Чуть позже позвонила Глория. Я ехал в машине и потому включил смартфон на громкую связь.

- Привет, милая. Как дела?

- Крис, куда ты запропастился?! Твоя противная секретарша вдруг заартачилась и не захотела сказать, где тебя искать! Ты действительно взял отпуск?

- Ага. Решил немного отдохнуть. Покушение на отца выбило меня из колеи.

- Крис, я тебя знаю! И вообще знакома с замашками аристократов. Ни в жизни не поверю, что ты умчался отдыхать вместо того, чтобы заниматься вендеттой!

- Глория, ты забываешь, что я – младший сын. Месть – не моя прерогатива. Для этого есть отец и, в крайнем случае, Арчибальд.

- Да-да, Крис. Вот только я тебя хорошо знаю. Так куда ты умотал и зачем? Прошу, скажи, что ты не пытаешься убрать Гровенора!

- Как я могу? У барона полно телохранителей, включая Одарённых. Расслабься. Мне просто захотелось сменить обстановку.

- Я чувствую, когда ты врёшь, Кристофер Блаунт! – припечатала Глория. – Послушай, ты хоть осознаёшь, что мстить Гровенору незаконно? Да, он покушался на твоего отца, но обвинить его нельзя. Сам понимаешь, почему. И потом, ваша семья не объявляла о своих подозрениях в адрес барона. Чёрт, да его имя вообще не всплывало!

- Но мы-то знаем, что он виноват.

- Ты понимаешь, о чём я. Общественности нужно представить повод для вендетты. Иначе она незаконна.

Я вздохнул.

- И кто же нам помешает? Полиция?

- Мы будем должны.

- Есть два момента. Во-первых, полиция служит императору, прежде всего. Так?

- Ты это к чему? – подозрительно спросила Глория.

- К тому, что, служа императору, полиция служит и его вассалам. То есть нам, аристократам.

- Ясно! Да, ты прав: в разборки родов мы стараемся не влезать, но…

- Во-вторых, раз барона нельзя официально обвинить в покушении на лорда Блаунта, то нельзя и подозревать нашу семью в мести. Согласна?

- Ты разводишь демагогию, Крис! А я просто не хочу, чтобы ты влезал в это.

- Не волнуйся за меня.

- И не думала. Ладно, зря я завела этот разговор. Извини, что отвлекла от отдыха!

Девушка отключилась. Похоже, всё-таки беспокоилась.

Остаток дня я провёл в спортзале. В Брайтоне их было несколько, так что выбирал наугад. Прокачал грудные мышцы, спину, икры и пресс. В соседнем зале занимались спаррингом. Присмотрев парня примерно моего уровня каларипаятту, предложил ему потренироваться. Занятия с Садхиром – это, конечно, хорошо, но нельзя драться всегда только с одним партнёром. В единоборствах нужно разнообразие, иначе привыкаешь к определённому стилю боя, а это может однажды сыграть с тобой злую шутку.

Ближе к одиннадцати съездил на побережье понаблюдать за виллой Гровенора. И заметил, что не единственный проявляю к ней интерес: в уличном кафе напротив дома сидели два типа, изо всех сил изображавших, что наслаждаются кофе с булочками, но по взглядам, которые они время от времени, будто между делом, бросали через площадь, было ясно, что они здесь не просто так. Интересно, наши это люди или того, кто приказал барону убить лорда Блаунта?

На следующий день я отправился к Вернеру и застал доктора не выспавшимся и злым на весь мир.

- Проигрался! – пожаловался Вернер, раскуривая сигарету. – В пух и прах! А вы зачем пожаловали?

- Мне надо поговорить с тем раненым офицером, про которого вы рассказывали. Чудесное исцеление. Или он всё ещё молчит?

- Да, нет, дар речи недавно вернулся к нему. Я вас провожу. Только зачем он вам?

- Увидите.

Вернер оделся, и мы поехали к больному. По дороге я осторожно и ненавязчиво расспрашивал его о Редверсе. Среди прочего доктор вдруг скзаал:

- А ещё он привёз в Брайтон какую-то машину. Новейшее изобретение.

- Что это за машина?

- Понятия не имею. Знаю только, что он поставил её у себя дома. Говорит, она не совсем готова. Обещал, когда её доделают, дать представление.

Мне почему-то сразу подумалось, что едва ли речь идёт о безобидном развлечении вроде волшебного фонаря или фейерверков. Впрочем… кажется, Редверс немного не в себе. Может, он сумасшедший, одержимый своеобразной манией? Во всяком случае, при встрече надо будет спросить его про машину.

– Так он фокусник? Вот не подумал бы.

- Да, Редверс мало подходит для этой роли, - согласился Вернер. – Думаю, это будет скорее научный эксперимент. Только не представляю, в какой области.

Это было любопытно, однако сейчас меня больше интересовал воскресший офицер.

- Скажите, доктор, неужели вы ни разу не спросили своего подопечного, что он видел на том свете? Ведь не каждый день ваши пациенты возвращаются из небытия. Да ещё и с выражением неописуемого ужаса в глазах.

- Увы, не каждый, - искренне ответил Вернер. – Конечно, я его расспросил, как только он смог говорить. Флакс утверждает, что после смерти перенёсся в некую странную местность. Он увидел себя посреди вымощенной каменными плитами площади перед чёрной пирамидой вроде тех, что строили майя. Было холодно. Ветер пронизывал до костей. Он бродил по ней в полном одиночестве, охваченный ужасом неизвестности, пока не увидел приближающуюся колонну людей. Мужчины и женщины всех возрастов были наги и худы так, что кости проступали сквозь кожу - казалось, они не ели несколько недель. Несчастные медленно брели, опустив головы. Флакс хотел окликнуть их, но из его рта не вырвалось ни единого слова. Он был нем. И ещё он утверждал, что за всё время не сделал ни вдоха. Колонна людей прошла мимо, и ни один даже не взглянул на него. Складывалось впечатление, что они точно знают, куда движутся, поэтому Флакс последовал за ними. Тогда ему казалось, что нет ничего хуже, чем остаться в одиночестве. Но вскоре Флакс догадался, что те, с кем он отправился в путь, - мертвецы. Вернее, души умерших, направляющиеся… хм… кто знает? - Вернер усмехнулся. – Может, и в ад! Флакс, по крайней мере, решил, что попадёт именно туда.

- И его охватил ещё больший ужас? – понимающе вставил я.

- А вы как думаете?! Чувствуя себя ещё живым, он шагал позади мертвецов и не мог решиться отстать от колонны.

- Не будучи уверен, что вечно бродить по площади перед зиккуратом лучше, чем угодить к чертям на сковородку?

Вернер кивнул.

- Потом всё исчезло, и Флакс очнулся. Ожил, иначе говоря. Вот и всё, что он рассказал.

- И как вы объясняете его видения?

Я-то знал, но хотелось узнать, что думает об этом доктор. И воскресший офицер.

- Галлюцинации, - убеждённо ответил Вернер. - Каждый человек имеет какие-то представления о загробной жизни. Фантазии, сведения, почерпнутые из книг, Интернета и фильмов. Всякое, в общем. И эти картинки складываются в мираж, порождаемый в момент смерти погибающим мозгом, который, как известно, сохраняет некоторое время активность даже после того, как сердце остановилось. Вы можете сами расспросить Флакса, если хотите. Мы уже пришли, - добавил Вернер, указав на дом с плющом вдоль веранды.

Офицер жил на втором этаже и лежал в постели, обложенный подушками. Смотрел телевизор. Мне показалось, что он был включён для фона, и Флакс не замечал происходившее на экране.

Вид у него был неважный: тощий, бледный, с восковой кожей и впавшими глазницами, он больше походил на труп, но осмотревший его Вернер заявил, что пациент идёт на поправку.

- Поразительно! – пробормотал он, садясь на подоконник.

Я расположился на стуле возле кровати. В комнате пахло лекарствами и немытым телом. Так себе аромат.

- Мне поручено расследовать одно дело, - сказал я, глядя на Флакса. – Поручено лично бароном Кобемом.

- Это про наш спор? – удивился офицер. – Так ведь… обошлось.

- Вы заключали пари с Редверсом?

Глаза у Флакса широко раскрылись, взгляд стал испуганным. Теперь он напоминал раненого затравленного зверька, к которому подбирается охотник, чтобы произвести последний выстрел.

- Не отпирайтесь. Вижу, что да, – сказал я твёрдо. – Почему вы остались живы? Вы должны были умереть. Вы проиграли и должны Редверсу душу? А может, вы уже рассчитались? – последнее слово я произнёс насмешливо, почти шёпотом.