Повозка ехала через ночной лес. Было тихо и сыро. Кеннет сидел на козлах и то и дело тревожно оглядывался по сторонам. Нехорошо, когда путешествуешь через такую глушь. Вчера они миновали эту маленькую деревеньку — Кельтхайр, кажется? — и уже два дня не встретили ни одного путника.

Кеннет пробормотал молитву, глядя на стройные ряды деревьев, что проносились мимо рядами одинаковых чёрных сторожей. Нехороший лес, тёмный. Будто Аннуин из древних сказаний. Широкие ветви сосен почти полностью скрывали солнечный свет, отчего дорога казалась скрытой странной сумрачной дымкой. Даже небо — тяжёлое, цвета стали — заставляло сердце биться быстрее. В ветвях одной из раскидистых елей что-то зашевелилось. Кеннет поднял голову и увидел ворона. Тот сидел на верхней ветке и, казалось, смотрел прямо на него чёрными как уголь глазами.

— Мерзкая птица… — пробормотал мужчина. Кеннет хлестнул коня и оглянулся на сына. Конан сидел внутри повозки, укрытой от непогоды рогожей, что-то высматривал в лесной чаще. Курчавый, рыжеволосый, как почти все уладцы. Он то и дело выглядывал из-под покрова, чтобы посмотреть, что там, за деревьями. Наконец Кеннет заговорил:

— Ну что ты там все высматриваешь?

Сначала сын не ответил — только молча лежал и смотрел на отца. Кеннет увидел в его глазах тревогу.

— Волки… — наконец пробормотал Конан. — Я видел… что-то светилось в лесу… будто глаза…

Кеннет вздрогнул.

— Ты что, сынок? Волки давно перевелись. Он повернулся к сыну и погладил его по голове. Мальчик испуганно посмотрел на отца.

— Да нет, я видел! Там правда что-то было! Или кто-то…

— Это всего лишь тень от дерева. Ты же знаешь, как бывает, когда долго смотришь в одну точку, то начинает мерещиться всякая ерунда.

— Не знаю, пап, но мне почему-то показалось…

— Всё хорошо, Конан. — Кеннет немного осадил коня и потрепал сына по рыжим волосам. — Вот увидишь, скоро мы будем в Лепте Великой, и всё будет в порядке.

Оба замолчали, повозка продолжала свой долгий путь. Конан задремал, накрывшись плотным дорожным одеялом, а Кеннет всё погонял коня, чувствуя, как в его душу возвращается страх.

Всё началось месяца два назад, когда тэн Тетма приказал ему, старейшине одной из деревень Улады, набрать крепких парней для защиты от мародёров.

— Король Лугайд сейчас сражается с Чёрным Солнцем. — говорил Тетма. Молодой мужчина, почти юноша с венцом из омелы, его карие глаза смотрели на мир с легкомыслием и весельем. — Если я соберу достаточно воинов, то смогу предложить свой меч королю и возвыситься.

Кеннет не мог отказать. Кто он, чтобы перечить высокородному тэну? Старейшина надеялся, что война, которая захватила Уладу, не войдёт в их дом. Что король договорится с этим Элиасом.

Он ошибся.

Через пять дней после того разговора Кеннет уже стоял в тесных рядах ополчения, сжимал в руках копье и ничего не соображал от страха. Они стояли на краю ровного зелёного луга, а с другой стороны выстраивались войска Претендента — тысячи солдат, облачённых в сверкающую сталь. Над вражеской армией трепетали тёмные знамёна Элиаса Чёрное Солнце. Кеннет беззвучно молился богам. Совсем недавно он управлял деревней — и вот теперь оказался в самом центре этого ужаса.

Отвратительно грянули трубы, линия противника дрогнула и пришла в движение. Дальше всё было как в тумане — ливень стрел, умирающие люди, тяжёлый запах крови, заглушающий всё вокруг… очень скоро порядки смешались, сражение превратилось в хаос, распалось на сотню отдельных битв. Он знал, что король Лугайд никогда по-настоящему не контролировал своих тэнов, но то, что происходило тогда, было похоже на кошмарный сон. Везде воины сражались и убивали друг друга, и нельзя было отличить своих от чужих. Иногда перед глазами проносились флажки с гербами благородных домов — Кеннет даже узнал некоторые из них. Тэн Элла Высокий, Тивальт Красный… но нигде не было синего лосося его господина Тетмы. Шум боя оглушил Кеннета, он поскользнулся на чьей-то крови и еле успел уйти от удара, когда какой-то громила с топором бросился на него, целясь в живот. Не так он представлял себе свой первый бой… Кеннет ткнул вражеского воина копьем, и наконечник сразу же окрасился алым. Вот она, настоящая битва. Неразбериха. Страх. Запах крови, мешающий думать. Кто-то сбил его с ног, а дальше были только темнота и покой. В себя пришёл Кеннет уже в обозе. Его вместе с другими ранеными доставили в замок одного из союзных тэнов. Как он узнал позже, король Лугайд проиграл ту битву, которая была лишь одним из многих сражений в борьбе за трон. Одним из многих! Тэн Тетма погиб, его деревня осталась без господина.

Кеннет вернулся в деревню и постарался забыть о том, что пережил. Попробовал наладить прежнюю жизнь, управлять деревней так, будто ничего и не произошло — и не смог. Война разоряла королевство, но она не была единственной бедой. Было что-то ещё. Главный источник ужаса. С каждым днём всё больше людей покидало свои дома, уходя на юг. Они уходили в Кайсарум, к императору, и бородатые жрецы Улады молили богов о милости. Из уст в уста передавались истории о том, что творится на западе, в Келейнионе. Говорили, что там, на земле, покрытой чёрным туманом, бродят демоны, пожирая всё живое. Люди верили и боялись. А Кеннету приходилось успокаивать их, говорить, что это всего лишь слухи. Но всё равно они уходили. Испуганные, растерянные. Словно видели что-то и не могли рассказать.

— Почему они уходят? — спросил его однажды сын. — Ведь мы ничего не боимся.

— Страхи. — развёл руками Кеннет. В тот миг он изо всех сил пытался выглядеть спокойным. — Какие-то старинные суеверия… ты этому не верь. Клянусь Олламом, всё будет хорошо.

Он ошибся во второй раз.

С каждым днём Кеннет он всё больше убеждался в том, что это не просто слухи и сплетни. Что-то действительно происходило. Какой-то ужас, невидимый и неосязаемый, медленно накрывал все Клятвенные Земли от Запада до Востока. Люди — из тех, что остались — старательно делали вид, что ничего не происходит. И действительно, ничего не случалось. Кроме войны за трон и этих слухов ничего больше не тревожило земли Улады. Но что-то существовало. Подспудный страх, какое-то понимание, интуиция. Внутренний голос каждого словно сошёл с ума. Один из зажиточных селян, с которым Кеннет часто обедал, как-то сказал, что должен покинуть деревню. Просто так, из-за некоего плохого предчувствия. И покинул. Бросил своё серебро, дом, семью — умчался на глазах у всей деревни, погоняя лошадь.

К лету всё стало хуже. Даже ветер нес с собой привычный запах цветущих полей, а вместе с ним — ощущение чего-то неправильного, неестественного. И еще — страх. Ветер приносил тревожные вести. Казалось, они поднимались из земли, растекались по всему миру и проникали в сердце каждого. Безумие расползалось по Уладе. Говорили, что в Келейнионе видели каких-то странных людей, что чёрный туман накрыл эту страну целиком и движется дальше… Лугайд растерял всех своих вассалов и сидел в Махе-Эмайн, ожидая гибели. Совсем скоро тэн Элиас наденет на себя королевскую корону… Кеннет не стал ждать, когда настанет его очередь. Одной ночью он разбудил Конана, собрал вещи — и уже почти полмесяца направлялся на юг, в Кайсарум. Там должно быть безопасно. Боги, должно…

— Пап, я ведь вижу, там какой-то костёр!

Кеннет внимательно посмотрел на сына, на этот раз — с тревогой. Может, и правда что-то есть? Путники, разбойники, солдаты Претендента? Он тщательно осмотрелся, но ничего не увидел кроме полоски серого неба, деревьев и узкой дороги, по которой катила их повозка.

— Там ничего нет, просто в лунном свете иногда кажется, что что-то есть. Это деревья, ничего больше.

Кеннет натянул вожжи, и повозка остановилась. Он слез с козел и прислонился к ближайшей сосне, разминая затёкшие ноги. Пора отдохнуть. Они и так ехали целый день без остановок. Мужчина достал из повозки узелок с хлебом и разломил: один кусок для себя, второй — для сына.