны — едва они стали парой, как Юра тут же захотел отправить его к врачу. Зачем? Неужели Володя кажется Юре психом? Но что тот еще должен был подумать, когда узнал столько подробностей его жизни? И про его тягу к самоистязанию, и про панические атаки, и про зависимость от снотворного. Еще и та вчерашняя пьяная сцена ревности…

Володя поставил локти на стол и, сняв очки, спрятал лицо в ладонях. За спиной послышался шорох. Юра неуверенно постучал в дверь собственного кабинета, тихо подошел, обнял Володю со спины и зашептал в шею:

— Прости, прости меня. Я не собирался копаться в твоей голове. И Ангелу не просил. И не стал бы просить!

— А что я должен думать, Юра?

Он судорожно вздохнул, коснулся губами Володиной щеки и затараторил:

— Ты обещал расстаться с Игорем навсегда, так? Я уверен, ты сдержишь свое обещание. Но я понимаю: порвав с ним, ты лишишься врача, который выписывал тебе рецепты. Помнишь, я говорил о списке гей-френдли докторов? Такие списки есть по всему миру. Если захочешь, Ангела найдет хорошего специалиста в Харькове и перенаправит тебя к нему. А еще ты можешь общаться с ней по скайпу…

Володя не нашел что ответить. В чем-то Юра был прав. В конце концов, предложи он познакомить его с психоаналитиком, разве Володя согласился бы? Вряд ли.

Повисла напряженная тишина. Юра прижался носом к уху Володи и снова заговорил. Слова перебивал шум его дыхания:

— Позвони ей как-нибудь потом — когда сам захочешь. Или вообще никогда. Это только твое решение. Я хотел просто вас познакомить. Только это и больше ничего!

— Правда? — Володя развернулся к нему, посмотрел в испуганное лицо.

— Да! Я, конечно, тот еще идиот. Когда планировал вашу встречу, даже представить не мог, как жутко это будет выглядеть со стороны.

Продолжая сидеть в кресле, Володя уткнулся лбом в его живот и с явным облегчением выдохнул. Но снова ничего не ответил.

Юра обнял его за плечи, стал поглаживать волосы и печально прошептал:

— Не могу не думать о том, что скоро ты уедешь. И мне ужасно хочется сделать так, чтобы там, в Харькове, ты ощущал мое присутствие. Поэтому я подумал о психоаналитике, чтобы ты мог делиться с ним переживаниями. — Юра замолчал на секунду и неуверенно хмыкнул: — Но, как видишь, Остапа понесло.

На сердце полегчало. Все нормально — Юра не считал его психом, он просто беспокоился и пусть нелепо, но искренне хотел помочь ему справиться с неминуемым одиночеством.

Володя поднял голову. Взглянул снизу вверх и, прочитав на Юрином лице тревогу и грусть, устало закрыл глаза. Тот тяжело вздохнул, погладил его лоб, брови и веки. Этот неловкий порыв нежности окончательно растопил сердце, и Володя глухо произнес, прижимаясь губами к Юриному животу:

— Но я буду ощущать твое присутствие, а ты — мое. Скайп и аська ведь никуда не денутся.

— Но человек рядом… — неуверенно прошептал Юра, так и не закончив свою мысль.

— О, если ты имеешь в виду женщину, которая будет болтать со мной, то для этого у меня есть Маша… — невесело хмыкнул Володя.

Обычно в Юрином доме всегда звучала музыка. Он либо играл сам, либо ставил пластинки или диски. Наверняка, даже когда они спали, на кухне шуршало радио. У Володи сложилось впечатление, что тишине здесь просто не место. Но сегодня, в их последний день вдвоем, дом погрузился в безмолвие.

Володя проснулся один. Он ожидал услышать фортепиано, но по обоим этажам разносился лишь один звук — монотонный стук стрелок часов.

Юра сидел на кухне и, кутаясь в белый махровый халат, задумчиво дымил сигаретой.

— Доброе утро, — поздоровался Володя и сказал с укоризной: — Ты же знаешь, я не люблю, когда ты куришь.

Юра поднял на него взгляд и улыбнулся.

— Привет. Все-все, больше не буду. Не ожидал, что ты проснешься так рано. — Он затушил сигарету и потянулся за поцелуем.

— Пепельница, — буркнул Володя. — Еще и на голодный желудок небось.

— Да ел я, ел. И тебе приготовил. Вот. — Юра поставил на стол тарелку с бутербродами. — Садись.

— Ну что, последний день… — констатировал Володя — улыбка сошла с Юриного лица. — Что будем делать?

— Как насчет сдать билет?

— Юра, я очень хочу остаться, но работа… С февраля стартует очень крупный проект, и от его успеха зависит репутация компании.

— Значит, мы никуда не пойдем, на весь день останемся дома. Только мы — и никого больше. — Перегнувшись через стол, Юра взял его за руку. Улыбнулся, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса.

— Согласен, — только и ответил Володя, сжимая его пальцы.

Лучше бы они всю неделю провели вдвоем, ведь, как только они оказывались среди других людей, их отношения если не давали трещину, то уж точно пошатывались.

Будто прочитав его мысли, Юра сказал:

— Так жалко времени, потраченного на клуб. Вернуть бы тот вечер и никуда не ходить.

— Ну, — Володя скептически сощурился, — зато я узнал, что представляет собой твое окружение.

— Не обобщай. — Юра покачал головой и налил себе кофе. — С ними мы встречаемся редко, а мое окружение — музыканты.

— И именно с ними я не познакомился. Очень жаль.