– Приходи, если хочешь. Я буду очень рада, но если не хочешь, то можешь остаться дома, – сразу же ответила она, не желая заставлять Айрин снова встречаться с дади.

– Тогда, я лучше останусь, – сказала Айрин, переводя сияющие от ожидания встречи глаза на любимого.

***

Вечер, как ему и положено наступил, Айрин, Санджей и Анил, ушли домой, а Лалит, как и всю неделю, осталась дожидаться, когда Радж наконец соберется домой.

А Ракеш вывел Викины фотографии с телефона на монитор ноутбука и сбился со счета по какому кругу их пролистывал, рассматривая каждый солнечный блик, играющий в волосах, каждую искорку в глазах, каждую складочку, на сарафане, струящемся по стройной фигурке чертовки. Неизвестно в который раз вспоминал ощущение ее кожи под пальцами, ее хрупкость, а от воспоминания об объятиях в воде перехватило дыхание. Ощущение ее почти обнаженного тела сводило с ума в который раз за прошедшую неделю, наполненную подобными химерами недавнего прошлого. Он не мог не думать о ней и думать уже тоже не мог. Рука сама собой потянулась к бутылке со скотчем – он не был приверженцем алкоголя, но иногда пара порций помогали отвлечься. Ракеш уже подносил бокал ко рту, когда его отвлек телефонный звонок.

– Господин Радж, извините, что беспокою, но, если я вам не нужна, можно я пойду? – спросила трубка голосом, набравшейся храбрости Лалит.

– А сколько времени? – спросил Ракеш, полностью потеряв ему счет, и посмотрел на часы. – Так поздно? Лалит, почему ты до сих пор на работе? Тебе давно пора быть дома. Я сейчас тебя отвезу, – и опрокинул в себя скотч. – Пойдемте, – выходя из кабинета, позвал он. – Девушке нельзя так поздно одной появляться на улице.

– Но, господин Радж, я прекрасно доберусь сама. Всю неделю я уходила в это время и прекрасно добиралась до дома.

– Зачем оставалась? Разве я тебя просил? – проворчал Радж. – А если бы я остался на ночь, ты бы тоже осталась? Все имеет свои границы, и твое рабочее время давно закончилось. Так что, ты могла бы спокойно идти домой. Уверена, что доберешься сама? – переспросил он, а Лалит утвердительно кивнула.

***

Чанда не могла не заметить, что внук где-то пропадает почти каждый вечер, а на ее расспросы не дает никаких вразумительных ответов. И едва Санджей добрался до дома, как завалила его поручениями, связанными с завтрашним визитом к родителям Лалит.

Бабушка не собиралась поощрять общение дорогого внука с иностранкой. Если Санджею пришла охота жениться, то она найдет ему подходящую невесту, и, как только, внук выполнял очередное ее не терпящее отлагательств поручение, как тут же на него сваливалось другое, которое бабушка могла доверить только ему.

Санджей нервно посматривал на часы – время утекало с катастрофической скоростью, а дади все не выпускала его из своих цепких рук. Портить же всем настроение и ставить под вопрос сам визит Санджей не хотел. Понимая, что сегодня дади его не живым выпустит, он позвонил Айрин:

– Извини меня, пожалуйста, но я сегодня не смогу приехать. Дади необходимо то одно, то другое, и я не хочу своим отказом портить завтрашнюю поездку к родителям Лалит. У них все должно получиться. Мне, правда, очень жаль. Я очень соскучился. Завтра обязательно приду, вырвусь от них и приду. Жди меня, – выдохнул он в трубку, и Айрин показалось, что кожи коснулось горячее дыхание, сметая раздражение от опоздания.

– Все в порядке, я не сержусь – она постаралась, чтобы Санджей не услышал, как ей стало грустно. – Занимайся подготовкой. Увидимся завтра. Целую тебя.

– И я тебя – проворковал хрипловатый чарующий голос. – До завтра. Люблю тебя.

– А я тебя, – она сглотнула слезы разочарования – все надежды на вечер, который они могли бы провести наедине, пошли прахом. И Айрин решила позвонить домой, там еще не должно быть очень поздно.

– Привет, мамуля – сказала она появившемуся на мониторе ноутбука изображению. – Как у вас дела? Как Вика?

– Вика умчалась на работу. С температурой! Я против, но кого она слушает? Хлопнула дверью и все. Никакого сладу с ней нет, – привычно начала жаловаться мама.

– Она хоть учится? – спросила Айрин. – Ведь, скоро экзамены.

– Учится, как оголтелая учится. Приходит домой и сразу за учебники или на репетицию. И так целый день: или учит, или репетирует. А по выходным работает. Она мне сказала, что у тебя там появился жених, – сменила тему мама. – Это у тебя серьезно? Ты решила выйти там замуж? Не боишься? Ведь совершенно другая культура.

– Что ты, мама! – воскликнула Айрин. – Санджей просто замечательный! – и разговор переключился на обсуждение положительных качеств жениха.

– Ладно, тебе пора отдыхать, у вас уже поздно, – поспешно закончила разговор мама.

– Пока, передавай привет Вике, – попрощалась Айрин. Показалось, будто мама что-то скрывает, о чем-то не хочет говорить и касается это Вики. Слишком тщательно она обходила все, касающееся сестры.

***

Айрин встала рано утром. Вернувшись с обязательной утренней пробежки, призванной поддерживать форму, она прибрала в квартире и приняла душ, а потом стала думать, чем бы занять себя до прихода Санджея. Усилием воли заставляла себя не смотреть в окно, ожидая появления жениха, и не прислушиваться к звукам на лестничной площадке, убежала, что ждать его с утра пораньше глупо – наверняка, у него есть и другие дела, кроме как сломя голову бежать к ней.

Подумав немного, решила к приходу Санджея приготовить обед и пошла проверить, все ли есть для фруктового салата, морепродуктов в сливочном соусе с рисом и миндального бисквита. Не обнаружив в холодильнике всего необходимого, она сходила в магазин и, вернувшись, оккупировала кухню, для поднятия настроения, мурлыкая под нос веселенькую песенку.

День перевалил за полдень, а Санджея все не было. Айрин нервничала все сильнее и сильнее: «Почему он не приходит, если обещал? Видимо, он скучает по мне не так сильно, как я по нему. А может, соперничество с братом подстегивало его интерес, а теперь наигрался, и ему стало скучно?» – настырно лезли невеселые мысли. – «Ну что же, если он и сегодня не придет, то, как бы ни было больно, придется принять кардинальное решение».

Когда Айрин додумала эту мысль до конца, стало очень больно. Казалось, что ее режут тупым ножом. Очень соблазняло желание задвинуть гордость куда подальше и принять ситуацию такой, какая она есть, лишь бы находиться рядом, но гордость, не согласная с тем, чтобы ею пренебрегали, подала голос: «И ты смиришься с ролью игрушки, которую достают по своей надобности или, наигравшись, забывают?» – говорила она. – «Неужели, испытываемые тобой страдания, каждый раз, как ему будет не до тебя, будут меньше, чем та боль, которую ты преодолеешь один раз, оторвавшись от него и не позволив играть с собой?»

Ответ был очевиден, но Айрин сама перед собой делала вид будто не видит его и искала лазейку, чтобы не принимать верное, но такое мучительное решение, так как знала, что решившись однажды, уже не повернет назад.

Айрин еще не остановилась ни на одном из вариантов, когда ее внимание привлек звук открывающихся дверей лифта. С замирающим сердцем она прислушивалась шагам – кажется, приближаются, но уж больно легкие, они не похожи на шаги мужчины, скорее напоминают женские – разочарование холодными, липкими ручейками снова начало расползаться внутри. Послышался звук поворачивающегося в замке ключа, и в квартиру ворвалась Лалит.

– Ты уже вернулась? – скрывая поднимающуюся к горлу горечь, спросила Айрин, упавшую на диван подружку. – Я думала, ты останешься дома на все выходные. Есть хочешь?

– Я голодная, как удав! – воскликнула Лалит и отрывисто рассмеялась. – Я так нервничала, что не могла ничего есть. Это было что-то ужасное! – облегченно выдохнув, продолжила она.

– Почему ужасно? – накрывая на стол, поинтересовалась Айрин. – Неужели не договорились? Как же свадьба?

– Ух ты! – в восторге воскликнула Лалит, увидев еду, и ее глаза заблестели. – Ты все это приготовила для меня?