Выйдя из машины, я направился к юноше. Тот заметил меня и остановился в ожидании.

У отпрыска знатной фамилии были зачёсанные назад светлые волосы, большие голубые глаза, высокие скулы и прямой тонкий нос – словом, во всём сквозила древняя порода. Он смотрел на меня внимательно, однако без особого интереса. Его телохранитель насторожился, но совсем слегка. По крайней мере, внешне. Уверен, он был Одарённым.

Только теперь мне пришло в голову, что я не знаю, о чём говорить с этим юношей. Не скажешь ведь про убийства – эту тайну полагалось хранить от обитателей Брайтона и его окрестностей. И потом, как начать разговор? «Не вы ли убили двух женщин, изрубив их саблей?» Или: «Где вы были тогда-то и тогда-то, и кто может это засвидетельствовать?»

- Простите, - обратился я к юноше. – Меня зовут Кристофер Блаунт. Ваше имя не спрашиваю. Я был в лечебнице, и доктор Майнер сказал, что я найду вас в городе.

- Чем могу помочь? – у юноши был лёгкий немецкий акцент.

- Говорят, вы… видите будущее.

Телохранитель молодого человека недовольно сдвинул брови. Кепи он держал в руке и тихонько поигрывал им, ударяя о бедро. В его позе и движениях угадывалась немалая сила, которую он привык то и дело пускать в ход.

Юноша слегка вздрогнул, лицо его побледнело.

- Я не гадатель! - проговорил он сухо. – Не занимаюсь предсказаниями. Вы обратились не по адресу.

- Мне только хотелось бы узнать, как я умру, - сказал я.

А вернее, умру ли.

- Оставьте человека в покое! – сердито проговорил, шагнув вперёд, мужчина в сером.

Вид у него стал воинственным.

- Я не с вами говорю, любезный, - ответил я ему.

Пока подопечному не грозит непосредственная опасность, он ничего не предпримет.

- Идёмте, господин! – сопровождающий взял юношу за руку. – Не говорите с ним!

Молодой человек не двинулся с места.

- Как я умру? – повторил я, глядя ему в глаза.

- Не знаю, - ответил пациент Майнера, вдруг совершенно успокоившись. – Со мной было такое лишь однажды. Думаю, доктор просветил вас про… мой случай. Кто вы?

- Я назвался.

- Ваше имя мне ничего не говорит. Простите. Зачем вам знать, как вы умрёте? Из простого любопытства?

- На самом деле я не хочу этого знать, - ответил я. – Но мне нужно было привлечь ваше внимание.

Тонкие брови юноши слегка приподнялись.

- Тогда что вам угодно?

- Как вы приехали в Брайтон?

- На поезде. Для чего вам?

- Познакомились с кем-нибудь по дороге?

- Что за расспросы?! - возмутился господин в сером. – Это просто смешно! На каком основании вы пристаёте к отдыхающим? Мы будем жаловаться! – у него тоже был немецкий акцент, но гораздо сильнее выраженный, чем у его подопечного.

- Я ни с кем не знакомился, - ответил юноша. – А теперь мне действительно пора.

Он двинулся прочь со своим телохранителем. Я проводил его взглядом, не зная, что ещё сказать. Допрос получился неудачным – это следовало признать. Впрочем, этот рассеянный юноша не походил на чудовище, пытающее и убивающее по ночам женщин. С другой стороны, так ли редко демоны приобретают обличье ангелов?

Вдруг молодой человек остановился и медленно обернулся. Лицо у него было снова бледно.

- А знаете, - сказал он, глядя на меня, - пока я говорил с вами, у меня возникло странное ощущение… Будто вы скоро окажетесь на волосок от гибели. Не знаю только, как и когда это будет. Но, наверное, скоро.

С этими словами он пошёл дальше, опираясь на руку провожатого. Господин в сером недовольно обернулся на меня, однако ничего не сказал.

Меня неприятно поразили слова юноши. В основном, из-за того, с какой интонацией они были произнесены – какая-то обречённость слышалась в них, и это пугало больше, чем смыл сказанного. Да и смерть возлюбленной он верно предсказал. Впрочем, висеть на волоске от гибели - это ещё не погибнуть. Сколько раз я скользил по краю?

Вернувшись в машину, я пересказал Вернеру беседу с юношей.

- Видите, он совершенно безумен, – проговорил тот, когда я замолчал. – Это мания. Ему теперь кажется, что все, кого он встречает, скоро умрут. Надеюсь, Майнер ему поможет. Уверен, это временное явление, вызванное помутнением рассудка из-за гибели возлюбленной.

- А мне кажется, мы потеряли время! – с досадой отозвался я.

- Вижу, этот парень огорчил вас. Не берите в голову. Это просто фантазии больного человека. Куда вы теперь?

- К себе. Только завезу вас домой.

На самом деле я собирался посетить морг и осмотреть тела убитых. И сделать это я хотел без доктора, потому что тот, в общем-то, мог оказаться убийцей. Хоть Вернер и не прибыл в Брайтон на том же поезде, что и пострадавшие женщины, ничто не мешало ему высмотреть их на вокзале, затесавшись в толпу встречающих.

Конечно, трудно вообразить мотив, побуждающий Вернера жестоко расправляться с девушками по ночам, но, с другой стороны, я вообще не мог представить, чем руководствовался убийца. Что же касается доктора… Кто знает, как подействовала на него та история с дочкой лорда? Кажется, Вернер обладал довольно впечатлительной натурой, хоть и старался это скрывать. Возможно, иногда ему кажется, что он видит свою возлюбленную в других женщинах, и тогда… Интересно, кстати, что случилось с девушкой после того, как доктор изрубил на куски её отца.

До морга я добрался быстро, но никого там не застал. Пришлось искать сторожа. Помощника у Вернера не было, так что я оказался предоставлен самому себе. Сторож отпер мне дверь, когда я объяснил, что уполномочен расследовать дело. Сам он сел в уголке и закурил. Вид у него был сонный, а лицо опухшее, как у человека, который злоупотребляет алкоголем. За мной он не следил, а всё больше зевал, не удосуживаясь прикрывать рот ладонью.

Я нашёл тела убитых женщин. Это было несложно, потому что они больше походили на куски мяса, чем на людей, пусть и мёртвых. Следов кнута разглядеть не смог, потому что всё покрывали глубокие раны. Руки и ноги едва держались, у одной из жертв голова оказалась почти отрубленной. Были видны грубые стежки, которыми Вернер пришил её к шее.

Внимательно рассматривая трупы, я искал что-то необычное, что бросилось бы в глаза или просто показалось странным. Проверил ногти, но они были чистыми.

Хоть опыт у меня имелся, прикасаться к холодной безжизненной плоти было неприятно. Лишившись души, люди превращаются в подобия экспонатов. Они становятся… вещами. Пожалуй, это страшнее всего: понимать, что живое существо может вдруг превратиться из двигающегося, мыслящего и чувствующего в нечто безликое.

Запах стоял в морге нестерпимый, и я пожалел, что не воспользовался ментоловой мазью. Обычно её наносят под носом, чтобы заглушить вонь. Сдерживая рвотные позывы, я попросил сторожа перевернуть тела. Тот недовольно поворчал, но распоряжение выполнил.

- Тяжёлые, - проговорил он, отступив.

Похоже, убийца сосредоточил усилия на спинах своих жертв: на груди и животе повреждений почти не было. Я обратил особое внимание на запястья и лодыжки. Следы от верёвок отсутствовали. Значит, преступник не связывал женщин. Этого я не ожидал. Как такое возможно? Они не кричали и не сопротивлялись, хотя не были опутаны и могли свободно убежать. Или не могли? Я попытался представить ситуацию, в которой человек позволяет бить и рубить себя, не издавая при этом ни звука и не стараясь спастись. Наверное, это возможно лишь при условии, что жертва парализована. Возможно, даже не чувствует боли. Хм…

Я достал из саквояжа несколько препаратов и занялся экспертизой. Понадобилось около часа, чтобы выяснить, что жертвы не были опоены наркотиками, снотворным или анестезией. Подобные препараты не разлагаются полностью, и их следы всегда можно обнаружить. Выходит, женщины молчали по какой-то иной причине.

Жаль, что нельзя проверить, принимали ли эти женщины наркотик.

Собрав препараты, я раздвинул одной из убитых веки и от неожиданности отшатнулся. Я знал, что радужная оболочка меняет цвет после смерти, но впервые видел, чтобы глаз сморщился, как чернослив: он буквально ссохся и занимал внутри глазницы в два раза меньше места, чем положено! Как, интересно, Вернер объяснил бы это явление?