Первым из-за стола поднялся Павел и потащил обмякшую Вику за собой. Как бы она ни храбрилась, сегодняшних переживаний для нее оказалось слишком много, и ее самоуверенность дала трещину.

– Идем, поболтаем в сторонке, – Паша тихонько проговорил ей на ушко и, словно маленькую, повел за руку вглубь дома, следом за девочкой.

***

– Ну, и что мне с ними теперь делать? – Радамир упер руки в бока, переводя хмурый взгляд с сына на старуху. – Незачем было их сюда тащить, сделали бы все в лесу, как обычно. А теперь, – староста неопределенно махнул рукой вслед ушедшей парочке, – теперь так нельзя. Они в мой дом вошли, они теперь мои гости.

Мингир скривил губы в подобие усмешки, но тут же овладел лицом, стоило Радамиру посмотреть на него.

– Чего ухмыляешься? Небось нарочно привел, знал, что я не смогу поднять руку на гостя. Тебе что, – староста приблизился к сыну почти вплотную, – девчонка что ли приглянулась?

– Я выполнял твой приказ, – командир посмотрел прямо на старосту, и их взгляды вновь схлестнулись в безмолвном поединке. – Ты знаешь, я не буду болтать попусту, что-то и впрямь отвело мою стрелу в сторону. Трижды.

– Нельзя их трогать, – подала голос Энна. Она сидела, запрокинув голову, точно разглядывая бревна в потолке. – Вокруг них сила вьется. Обидишь девочку, накличешь беду.

– Что ты предлагаешь? – Радамир смерил старуху раздраженным взглядом. – Оставить их здесь?

– Почему бы нет? – Мингир повел широким плечом и многозначительно покосился на старуху. – Нам бы пригодилась молодая хозяйка Потока.

– А ты меня раньше времени-то не хорони, – Энна усмехнулась. – Вижу, что тебе девочка понравилась. Так, и скажи об этом прямо, чего юлить. Дело-то молодое, хорошее.

Стрелок хотел было возразить, но старуха вскинула вверх скрюченный палец, призывая к тишине, и он смолчал.

– Нельзя им тут оставаться, – Энна опустила голову.

– Поясни, – Радамир недовольно нахмурился.

Старуха замолчала, принявшись жевать сухими губами.

Староста быстро взглянул на сына, но тот внимательно следил за старицей и не заметил обращенного на него взгляда отца. Наконец, Энна проговорила:

– След за ними тянется магический. Сильный. Как бы не привели они к нам кого.

– Этого только не хватало, – Радамир тяжело вздохнул.

– Их нужно отправить подальше, чтобы ежели кто по этому следу пойдет, нас стороной обошел, – Энна посмотрела на старосту так, словно бы могла его видеть мутными бельмами глаз.

– И куда ж ты предлагаешь отправить девчонку и малахольного? – Мингир вскинул бровь. – Пропадут ведь.

– Не пропадут, – Радамир задумчиво потер губы. – А даже если и так, невелика потеря, – он усмехнулся, покосившись на стрелка.

– Отправь их через Око Леса, – Энна продолжала сверлить старосту невидящим взглядом.

Староста кивнул, а лучник нахмурился. Старуха продолжала:

– И нам заботой меньше, и им, глядишь, удача улыбнется. Живет у меня там товарка, я ей послание надиктую, а ты запишешь. Примет твою девчушку, как родную, – Энна улыбнулась Мингиру беззубым ртом, и тот невольно скривился, но быстро взял себя в руки.

Радамир звонко хлопнул в ладоши и потер их друг о друга:

– Решено. Переодеть, накормить и выпроводить вон. Для общего спокойствия.

***

Павел вывел Вику из комнаты следом за Маришей и остановился в нерешительности, явно не желая следовать дальше.

– Идем, вы чего встали? – девочка обернулась, с недоумением хлопая серыми глазами.

Она была мила, с открытым приветливым лицом. Светло-русые волосы ее были заплетены в длинную косу. Девочка ходила босиком, как и прочие виденные в поселении дети.

Вика уже взяла себя в руки и со злостью и обидой на собственную слабость растирала по щекам слезы.

– Ты иди, мы сейчас догоним, – Паша улыбнулся девочке, но улыбка вышла настолько фальшивой, что даже Вику передернуло, а Мариша развернулась к ним всем корпусом, упрямо уперев руки в бока:

– Куда это ты меня отсылаешь? Мне велено накормить и переодеть. Она у тебя вон, почти голая ходит, – девчушка смущенно кивнула на Вику, – стыдОба. Девушка так одеваться не должна.

У самой Маришки рубаха доставала до середины икры и была такого свободного покроя, что худенькая девочка терялась в ее объемных складках.

Паша бросил на Вику вопросительный взгляд:

– Мы пойдем за ней?

Девушка пожала плечами:

– По-моему, у нас выбор невелик. Снаружи стена в два человеческих роста высотой и охрана на воротах.

– Ты предлагаешь сдаться на милость этим дикарям? – Паша недоуменно вскинул светлые брови. – Еще не известно, чем они нас накормят.

– Известно, чем, – Маришка по-детски непосредственно распахнула глаза, – матушка щей наварила.

Вика посмотрела на девочку и непроизвольно улыбнулась. Мариша ей нравилась, хоть и была частью странного страшного спектакля, невольными участниками которого стали они с Пашей.

– Умираю с голоду, с самого утра ничего не ела, – Вика вывернулась из-под Пашиной руки и шагнула к девочке. – За исключением горсти земляники, – она бросила на мужчину хитрый взгляд, но ответом ей было лишь недоумение и оторопь. Паша явно не разделял ее симпатий.

Маришка, словно почувствовав Викин дружелюбный настрой, заулыбалась в ответ и, схватив девушку за руку, потащила за собой дальше вглубь дома:

– Идем. У матушки самые вкусные щи во всем поселке. И хлеб свежий, с утра пекли.

…Обед и впрямь оказался отменным. Или просто Вика сильно проголодалась, но такого вкусного хлеба она не ела ни разу в своей жизни, а щи были больше похожи на густое рагу, а не на суп. Даже Павел, поначалу подозрительно принюхивавшийся к своей тарелке, опустошил ее быстрее Вики.

Воспользовавшись передышкой, девушка тихонько спросила, кивнув на руки приятеля:

– Неудачно упал?

Павел явно берег правую руку и даже ложку держал в левой.

– Наверно, потянул запястье, – мужчина осторожно подвигал кистью и скривился. – Не страшно.

– Давай посмотрю, я все-таки почти врач.

– Говорю же, ерунда, – Павел нахохлился и спрятал руку под стол.

Вика недовольно поджала губы, глядя на припухшее запястье, но решила не спорить.

После обеда Мариша отвела Вику в одну из спален, оставив Павла на пороге и строго-настрого запретив ему входить. Открыла стоявший в углу объемистый сундук и принялась сосредоточенно в нем копаться.

– Это вещи моей старшей сестры, вы с ней почти одного роста, – из-за крышки сундука донесся приглушенный голос девочки.

– А твоя сестра не будет против, что я позаимствую ее одежду? – Вика с интересом рассматривала обстановку комнаты.

В углу ее находилась просторная кровать, застеленная пестрым лоскутным одеялом, вдоль стен было еще несколько сундуков, похожих на тот, в котором копалась Мариша, возле окошка стояла пустая прялка. Вика улыбнулась: она видела такие инструменты на рисунках в книжках по истории, но ни разу на самом деле, даже в музее. И вот теперь диковинное приспособление стояло совсем рядом, стоит только руку протянуть и коснешься волшебного веретенца.

– Сестрица умерла, – на миг девочка перестала копаться в сундуке, а затем продолжила раскидывать вещи с удвоенным усердием, словно непременно хотела добраться до самого дна.

Вика нахмурилась, нечаянно задев больную тему:

– Извини…

– Вот, – девчушка с победным видом вынырнула из сундука, протягивая Вике длиннополую рубаху, подобную той, в которой ходила сама.

Рубашка была очень красивая, настолько ослепительно белая, что казалось, в ней светилось каждое волокно, на груди красовалась яркая вышивка в виде сказочной птицы. Вика невольно залюбовалась красивой работой, но представила, каково ей будет ходить в ней, и озадаченно поджала губы:

– Спасибо, очень красивое платье, а… есть у твоей сестрицы в запасе какие-нибудь штаны?

Мариша посмотрела на Вику с такой смесью удивления и брезгливости, что девушка залилась румянцем, будто бы сказала что-то неприличное.