Но важнее, конечно, первое. Чувство несправедливости меня сожрёт.

Чуть выдохнув, я пообщался ещё с двумя директорами. Те оказались более вежливыми, но и категоричными, отвечали, что купить никак не могут, с продажей тоже не помогут, посоветовали обратиться с этим вопросом к князю Мышкину Льву Николаевичу.

Странно, это ж министр внутренних дел, вроде? А курирует товар Министерство обороны? Странные дела творятся между Мышкиным и Орловым.

Четвёртый директор долго не брал трубку, а звонил я ему на стационарный номер.

— Дирекция слушает, — ответил чуть дребезжащий голос.

— Мне бы Модеста Сергеевича.

— У аппарата, — собеседник, бессменный директор, немолодой и тёртый калач, судя по ответам и тону, был по меньшей мере скромен.

— Меня Аркадий зовут. Здравствуйте. Хотел бы узнать о возможности продать Вам вольфрам.

— Мне продать? Я же его добываю, голубчик!

— А мне тут досталась по случаю партия в пятьдесят тонн.

— Ого, это почти мой годовой объём по вольфраму. А молибдена у Вас там нет?

— Чего нет, того нет, врать не буду.

— Жаль.

— Сможете у меня выкупить вольфрам… по номиналу или близко к тому?

— По какой цене?

— Ну, номинальная рыночная цена в империи — сто девяносто за килограмм.

— А Вы откуда сами, Аркадий?

— Ну, считайте, что сибиряк, но фактически сижу в Степи.

— И как у Вас там погодка?

— У нас хорошо, ветер облака выгнал. Холодно, но красиво.

— Здорово… А по профессии Вы кто?

— Вообще-то адвокат.

— И как же к Вам попалась партия вольфрама? — беззлобно спросил собеседник.

— По случаю… Его англичане добывали тут… Ну вот он нашему предприятию и достался… В качестве наследства.

— Трудное Вам досталось наследство. Тут такое дело, Аркадий, с этими ценами непростая петрушка получается. Не могу Вам всего объяснить, Вы всё же посторонний в добыче металла человек. Но реальная цена ниже. И есть негласное… Подчеркиваю, негласное указание, у мелких производителей закупать, скажем так, ниже номинальной цены на рынке.

— Вот оно что…

Говорить ему, что общался с тремя его коллегами, само собой, не стал.

— Да. Поэтому, если Вас так прижимает, заключим контракт, только мы в нём его обозначим, как рудное сырьё. Вы отгрузите мне… Далеко Вам до моего предприятия переть груз?

Мой собеседник находился на Дальнем Востоке, так что я смело ответил, мол да, далеко.

— Ну тогда отгрузите на наш склад в Новосибирске. Так будет дешевле. Мы Вам оплатим. Пожалуй, сто тонн мы потребить сможем. Оплату прямо сразу не гарантируем, всё же его надо продать и получить оплаты. За пару месяцев получите деньги на счёт.

— Я Вас понял, Модест Сергеевич. А правильно ли я понял, что потребители, то есть заводы по производству корпусов для… скажем так, для специальной строительной техники, — слово «танк» вслух побоялся произносить. — Они у меня, у постороннего, даже официально — не купят?

— У них такой приказ. И ежели чего, руководитель рискует отправиться добывать лес ближе к Тихому океану.

— Ого, серьёзно как у Вас! Ну, мы будем советоваться с коллегами.

— Хорошо. Ну, привет солнышку. Пойду я в бухгалтерию, хотят что-то от старика.

…

Последний разговор, который прошёл явно лучше, чем предыдущие более-менее расставил всё по местам. Выходит, что в монополию так запросто не влезть, а номинальные сто девяносто — это некая профанация. Что, впрочем, не меняет моего нежелания отдавать им мой вольфрам за копейки.

С этими мыслями я занялся работой грузчика и перетащил всё необходимое для сбора «козликов», передал Ивану Ивановичу.

Поскольку не позавтракал, переместился в БЦ, где заказал себе яичницу с беконом, словно какой-то англичанин.

— Доброе утро, господин посол, — подошедший Танлу-Же светился, как новый червонец и вообще олицетворял успех и здоровье.

— И Вам, господин посол, — устало улыбнулся я.

Глава триад присоединился ко мне, попросил принести себе какой-то национальный суп.

— Что-то Вы грустны, Аркад Ий. Трудности в каганате?

— В некотором роде… Война.

— До меня дошли слухи, что Вы хотите изготавливать гильзы. Для нужд армии?

— Ну да, сейчас-то они всё такие весёлые, стреляют, а я как смотрю на это, мало того, что у меня словно звон монет в обратном направлении, ведь каждый выстрел — это деньги, но также я понимаю, что тридцать тысяч патронов, которые у них в запасах, это не так и много. А кончатся патроны? В штыковую ходить?

— Но им Вы об этом не говорите?

— Конечно! Военный человек не должен думать о таком. Стрельбы нужны, чтобы тренироваться и тысяча выпущенных сейчас патронов — это сэкономленные завтра жизни. Даже вида не подаю. Но сам, конечно, переживаю. У меня есть кустарный станок для прессовки пуль. Думаю, нанять пару ребят, чтобы они их изготавливали, только макр нужен огранённый под патронную детонацию.

— Мы Вам можем их поставить, — беззлобно хохотнул он и тут же пояснил. — Ну, будет забавно, мы — это Филиновский прииск, поставляет самому Филинову-Бугуйхану, то есть собственному акционеру.

— Принцип имущественной самостоятельности, это вполне допустимо. Но разве у нас с Вами есть огранщики?

— Это же не алмазы для колье королевы. Там простая механизированная обработка дешёвых растительных макров.