— Зависит от того, что ты имеешь в виду. — мужчина грустно улыбнулся. — Достаточно долго, чтобы забыть голос живого человека. Но недостаточно для того, чтобы смириться.

— А за что вас тут… ну…

— Заточили? О, это давняя история. — Он весь напрягся и посмотрел наверх, будто к чему-то прислушиваясь. — К тебе идут. Моё время истекает. Тебе следует лучше контролировать свои сны. В этот раз я постараюсь оградить тебя от боли, но помни: здесь мои силы ограничены. До встречи, маленький огонёк.

Фигура человека в чёрном замерцала, а затем исчезла, словно его и не было вовсе. В тот же миг потухло пламя камина. Комната погрузилась во мрак. Сатин попятилась. О, бог… нет, нет, нет…

Девушка подняла голову, вглядываясь в темноту. Ничего. Совсем ничего… на миг ей показалось, что позади она слышит какой-то дробный звук.

Показалось?

Что-то схватило её за плащ и со страшной силой потянуло в темноту. Девушка закричала, вырвалась и опрометью побежала прочь, стараясь не думать ни о частом стуке сотни ножек по каменному полу, ни о других кошмарах, которые из раза в раз подстерегали её во тьме. Сатин давно уже должна была наткнуться на каменные стены, но чернильная пустота все длилась и длилась…

Звук её невидимых преследователей резко сначала стал тише, а затем пропал. Девушка замерла, готовая в любой момент сорваться с места. Неужели ей удалось спастись? Её голова просто раскалывалась от сотен вопросов, но сейчас было не до них. Неужели это всё? Ещё ни разу её мучители не оставляли её так легко. Может быть, хотя бы в эту ночь боли не будет?

Сатин ошиблась. Из абсолютного мрака вытянулся белесый хитиновый клинок, судорожно развернулся — и стрелой вонзился ей в грудь.

Сатин судорожно дёрнулась, пальцы сжали холодную сталь потайного кинжала. Она лежала на покрытой мхом земле, глаза слепо шарили вокруг, выискивая опасность. Лес. Костёр. Ручей неподалёку. Слава Творцу, это был сон… Закончилось. Всё закончилось.

По крайней мере, до завтра.

Почему Слёзы не помогли? Почему не сработали? Она же и так слишком многим рискует, принимая эту отраву… Сатин машинально поднялась с земли — и тихо ахнула, уставившись на свою одежду.

Чёрная ткань в нижней части плаща была порвана, а выше виднелись еле заметные следы. Следы бледных когтей из её сна.

Могущество Благих неразрывно связано с образом Стеклянного Дворца, но мы даже не знаем, где находилось это сооружение. Нигде в мире не было найдено даже остатков этого здания, а ведь дворец из стекла должен был быть непохож всё остальное— конечно, если легенды говорят правду. Ещё более загадочным мне кажется Тир-На-Ног, оплот Непрощённых и их столица во времена Войны Лжи. В сказаниях говорится, что он располагался где-то на западе Клятвенных Земель в Неприступных горах — и это всё, больше никаких ориентиров, не говоря уже о том, что на наших картах на западе горы отсутствуют. Ошибка летописца? Или новая тайна, которую я должен разгадать?

Следующим утром Рейн даже пройтись нормально не мог — после боя с Мидиром тело отказывалось слушаться, каждое движение требовало больших усилий и отзывалось ноющей болью. Особенно сильно юношу раздражал крупный лиловый синяк на правом плече — напоминание о том обидном поражении во время их первой тренировки. Но Рейн не испытывал жалости к себе, так как понимал: это всего лишь начало. Лучше получать удары от учителя, чем от реального врага. И палкой, чем настоящим мечом из стали. То ли ещё будет. Надо работать изо всех сил, стараться — и преуспеть.

Завтрак прошёл тихо и мирно. С самого утра Мидир сел на своего рыжего жеребца куда-то уехал, сказав только, что отправляется на разведку и вернётся ближе к полудню. Сатин и Рейн встали рано, а потому смогли насладиться первым лучами солнца. Его лучи придали небу особенный, нежно-розовый оттенок, и около часа никто и слова не произнёс — оба молча наслаждались зрелищем.

Идиллию прервала Сатин. Она поднялась с земли и подкралась к Рейну сзади, стараясь не шуметь — тот был всецело поглощён созерцанием группы облаков, через которые просвечивало солнце.

— Ты меня слышишь? — спросила девушка.

От неожиданности Рейн даже подскочил, но потом вернулся к наблюдению за небом.

Сатин тихонько рассмеялась, наблюдая за замешательством юноши.

— Это что, какая-то уладская традиция? Смотреть на облака… и не отвечать на чужие вопросы.

— Извини. — сказал Рейн. — Я сегодня какой-то рассеянный. Всё время думаю о том, как победить Мидира на следующей тренировке.

— Мне казалось, тебе хватило вчерашнего. — Сатин присела рядом с юношей, скрестив руки на груди. — Ты весь в синяках.

— Пустяк. — отмахнулся Рейн. — Хуже мне точно не будет. Мидир сказал, я должен научиться владеть мечом до того, когда мы прибудем в Авестинат.

— Как знаешь. — пожала плечами девушка. — Давай прогуляемся? Я хочу преподать тебе урок — первый твой урок магии.

— Нуу… хорошо. Давай.

Рейн присоединился к Сатин, и они вместе зашагали вдоль ручейка. Здесь, под сводами вековых дубов, было легко и приятно идти. Но место, что ни говори, странное — на многие мили вокруг простирается равнина со случайными буграми холмов, и только такие вот рощицы могут дать приют случайному путнику. Рейн понял, почему этого места стараются избегать. Уж очень Плач-Холмы странные, какие-то… нездешние. В таком месте чувствуешь, что остался без защиты, особенно если ты — уладец, привыкший к густому лесу.

— Итак, начнём. — Сатин подошла прямо к воде и поманила к себе Рейна. — Видишь ручеёк?

— Да. Вижу.

— Тебе надо сделать так, чтобы вода поднялась из ручья. В тот раз у тебя получилось очень даже неплохо, хотя ты даже не понимал, что делаешь.

— Как мне этого добиться? — от возбуждения Рейн даже подпрыгнул, настроение было выше некуда. Магия! Он будет учиться магии!

— Яшар ям гилим. Это значит — “вода, расти вверх”. Заметь, ты говоришь яшар — вода, а не йашарру — море. Это очень важно. Помнишь, что я тебе говорила про сложность Священных Наречий? Ты должен предельно чётко формулировать свою цель — иначе ничего не выйдет.

Яшар ям гилим. Рейн несколько раз повторил про себя причудливое заклинание, чтобы запомнить сложные, непривычные для него авестийские слова.

— Хорошо, я понял. Вода, расти вверх. Мне надо просто это произнести?

— Нет, конечно. — ухмыльнулась Сатин. — Совершенный говорит: Твёрдая воля — и гора превратится в поле. Без намерения у тебя ничего не получится… Войди в ручей. Так, чтобы ступни были в воде. Да, вот так. А теперь просто думай о воде. Забудь обо всём остальном. Прикажи ей подняться.

Сатин оставила юношу одного. Рейн попытался очистить свой разум и сконцентрировать своё внимание на воде у ног, но это оказалось непросто. Его всё время что-то отвлекало — то шум ветра, то падающие листья, то камни на дне ручья. От усилия Рейн даже вспотел. Забери меня Медб, подумал он сердито, да это же невозможно. Он попробовал снова. Сначала представил себе небольшой ручеёк, который начинался где-то внизу и устремлялся наверх, извиваясь, как змейка. Он думал о воде, но ничего не происходило.

Время шло, ноги постепенно начали коченеть — он уже почти час стоял в холодной проточной воде. Рейн подумал, что у него, скорее всего, ничего не выйдет. Он не может сосредоточиться. Сейчас он выйдет из ручья, вернётся в лагерь и скажет Сатин, что магию подчинить не получилось. Потом поставит ботинки сохнуть и выпьет горячего чая…

Он подумал ещё раз — и устыдился собственного малодушия. Как он мог так просто сдаться? Что подумает Сатин, когда увидит его — его, проигравшего свой первый бой с собственной волей? Я тут всего час, решил юноша, не больше, да и холод не слишком сильный. Я справлюсь. Я покажу ей, что могу управлять водой.

Рейн почувствовал внезапный прилив сил. Он понял, что стоит ему чего-то захотеть, приложить усилие — и всё получится. Он прикрыл глаза и попытался отгородиться от окружающего мира, думать только о воде вокруг, о холоде, о звуке течения. Как там говорилось? Твёрдая воля — и гора превратится в поле. Мир перестал существовать. Остался только он сам — и вода.