Он снова посмотрел на часы — одиннадцать. Юра все еще молчал. Успокоительное не подействовало, и Володя выпил половину таблетки снотворного.
Паника притупилась, стремительно уступая место сонливости. Володя лег в кровать. Прислушался, как Герда бродит по гостиной. Стук когтей о паркет разносился эхом по пустому дому, и на душе у Володи тоже становилось пусто. Мысли закружились лениво, затем умолкли насовсем, Володя наслаждался покоем и тишиной.
Часы показали пятнадцать минут двенадцатого, но от Юры по-прежнему не было вестей — цветок статуса в ICQ оставался красным.
«Ты как? Все в порядке?» — написал Володя СМС и продублировал сообщение в мессенджер. Когда-нибудь Юра прочитает и ответит. А может, он на самом деле в Сети, просто спрятался за статусом невидимки? С этой мыслью Володя провалился в сон.
Он шел по пшеничному полю, приминая подошвами золотые колоски. Ветер бросал в лицо хлопья пепла, в воздухе стоял запах гари. Он сделал еще несколько шагов, почувствовал, как что-то хрустнуло под ногой — кусок оплавленного пластика. Володя поднял взгляд и увидел обломки, разбросанные почти до горизонта, а в центре поля — горящий остов самолета. Куски металла, сломанные кресла, разбитые стекла, спасательные жилеты и кислородные маски — все это валялось на земле, чадя едким дымом. В золоте пшеницы образовались черные горящие проплешины. Володя стоял и смотрел, как колоски пожирает огонь.
В поле не было людей — ни живых, ни мертвых. Володя почему-то точно знал, что разбившийся самолет был пуст, совсем пуст, но внутри росло чувство потери.
Он шел по полю, перешагивая через обломки, искал кого-то, хотя знал, что здесь никого нет…
И вдруг резко проснулся. От кошмара горчило во рту, Володя скривился, садясь на кровати.
Дотянулся до телефона, щурясь, разглядел время — пять минут первого. Нацепив очки, тут же проверил ICQ — Юра написал ему десять минут назад. Спросонья Володя подумал, что приложение заглючило, но сообразил, что сообщение написано транслитом.
«Рейс в Минске задержали, а телефон разрядился, не смог предупредить. Я только зашел домой. Чем занимаешься?»
Володя аж выдохнул от облегчения.
«Закончил работать, отдыхаю, — соврал он, лишь бы Юра не завершил на этом разговор. — А ты как?»
Ответ пришел почти сразу:
«Вот это ты трудоголик, работаешь по ночам! А я устал как собака. Кстати, как Герда?»
«Хорошо. Спрашивала, когда снова приедешь. Что ей передать?»
В ответ Юра прислал смеющийся смайлик.
Спустя пять минут неловкого молчания Володя решил не ждать наверняка неловкого ответа от Юры — иначе тот не отшучивался бы смайликами — и написал сам:
«У нас уже почти час ночи, я спать. Во сколько завтра напишешь?»
«У нас разница во времени — час, значит, напишу тебе примерно в 9:10–9:30 по вашему времени».
«Ничего себе немецкая точность!»
«Завтра объясню, что к чему, — ответил Юра и снова послал смайлик — не смеющийся, обычный. — Сладких снов!»
«Буду ждать. Спокойной ночи».
Но стоило только снять очки и отложить телефон, как тот снова пиликнул. Володя, с улыбкой вздохнув, потянулся к нему — Юра забыл еще о чем-то сказать?
«Что молчишь, динамщик?»
Володя растерялся, не сразу сообразив, что сообщение пришло вообще не от Юры.
«Игорь, уже ночь!»
«Но ты же не спишь, иначе почему я вижу тебя онлайн? Я все еще жду ответа на свой вопрос! Какого черта ты бросил меня в той вшивой гостинице?!»
Володя раздраженно выдохнул. Это что же получалось? Значит, Игорю можно было уходить в любое время и бросать Володю одного, если вообще не выгонять из квартиры полуголого? А стоило один раз так же поступить Володе, так все — враг номер один?
Володя сердито защелкал кнопками.
«Ну конечно, дорогой, в своем-то глазу и бревна не видно, да?»
«О чем это ты? — быстро ответил Игорь, но на этом не остановился: — Я вообще-то все делал, как ты хотел! Ты сам попросил и был не против…»
— Да пошел ты… — прошипел Володя себе под нос и напечатал:
«Если так горит кому-то засадить, то иди порадуй жену!»
Он вышел из ICQ и отложил телефон. Чертов Игорь испортил настроение. Теперь, вместо того чтобы спокойно уснуть, думая о приятном — о том, что Юра ему завтра напишет, о том, что Юра вообще снова появился в его жизни, — Володя думал об Игоре.
* * *
В их первую встречу Игорь был совсем другим — не таким раздражающим и навязчивым. Наоборот, с ним было легко, он показался Володе раскрепощенным и честным с собой. Правильным. Это даже вызывало зависть. И тогда, в девяносто восьмом, их знакомство многое изменило в жизни Володи.
Он совсем отчаялся — иначе нельзя было объяснить, как он вообще забрел в тот клуб. Володя расстался со Светой почти два года назад и все это время жил как в тумане: не понимая, зачем вообще держаться на плаву и есть ли смысл пытаться двигаться дальше.
Он слышал об этом клубе — из насмешливых, даже презрительных рассказов коллег. Неприметная железная дверь в переулке на Пушкинской, за которой гремела музыка. Там не было даже вывески, но Володе хватило одного взгляда на курящих рядом людей, чтобы понять, для какой публики предназначалось это заведение.
Два парня у входа бросили на него липкие оценивающие взгляды. Вздрогнув от отвращения, он вошел внутрь, спустился по ступенькам, оказался в небольшом подвальном помещении. Володе там сразу не понравилось: тесно, накурено, душно. Музыка била по ушам, свет прожекторов выхватывал из темноты лица — мужские и женские, пьяные, искаженные тенями. И все те же липкие взгляды, их хотелось смыть с себя. По углам жались парочки, но во вспышках света невозможно было увидеть картину целиком, только детали: руки под одеждой, сплетающиеся языки, полуобнаженные тела. На небольшой сцене у дальней стены — два шеста, на которых извивались практически голые парни — молодые, возможно, подростки, с купюрами в трусах.
Все это вызывало такое омерзение, что хотелось опрометью броситься оттуда. Но в то же время нутро приятно сжималось, что-то заставляло стоять на месте и наблюдать. Все это было отвратительно, но не внешней оболочкой, а содержанием: сколько бы Володя ни сопротивлялся, его влекло. И именно это притяжение отравляло сильнее всего: ему нравилось смотреть на обтянутые яркими тряпками задницы, на капли пота, стекающие по коже. Ему хотелось стать частью творящегося безумия.
Кто-то задел его плечом, проходя мимо, Володя отшатнулся в узком проходе, случайно прижавшись к кому-то спиной. Он еще не успел сообразить, что произошло, как ему уже горячо задышали в ухо, а чья-то теплая сухая рука забралась под футболку. Тело отозвалось моментально — сладко-терпкой волной желания. Но следом за ней хлынула вторая — волна животного ужаса. Володя вырвался из объятий, ожидая сопротивления, но оказалось, что его никто не держал.
Он быстро взбежал по ступенькам наверх и вылетел на улицу. Вдохнул теплый сентябрьский ночной воздух, который показался ему морозно-свежим, споткнулся о низкий порог перед дверью и чуть не упал. Кто-то его подхватил поперек живота, помогая удержаться на ногах. Он развернулся и увидел Игоря.
Конечно, тогда Володя еще не знал его имени. Просто парень — на вид лет двадцати пяти, может, чуть старше. Непонятного цвета волосы, то ли светло-русые, то ли желтые, серые глаза, совершенно обычное, незапоминающееся лицо. Зато щегольской прикид: клетчатая рубашка поверх белой майки, бордовые брюки.
— Аккуратнее, дорогой, так же и убиться недолго, — сказал он, убирая руку. Кивнул на двери клуба, спросил: — Первый раз здесь?
Володя чуть подобрался, одернул футболку.
— С чего ты взял?
— Я вас, новичков, всегда узнаю по испуганному взгляду. — Он по-доброму рассмеялся и достал из кармана пачку зеленых More. Сунул тонкую коричневую сигарету в рот, предложил Володе, тот отказался.
Тогда еще Володя считал, что Игорь особенный, но этот образ очень быстро начал рушиться. Да, с ним было очень просто: говорить, открываться, доверять. Он поддерживал, давал советы, а главное — не осуждал.
