Спускаясь с лестницы, Рейн услышал приглушённые голоса, идущие с первого этажа.

— … так что теперь мы можем не опасаться, что нас кто-нибудь узнает. — говорил один.

— Только не говори, что ты не боишься, — отвечал ему другой. Рейн замер. Хэммон! Не слишком хорошо понимая, зачем он это делает, юноша спустился на несколько ступенек вниз и замер.

— Это не обычная смена наместника. — говорил Контрабандист. — И этот Рамелис — не просто очередной влиятельный военачальник. Он — настоящий правитель Кайсарума. Именно он, а не император.

— Так ты сможешь раздобыть нам пропуск? — голос Мидира было ни с чем не спутать.

— Теперь — не знаю… — Хэммон немного помолчал, а затем продолжил: — Я поговорю с начальником городской стражи — у меня с ним есть кое-какие общие дела. И подниму своих должников в канцелярии.

— Ты уже знаешь про Конна? — В голосе отшельника Рейн различил тревожные нотки.

— Знаю. Зилач прислал голубя. Не понимаю, как это могло произойти? Бедняга жил на отшибе — даже в ваш забытый Лунами Кельтхайр попасть легче, чем в его лесную берлогу… от всех прятался… впрочем, ты сам там недавно был. Как он умер?

— Не знаю. Просто пропал — и всё. Я вёл Рейна и авестийку в его дом, думал — найдём там укрытие…

— И как? Нашли?

— Найти-то нашли… да только к нам Бессмертный заявился — я об этом уже говорил. Не нравится мне всё это… Сначала мы потеряли Лиммена, затем — Конна…

— Думаешь, кто-то открыл на нас охоту? Кто-то, кто знает о Дол Аммертайл?

— Придётся тебе это выяснить, Хэм. К концу осени мы уже будем в Авестинате.

— Тебе ещё не надоели эти глупые игры? Всё никак не перестанешь строить из себя тонкого политика? Не думаю, что Рейну найдётся место при дворе Совершенного. Этот парень даже не авестиец, он не подойдёт для твоих интриг вокруг Престола Истин.

— Сейчас — нет. Но потом, когда он освоится… Иеромагов мало, на Западе — тем более. Я смогу договориться со старым Тансаром. Если ввести Рейна в его свиту и…

— И что? Использовать против Его Святейшества? Хирам сокрушит нас, как в прошлый раз.

— Сейчас как раз подходящий момент. Хашанг на нашей стороне — а у него связи с монастырями Шапурабада…

Какие-то наместники, Совершенный… о чём они говорят? Рейн захотел спуститься вниз и обо всём расспросить отшельника, но в последний момент передумал — что-то подсказывало ему, что этот разговор не предназначался для его ушей. Вместо этого он прислушался, стараясь не пропустить ни слова.

— …мол, не надо было ему ввязываться в дела, которые его не касаются. — голос Мидира. — Что ты об этом скажешь?

— Я скажу, что ты становишься таким же подозрительным, как старина Лиммен.

— С чего бы?

— Все эти твои бредни… о Непрощённых и Великих Копьях… неужели ты правда веришь в то, что они вернутся?

— Лиммен верил — а он был мудрее всех нас.

— Умнее — да. Но не мудрее. Мудрый человек понимает, когда ему следует остановиться. Что до Лиммена, то он никогда не умел ставить себе границы. Это его и погубило. Ну да ладно… скажи, когда ты раскроешь правду своим подопечным? О нашем изгнании из Дворца Истин?

— Не раньше того, как мы туда прибудем. Сейчас им рано знать обо всём этом — правда может сломать их. Особенно Сатин. Знаешь, меня беспокоит эта огнепоклонница. Она…

Рейн подался вперёд. Ступенька скрипнула. Голоса тотчас стихли.

— А вот и наш уладский заклинатель! — Хэммон улыбнулся. Как и вчера, он был одет со вкусом, но на сей раз на нём оказался жёлтый бархатный камзол и зелёная накидка из тонкой шерсти. — Мы как раз обсуждали планы на сегодня. Мы с Мидиром отправимся в канцелярию. Что до тебя, то ты можешь провести этот день так, как захочешь. Сегодня в городе праздник — День Десяти Лун. Думаю, тебе это понравится — столько разных развлечений…

— Где Сатин? — спросил Рейн Мидира, стараясь не обращать внимания на слова Хэммона. Он ещё не знал, как относиться к Контрабандисту. Конечно, Хэммон был давним другом Мидира и с высшей степенью учтивости общался со своими внезапными гостями, но что-то в его поведении настораживало Рейна. Хэммон выглядел слишком расслабленным и невозмутимым, словно холёный рыжий кот. И эти его глаза, которые, казалось, выуживают из собеседника все тайны…

— Она ещё утром ушла в город. — ответил отшельник. Лицо Мидира было непроницаемо — если он и удивился появлению Рейна, то виду не подал. — Сказала, что хочет разыскать Дом Десяти Лун — это такая местная святыня, его ещё Люди Лодок построили.

— Уверен, твоя подружка сейчас там. — добавил Хэммон.

— Сатин — не моя подружка! — возмутился Рейн.

Глаза Контрабандиста лукаво блеснули.

— Да, ты, конечно же, прав. Я просто хотел сказать, что её будет несложно найти — храм расположен в центральной части города. Иди по главной улице — не ошибёшься.

Рейн понял, что Мидиру с Хэммоном не терпится продолжить их беседу, и его присутствие здесь нежелательно. Юноша взял с собой мешочек монет, запахнулся в плащ — так, чтобы рука в случае чего свободно легла на рукоять меча — и покинул гостиницу.

Довольно скоро он нашёл главную улицу, которая была заметно шире остальных, и позволил людскому потоку вести себя. Толпа продвигалась на север, к главным воротам, и с каждой минутой становилась всё плотнее. На лицах горожан было написано возбуждение, смешанное со смутной тревожностью. Почти каждый здесь был кайсарумцем — плечистым, с оливковой кожей, тогда как более смуглые и гибкие Люди Лодок выделялась среди своих завоевателей. На глазах Рейна стражник в кольчужной рубахе будто бы случайно толкнул одного из Людей, пожилого мужчину с седой бородой, так что тот охнул от боли и осел прямо на мостовую.

Толпа брызнула во все стороны. Вокруг старика и стражника тотчас же образовалось пустое пространство. Горожане просто обходили их, даже не удостоив взглядом — видимо, в Лепте Великой такие сцены редкостью не были. Рейн почувствовал, как в нём поднимается возмущение. Вот так просто ударить человека… Может, помочь? Но ведь Мидир ясно сказал — не привлекать внимания…

— Что, старче, не поделили что-то? — усмехнулся стражник. Его широкое, изрытое оспинами лицо исказила злоба. — Проклятые Люди Лодок! Наместник приказал, чтобы вашего племени не было на улицах в день его прибытия.

Старик что-то пробормотал на странном гортанном наречии. Его узловатая рука дёрнулась вверх, прикрывая лицо.

— Ты что, оглох?! — прошипел солдат. В его руке словно из ниоткуда возникла тяжёлая гладкая палка. Он размахнулся и с силой ударил лежащего. Жители города заторопились кто куда, словно каждый вдруг вспомнил о каком-то срочном деле. Никто не возмутился. Даже старик не кричал, а только прикрыл глаза и тихо стонал, когда палка снова и снова опускалась на его спину.

— Стойте! — выпалил Рейн. — Остановитесь! Он шагнул к стражнику и встал между ним и лежащим на земле стариком. Солдат остановился, удивленно глядя на юношу. Палка, занесённая для удара, зависла в воздухе.

— Отойди, — сказал он отрывисто. — Не мешай мне, чужеземец.

— Не бейте его! — повторил Рейн. — Я… я могу заплатить. Только не трогайте его.

Он замолчал, ожидая, что стражник снова ударит жертву. Тот нахмурился, но палку опустил.

— Заплатить, говоришь… — стражник облизнул губы. В его глазах появился алчный блеск.

Рейн вытряхнул из мешочка горсть серебра и торопливо протянул стражнику. Тот тут же сгреб монеты в кулак.

— Странные вы, чужеземцы. — он презрительно посмотрел на Рейна. — Ладно, забирай этого старого пса. И смотри, чтоб больше я тебя тут не видел.

Повернувшись к Рейну спиной, стражник в последний раз бросил взгляд на старика и зашагал к воротам. Только сейчас юноша понял, что остался почти один — улица опустела, жители либо куда-то ушли, либо скрылись в своих домах.

Рейн, как во сне, подошёл к старику. Тот всё так же лежал на спине, раскинув руки. Глаза были закрыты, изорванная одежда была вся в крови и пыли. Он не может умереть, думал Рейн. Я не могу этого допустить. Не могу. Почему-то он чувствовал себя в ответе за жизнь этого незнакомого человека, ощущал свою вину за несправедливость, которая произошла на его глазах.