Возможно, он действительно был не в курсе дела. Принцип и Грабеж сами договорились с Цигановичем, а тот, в свою очередь, встретился с Воиславом Танкосичем, от которого и получил оружие.

Танкосич попросил устроить ему свидание с заговорщиками. Принцип и Грабеж, посоветовавшись, решили, что на него пойдет только Трифко Грабеж. Кандидатуру Чабриновича они сразу же отмели — он еще не был посвящен во все подробности подготовки к покушению, к тому же Принцип считал, что он слишком разговорчив и вообще не производит впечатление серьезного человека. Сам же Принцип не хотел идти к Танкосичу по личным причинам — он хорошо помнил обиду, которую нанес ему командующий комитаджами, когда не взял его в отряд и весьма иронически отозвался о его способностях и здоровье.

Таким образом, на встречу отправился только Грабеж в сопровождении Цигановича. На допросах Грабеж рассказал: «По дороге я говорил с Цигановичем о покушении на престолонаследника, и он убеждал меня в том, что его нужно совершить с помощью револьверов. Он сказал также, что мы должны верить в себя, этим он хотел сказать, что нам не надо бояться».

Затем, по словам Грабежа, Циганович сообщил, что уже утвержден маршрут, по которому они переправятся в Боснию. Следовательно, не они сами, а кто-то другой разработал для них безопасный путь перехода через границу.

Подойдя к дому Танкосича, Циганович позвонил. Дверь открыла женщина. Они сразу же, без лишних разговоров, прошли в обставленную со вкусом комнату, на стенах которой висели картины — Грабеж запомнил портрет короля Петра в военной форме, с саблей на коленях.

Они ждали долго, почти полчаса. Наконец в комнату вошел Танкосич. Циганович показал на Грабежа: «Это один из них». Затем Грабеж назвал свое имя.

«Он сначала посмотрел на Танкосича, потом на меня и сказал: «Значит, это ты и есть? Ты готов?» — рассказывал Грабеж. Я ответил: «Да». Тогда Танкосич спросил, умеем ли мы стрелять из револьвера, на что я ответил отрицательно. Танкосич снова обратился к Цигановичу: «Я дам тебе револьвер, и ты за один день научи их стрелять».

Я спросил Танкосича: «Нужно ли мне прийти еще раз?» Он ответил: «Не нужно». Циганович встал, встал и я, мы попрощались с Танкосичем и ушли, так как заметили, что Танкосич торопится».

После этой встречи они пошли в «Златну моруну», где сидели Принцип и Чабринович. Не очень ясно, рассказали ли Чабриновичу о револьверах именно в тот вечер или чуть раньше, но несомненно одно: он с готовностью согласился участвовать в тренировках по стрельбе.

Представление, что заговорщики, учившиеся в Белграде стрелять, проходили какой-то специальный курс обучения, которым руководили сербские военные, абсолютно неверно. Принцип, Грабеж и Чабринович успели пострелять всего лишь два дня — 25 (12) и 27 (14) мая. Обучали их Циганович и, по некоторым данным, некий Милан Моич и Джуро Шарац — один из лидеров организации «Смерть или жизнь». Для тренировок в одном из белградских парков соорудили из дерева что-то вроде человеческой фигуры. Стреляли в мишень и с места, и во время движения. Лучше всех стрелял Принцип, хуже всех — Чабринович. Циганович также показывал им, как обращаться с бомбами.

27(14) мая Циганович встретился с ними у кафаны «Златна моруна». Там он передал Принципу и Грабежу (Чабринович в это время работал в типографии и пришел позже) шесть бомб, четыре пистолета, в каждом из которых было семь патронов, запасные обоймы с патронами и ампулы с цианистым калием. Затем они пошли к Принципу и спрятали бомбы в изголовье его кровати. На следующий день им предстояло отправиться в путь.

Итак, если верить Принципу, Грабежу и Чабриновичу, ведущую роль в добывании для них оружия сыграл Милан Циганович. Именно через него они получили и инструкции, как добраться до Боснии и не оказаться в руках врагов.

Таким образом, фигура Цигановича представляет огромный интерес. Однако он выступал лишь посредником. Главный же вопрос, ответа на который пытались добиться сначала австрийские следователи и судьи, а потом и многочисленные исследователи, состоит в том, с кем именно он поддерживал связь «с другой стороны». Кто были те люди, которые предоставили заговорщикам оружие и организовали их переправку в Боснию? Какие цели они преследовали и что знали о Принципе и его друзьях?

Самый явный ответ сводится к тому, что всё это дело провернул неутомимый Воислав Танкосич. Сделать ему это было не так уж и трудно — связи у бывшего командира комитаджей имелись хорошие, авторитет большой, так что переправить террористов с оружием в Боснию не составляло для него особого труда.

Человек действия, радикальный националист, член «Черной руки», он вполне мог разделять планы молодых боснийских «коллег» в отношении эрцгерцога и их оценку Франца Фердинанда как «врага славянства», который явно с провокационной целью собирается устроить маневры и посетить Сараево в самый горький и торжественный для сербов день. Что же касается последствий покушения, то вряд ли Танкосич о них задумывался.

«Циганович действовал по соглашению с майором Танкосичем, но тот остался в стороне, — говорил на суде Грабеж. — Главным виновником, если вообще можно говорить о виновности, является Циганович». Все заговорщики уверяли, что не знают, состояли ли Танкосич и Циганович в «Черной руке», но признавали, что те имели связи с «Народной обороной».

Однако ни следователи, ни судьи в такую версию не поверили. Они пытались добиться от обвиняемых, кто еще стоял за ними. В этом, конечно, было немало политики — австрийцам нужно было так или иначе обвинить Сербию в причастности к покушению, однако их недоверие можно понять — как-то уж больно легко всё получилось у группы зеленых гимназистов. Трудно было поверить, что за покушением такого масштаба не стоит какая-то внушительная сила.

Имя «таинственного посредника» Милана Цигановича на следствии и суде над членами «Молодой Боснии» упоминалось неоднократно. У Принципа, например, допытывались, не он ли надоумил их на покушение. Это предположение Принцип категорически и даже с возмущением отверг. Грабеж — тоже, причем мотивировал тем, что Циганович был гораздо менее образован, чем они, и поэтому «был не в состоянии развивать перед нами какие-либо идеи». Они в один голос утверждали: Циганович только доставал им оружие.

Но их утверждения суд не убедили. Хотя бы потому, что Чабринович на процессе признал, что Циганович был масоном и сказал ему, что «франкмасоны более года тому назад приговорили Франца Фердинанда к смерти, но об этом он сообщил нам только тогда, когда мы уже окончательно решили совершить покушение». Странное заявление от человека, который, как утверждали Принцип и Грабеж, был гораздо менее образован, чем они!

Однако «масонский след» превращал сараевское убийство в результат «всемирного заговора» против престолонаследника Австро-Венгрии, поэтому суд так вцепился в тему «таинственного посредника», пытаясь узнать о нем от подсудимых как можно больше. Впрочем, об этом — в свое время.

Трое заговорщиков пустились в путь 28 (15) мая.

Накануне Циганович дал им подробное описание маршрута, который их очень тревожил — ведь предстояло идти с оружием, и их могла задержать как сербская, так и австро-венгерская полиция, не говоря уже о пограничниках обеих стран. Но Циганович сказал, что все эти проблемы он решит, и вручил им визитку с некими условными знаками, которую они должны были предъявить коменданту сербского пограничного участка.

А еще Циганович дал им деньги. По словам Принципа, немного — 160 динаров. Однако после покушения в комнате Принципа полиция нашла весьма солидную сумму — 2700 австрийских крон в мешке из-под соломы и еще тысячу в раме иконы.

У каждого из них были две бомбы, пистолет, запасные обоймы и ампула с ядом. Перед дорогой они дали друг другу слово не вступать в лишние разговоры с посторонними и как можно меньше привлекать к себе внимание.