— Фаралла — произнёс рыцарь, указывая на горы за рекой. Потом, направив руку на реку, добавил — Ашшан.

Олег кивнул головой в знак того, что понял, а его спутник, завершая сказанное, ткнул себя пальцем в грудь.

— Лайан.

И Олег понял, что учит язык своего нового мира.

Когда рухнула империя древнего зла, победители стали селиться на её обезлюдевших, пустынных землях. Бродили в лесах остатки адской армии императора, ночные твари нападали на города и посёлки, но люди уже строили свой мир и не собирались его никому отдавать. Ужас Аббадона отступил. Не вопили больше на жертвенниках нагие рабы, не высились у чёрных колонн горы из черепов, не шли по дорогам армии порождений ночи. Выли шакалы на развалинах Хендера, а зло затаилось в ожидании. Зло терпеливо, оно может ждать миллионы лет, оно прячется в сердцах людей, чёрными ручейками стекая туда. Похоть, зависть, предательство, равнодушие, убийство. Зло терпеливо, зло ждёт.

Не были совершенными пришедшие на землю империи люди, продолжались войны, распри, убийства и предательство. Вожди, предводители кланов, разделив между собой богатые земли поверженной империи, строили замки, в которые свозили несчётные богатства. Скоро потянулись с юга караваны, что бы насытить жажду новых правителей, ожили порты, искусства, ремёсла. Исчезли старейшины и вожди, появились рыцари, бароны, лорды. Вспыхнувшая за время похода вера в Сущего и Единого, скрылась за догмами и непонятными обрядами. Началось великое разделение. Приносил юг страны, где раскинулись плодородные земли в жертву Единому и Сущему, зерно, вино и мёд. Приносил север, большую часть которого занимали древние леса, жертву крови от охоты и стад. И не стало больше единого народа.

— Евнухи, которых оставил Бог, приносят в жертву траву! — Говорили люди Севера.

— Мясники, которые вылили на Сущего ушат крови! — Качали головами на Юге.

Зло объединяет быстрее, чем добро. Вскоре появился король Севера Ролл Чернобородый и повёл рыцарей под цветными знамёнами на Юг. Запылали пожары, гибли люди, и разбуженное зло снимало жатву боли и страха. Прошло несколько лет, Орд король Юга вырезал население в четырёх городах Севера. Зло вернулось. Зло вернулось, и пока убивали друг друга люди в споре, что более угодно Единому и Сущему, зло победило. И родились два ненавидящих друг друга королевства Алония и Грасгаарт. Два врага. Текли века, и со времён гибели Аббадона прошло две тысячи лет.

Олег отложил свиток и потёр уставшие глаза. Он сидел в комнате находящейся на самом верху угловой башни и сквозь узкое стрельчатое окно мог видеть дорогу ведущую к замку Краддар. Замку Лайана барона Алонии. Человека, который принял Олега в свою жизнь и теперь заботился о перепуганном страннике совершившим страшное путешествие между двумя мирами. Ни история Олега, ни его оружие не произвели на барона никакого впечатления. Мир был настолько насыщен древней магией, что Лайан принял путешествие между мирами как обычное явление. А карабин? Ну, ещё один магический артефакт, посох убивающий на расстоянии, магическая игрушка неинтересная для настоящего рыцаря. Так Олег поселился в Краддаре, барона королевства Алония. Олег очень быстро освоил певучий язык южан, мало того, ему стало казаться, что именно этот мир настоящий, а тот, откуда он прибыл, просто приснился. Скоро Олег осторожно выводил на пергаменте стройные руны древнего письма Алонии, а когда буквы поведали ему свои тайны, он в свою очередь, открыл для себя библиотеку Лайана. Олег не нашёл там то, что хотел найти больше всего. Две тысячи лет стёрли из памяти людей Аббадон. Находились лишь обрывки легенд, в которых пурпурные башни Хендера, так поразившие разум Олега, всё ещё высились над поверженным миром. Но это были лишь наивные сказки, а не история самой страшной из империи ужасов. Впрочем, в библиотеки нашлось много интересного, роясь в пожелтевших, пыльных свитках, Олег вновь и вновь открывал свой новый мир. Он мог читать целыми днями, и был бы вполне счастлив, если бы только на мир не опускалась ночь. Олег так и не оправился от пережитых ужасов. Ложась спать, он тщательно запирал двери, зажигал светильники и закутывался в одеяло, прижимая к себе карабин. Только не помогало это. И кричал человек ночью от кошмаров, и вновь и вновь рвали в его снах две уродливые твари тело лежащего человека, извивались над пурпурными башнями зигзаги молний, или приходил император, шепча в самое ухо.

— Мы одинаковые.

Просыпался человек с трудом приходил в себя. С тоской смотрел на незнакомые звёзды, сияющие в проёмах узких окон больше похожих на бойницы. Просыпался, что бы снова уснуть и встретится с тем, чья ненависть не умещалась на Земле, с тем, кто избрал Олега своим наследником и рассказывал теперь о своей жизни…

… Император стоял на балконе и прикрыв глаза наслаждался солнцем. Пахло разогретым камнем, сгоревшей плотью жертв, гарью и благовониями из покоев дворца. Осторожно, застенчиво, вдруг смешался с этим букетом, какой то новый, необычный запах.

Император вздрогнул и открыл глаза. На площади, у самой стены стояло дерево. Когда-то император в раздражении поджёг его. Огонь ненависти обуглил ветви, сжёг кору, превратив зелёное чудо в уродливый, страшный скелет. И вот теперь дерево оживало. Новые зелёные ростки пробивались через обуглившуюся кору, и тонкие, нежные ветви уже играли маленькими зелёными листьями. Император покачал головой и задумчиво склонил голову к плечу. Сила искалеченного дерева, его желание жить поразила властелина империи. Хозяин адской страны шагнул с балкона, и мягко опустившись на землю, подошёл к дереву. Вблизи кривой обугленный остов выглядел особенно уродливо. Император хмыкнул, приложил руку к мёртвой коре и почувствовал, как текут под мёртвой оболочкой живые соки.

— Хочешь жить? — Проворковал император. — Любишь жизнь.

Император погрозил дереву пальцем и отвернувшись шагнул обратно к замку.

Два живых комочка выкатились из-за угла огромной башни и застыли перед опешившим императором. Девочка лет пяти и смешной щенок, пушистый шарик, только недавно научившийся ходить и всё ещё путающийся в собственных лапах. Девочка без страха задрала головку в симпатичных кудряшках и снизу посмотрела в лицо властелина ужасов. Она заглянула в горящие глаза, а потом с восторгом принялась разглядывать шитые золотом, чёрные одежды императора. Она сделала ещё один шаг вперёд. Император чуть нагнулся к ребёнку. Неумелое рычание раздалось с земли. Маленький щенок уловил поток адской силы, переливающийся в странном человеке одетом во всё чёрное. Больше всего на свете щенку сейчас хотелось удрать, визжа, но он не мог бросить свою маленькую хозяйку. Щенячье чувство долга заставляло его оставаться на месте. Не заметив, что напустил лужицу, дрожащий щенок продолжал хрипло рычать и даже пытался поднять шерсть на загривке.

А император разглядывал девочку. Сначала он подумал, что это полукровка, существо, рождённое от женщины и адской твари, которыми он наполнил земли империи. Но у полукровок всегда была нездоровая кожа, заострённые зубы, и вытянутые как у змеи мёртвые зрачки. Девочка была явно человеческим ребёнком. Кудрявые волосы, смеющиеся карие глаза, чистая розовая кожа. Каким то чудом она жила в наполненной кошмаром столице империи. Жила и чьими — то стараниями было ограждена от ада.

Император улыбнулся. Обычно от его улыбки окружающие бледнели и пугались, но девочка улыбнулась в ответ. Она вытянула вперёд пухлую ручку и на раскрытой ладони протянула императору красивый камешек с причудливыми белыми прожилками. Император осторожно взял подарок. Камень был тёплым, согревшимся в детском кулачке.

— Лад! Ладик!

Усталая молодая женщина с ранними морщинами на лице вышла из-за угла, замка вытирая тряпкой мокрые руки. Увидев свою дочь рядом с императором, женщина замерла, испуганно округлив глаза. Ребёнок, засмеявшись, двинулся к матери, но император мягким движением остановил девочку и та послушно замерла, превратившись в маленькую статуэтку смешно таращащую глаза.