— Самые шустрые. Макры поступают со всего света, тамошнее законодательство позволяет их покупать и продавать.

— А они не контрабандные?

— По правилам биржи происхождение спрашивать нельзя, во всяком случае, никто, кроме сторон сделки, это не может обсуждать.

— То есть контрабанда? — обвиняюще переспросила она.

Я молча развёл руками и произнёс главное:

— Теперь о гонораре.

— По пять публикаций на эти темы и в восхваление Вашего каганата, какой он красивый, богатый и всё такое. Там же есть красоты?

— Да. Предгорья, степи, чистые леса, звери в лесах, кристально чистая вода.

— Там есть реки?

— Да и очень полноводные.

— Ой ли?

— Они даже судоходные, — про дельфинов уж рассказывать не стал.

— В общем, по две тысячи каждому…

Я сначала задумался, но затем немного повысил ставки:

— Тогда по семь публикаций с каждого.

— Идёт! — подался вперёд толстяк. — Но деньги вперёд.

Я посмотрел на часы. Вроде успеваю. Для поездок я арендовал шустрое автомобильное такси, то есть — машину с молчаливым водителем, которому я пообещал сто рублей на чай, если он не будет болтать, а водить быстро, но без риска.

Частный сектор, дома подряд один за одним. Где-то дальше по лестнице гавкала собака.

Я постучал в калитку.

— Мерд… Проваливайте.

Голос говорившего был совершенно трезв, но неимоверно раздражён.

— Мсье Анри де Жерс? — я проигнорировал нежелание видеть гостей и толкнул калитку.

Дом имел большую просторную площадку под крышей, как у американских домов, где на кресле-качалке сидел хозяин дома, запутанный в плед, рядом на столике стояла чашка с остывшим чаем, где были потушены три бычка.

Де Жерс был в печали, возможно, хронической.

— Я присяду? — освободив лавку от барахла и не дожидаясь ответа, присел, оперившись о стену.

— Даже не хочу спрашивать, кто Вы и чего хотите. Проваливайте и захватите мусор у дверей.

— Вы написали эту книгу, мсье де Жерс?

Он какое-то время рассматривал книгу у меня в руках, которую я уже успел полистать.

— По сути, это не художественная литература, это, по факту, инструкция. Написано странновато, но смысл понятен.

— Вам книгу подписать? Найдётся ручка?

— Мне не нужен автограф.

— Мерд. А что нужно? — заворочался он.

— Я представитель страны, которая ведёт войну… Знаете, для начала я спрошу. Как Вы относитесь к англичанам?

— Вы русский?

— Да. В настоящий момент южноалтаец, но да, русский.

— А я француз. Как я могу относится к англичанам?

— Как?

— Вот именно, как⁉ К этим напыщенным самодовольными скотам, который много раз подло нападали на мою страну, да ещё и без всяких оснований считают себя умнее французов?

— То есть, плохо?

— Мерд.

— Я представляю интересы каганата. На нас напали наёмники англичан, ногайцы.

— Идёт война… Как Вас зовут?

— Аркадий. Да, война.

— Сочувствую, но не представляю, чем могу помочь.

— Можете. Ваша книга — это тактика малых групп против регулярной армии.

— Ваши ногайцы — это регулярная армия?

— Ну, расстановка сил такая. Мы маленькие, они большие. И даже когда я отобьюсь от этой группы вторжения, где гарантии, что англичане не пришлют вторую, третью и так далее?

— И Вы хотите применить мою партизанскую тактику?

— У меня есть одна маленькая шайка, которая за деньги совершила крупную диверсию. Ребята лихие, но необученные.

— Вы хотите, чтобы я их учил? Привозите их в Москву, найдём им место под тренировку, за полгода натаскаю.

— Анри, Вы много лет провели на военной службе…

— Я? Да я, мсье Аркадий, двадцать шесть лет отдал военной службе на империю, и четыре года до этого в Экваториальной Гвинее.

— А на войне были?

Он поёжился.

— Не довелось.

— А я ни дня не служил… Но зато был на войне. Такой у нас дисбаланс во вводных.

— Чего Вы от меня хотите.

— А чего хотите Вы? Вы пытались внедрить свою тактику в нашем министерстве обороны и потерпели неудачу.

— Мерд. Вы знаете этих министерских жлобов?

— Знаю, понимаю, о чём Вы. А теперь представьте себе Степь.

— Ту, которая непонятно чья?

— Которая сама по себе. Тысячи и тысячи километров, сотни народов, тысячи кланов, интересов и событий. И Вы можете оказать на них влияние. Оставить свой след в истории. Без дураков. Но не с этого кресла в виде небритого клошара. Нет. Если хотите, Вы отправитесь со мной. Какое у Вас звание?

— Пехотный подполковник. Упёрся в потолок.

— А хотите быть генералом?

— Ну… Можно.

— Не учить, а руководить, натаскивать, определять тактику. И вести боевые действия по Вашей тактике, доказав себе и министерским жлобам, что она работает и способна противостоять регулярной армии, в том числе англичанам. Я дам Вам магию, оружие, людей. А Вы будете ими командовать в связке с казаками.

Француз задумался.

— Я приеду к Вам вечером. И Вы сядете ко мне в машину, чтобы уехать в каганат. Или нет, и тогда Вы больше меня никогда не увидите.

Я встал и вышел, оборачиваясь и смотря ему в глаза. Француз был сердит, но молчал. Быть может, он сердит на себя или на холод, который пробирался к нему под плед.

Но с холодом борются немного не так.

Ко встрече с Барановым я успел буквально за несколько минут до его приезда. Даже переодеваться не стал, просто забежал в номер, сменил содержимое портфеля и спустился в фойе, чтобы уже скоро выйти навстречу его министерской машине.

Он вышел из машины, осмотрел меня с головы до ног, ни к чему придираться не стал (или не захотел) и жестом попросил садиться внутрь.

Ехали всю дорогу молча, только в какой-то момент Баранов открыл окно и закурил. Добирались до места довольно-таки долго, но, как мне показалось, не очень далеко, просто странным кружным путём.

Наконец мы добрались до здания без опознавательных знаков, если не считать таблички на входе «Департамент Государственного казначейства».

Баранов уверенно вёл меня вперёд и очень скоро, буквально подрезав какого-то модного дядьку с пачкой документов, он навалился на стол секретаря, достав из кармана своё удостоверение.

— Назначено.

Секретарь, а это был парень, пару раз хлопнул глазами, вчитываясь в документ.

— Ну да, у меня есть распоряжение. Прошу садиться.

— Но позвольте, — возмутился модный мужичок, элегантно потряхивая кудрями и благоухая дорогим парфюмом. — Я уже сорок минут жду, а тут из ниоткуда появляются эти мужланы и их принимают без очереди, по блату.

— Нам назначено, — с намёком рыкнул Баранов таким тоном, чтобы было понятно, чуть что не так, он ещё и ударить может.

Мы даже не стали присаживаться, а Баранов, ещё раз сомкнув брови, уставился на секретаря и уже через пару мгновений я оказался в кабинете главного казначея департамента.

Насколько я понимал, формально казначейство подчинялось министерству финансов, но реально было самостоятельной структурой, которая ведала, среди прочего, золотым запасом.

Глава казначейства не представился, а рассматривал меня с холодным любопытством старой крысы.

— По какому вопросу Вам придано сопровождение аж от Министерства обороны? — нейтральным тоном спросил он.

— А Вы не осведомлены? — я ответил вопросом на вопрос, прозрачно намекая, что такая неосведомлённость ни разу не причина для гордости.

Он презрительно фыркнул.

— Меня зовут маркиз фон Лерче Антон Патрикович.

— Граф-найом Бугуйхан Аркадий Ефимович, — я неторопливо сел, не дожидаясь разрешения сесть и замолчал.

Фон Лерче недовольно заворочался, тема моего визита всё ещё ускользала от него и этот факт его безмерно расстраивал.

Хозяин кабинета позвонил по внутреннему, резко буркнул в трубку что-то неразборчивое. Буквально через несколько секунд к нему стремительно, но крайне аккуратно ворвался секретарь с какой-то узкой бумажкой. Маркиз его отослал жестом и бегло пробежался взглядом по листочку.