Девушка замолчала и улыбнулась. У Олега пересохло в горле от этого неожиданного признания, и он не мог найти слов, нужных в эту минуту. Зашуршали тяжелые складки платья, Ирис подошла к столу, взяла с него один из свитков.

— Рыцарские цвета Алонии — прочитала она. — Интересуешься геральдикой.

— Немножко.

— Здесь вся история рыцарства.

— Рыцарский цвет твоего отца…

— Цвет Сумеречного Леса. Тёмно зелёный, ровный, без оттенков. У нас много родни. Лигарн, первый лорд Сумеречного леса, произвёл на свет десять детей. Поэтому при неизменном цвете, который остался от предка, семьи имеют разные гербы.

— Но кроме Сумеречного леса, есть ещё другие оттенки зелёного.

— Да, но они не имеют отношения к нашей семье. Вот смотри.

Ирис развернула свиток.

— Вот тебе цвета королевства. Двадцать шесть цветов, из них целых семь оттенков зелёного. Цвет Упавшего листа, Сломанной ветви, вот этот изумрудный Росистого луга, тёмно зелёный, моего отца, цвет Сумеречного леса. Гербов ещё больше, потому что каждый рыцарь в цвете имеет герб. Только в цвете Сумеречного леса их девять. Наш герб на тёмно зелёном поле сжатый кулак в бронированной перчатке и девиз Мы выстоим. Вот семья Халгалаагов на тёмно зелёном фоне алый костёр, девиз Честь выше славы. Семья Статмааров серый кабан на тёмно зелёном, Что остановит нас их девиз.

— А мой девиз?

Ирис задумалось.

— Бог видит моё сердце, — произнёс Олег.

— Да! — обрадовалась Ирис — Красиво и точно. Бог видит моё сердце!. Ты начинаешь историю своего цвета, рыцарь Олаг. — Ирис сделала реверанс и тут же превратилась в смешливую девчонку. — Не соизволит ли сир Олаг, сопровождать несчастную, всеми брошенную леди, в верховой прогулке.

— С восторгом госпожа.

— Только одна просьба сир Олаг, не позволяйте себе падать с несчастного животного во время прогулки. Вы и так уже насмешили все окрестные деревни.

— Ирис!

— Ага! Стыдно!

А потом мчались по дороге кони, и смеялась в восторге Ирис. Потом бежал перепуганный заяц, прижав уши к спине, прямо перед копытами коней. День пролетел незаметно и солнце, завершая свой путь, опускалось, прячась за темнеющими деревьями. Завершался день, но впереди был ещё ужин с уютной беседой, запахом вина, ароматом смолы от горящих факелов. И не было больше прошлого. Ничего не было кроме необыкновенного непонятного Бога, удивительного мира и Ирис.

— Алый! — прошептал Олег, лёжа в постели — Мой цвет. Ты слышишь император?

Император молчал.

— Я не опозорю его Ирис. — Пообещал Олег. — Я принесу тебе твоё королевство, целую вечность мы с тобой будем счастливы. И я буду любить тебя.

— Если только… есть… на свете… любовь — шепнул из темноты холодный злой голос императора.

Это же меч, а не дубина! — глаза девушки сверкали и её затянутая в чёрную кожу фигурка, дышала движением. — Не надо размахивать им. Меч должен наносить один удар. Удар смерти. Любая ночная тварь всё равно быстрее тебя Олаг. Снова поднимать меч у тебя уже не останется времени. Давай ещё раз.

— Давай.

— Опять неправильно! Что ты ещё не умеешь?

— Плавать не умею.

— Великий и Сущий! Как можно не уметь плавать? Как можно быть таким? А ну бери меч!

Олег покорно поднял с каменных плит выбитый девушкой меч и встал в боевую позицию. Ирис была слишком сильным противником. С воинами Лайана у него получалось уже не плохо, а вот быстрая, гибкая как куница Ирис, постоянно побеждала неуклюжего Олега. С бароном получилось ещё хуже, во время первого же урока великолепный воин, но плохой учитель, барон вывихнул Олегу руку. Пока перепуганная Ирис хлопотала вокруг, Олег млел от прикосновения её пальчиков, но потом пришла знахарка, и он понял, что надо искать более мягкого учителя. С тех пор занималась с Олегом только Ирис.

— Удар не должен быть скользящим! Если ты рубишь, то никакая сила не должна отклонить твой меч. Вот так! Молодец! Скоро тебя можно будет выпускать играть с детишками на улицу!

— Я делаю успехи!

— Ладно, я иду купаться. Встретимся во время обеда.

— Ты будешь в новом платье?

— Тебе этого хочется?

— Очень.

Улыбнулись подтянутые к вискам глаза. А потом девушка с мягкой грацией убежала от Олега. Оставшись один, Олег вздохнул и рассеянно поиграл мечом.

— Неплохо, — прозвучал рядом с Олегом бас Лайана. — Совсем неплохо.

— Хорошего дня барон.

— Спасибо Олаг. — Барон сошел с дорожки и уселся прямо на траву. — Садись рядом.

Тень, отбрасываемая стеной, надёжно укрывала от лучей солнца. Басовито гудела рядом пчела. Олег опустился рядом с Лайаном, сорвал травинку и сунув её в рот посмотрел на барона.

— Вы подружились с Ирис.

— Да! Она чудесная.

Барон крякнул и посмотрел на зубчатую верхушку башни.

— Что ты готов дать ей?

— Всё!

— Ну, это не ответ, — барон продолжал смотреть на башню, в которой скучая бродил часовой с алебардой. — Боюсь, что её может постичь разочарование. Я уже не молод Олаг и она единственное, что у меня есть. Её мать умерла, когда Ирис была малышкой, пришлось мне старому, грубому солдату воспитывать её. Не хочу вмешиваться в ваши отношения, но и не хочу, что бы в один прекрасный день моя дочь потеряла себя. И здесь дело даже не в мнении двора, хотя это тоже имеет значение. Я боюсь, что она потеряет веру в мужчин. Каждая девушка ждёт своего рыцаря Олаг. Каждая мечтает подарить себя самому лучшему на этой Земле. Ирис такая же. Я отец, я знаю, о чём она мечтает. Моя дочь хочет наслаждаться мыслью, что её избранник лучший, что он защитит её от всего зла этого мира, что он настоящий рыцарь. Посмотри на себя Олаг. Ты слабый. Ты прячешься за меня, но это ещё ничего. Хуже будет, если ты однажды спрячешься за Ирис. Ты просто погубишь её. Сын лорда Дарсы, рыцарского цвета Золотых полей просил её руки. Она отказала ему, отказала, что бы влюбиться в безродного, нищего странника, смутившего её своими сказками. Ирис зачахнет с тобой без двора Алонии, без праздников, без будущего. Что ты дашь ей взамен Олаг?

— Мне уехать из замка?

— Куда? — рассердился барон. — Хочешь, что бы тебя убили первой же ночью? Что бы моя дочь считала меня чудовищем, лишившим её счастья?

— Но что мне делать? Я, правда, люблю её.

— Поехали.

— Куда?

— Увидишь!

Прогрохотали копытами по подъёмному мосту кони вынося всадников за каменные стены. Вынесли, прогарцевали на развилке дорог, а потом понеслись вперёд по петляющей дороге, мимо стены леса, туда, где высились пики угрюмых гор. Вскоре подкованные копыта перестали поднимать дорожную пыль, кони перешли на шаг, осторожно выбирая путь между камней. Надвинулись на всадников скалы, сузив дорогу, забросав её валунами. Шли шагом кони и прислушивался к чему-то Лайан.

— Туда, — указал он рукой на ведущую верх тропу, — прямо.

— Что мы ищем барон?

— Увидишь. Вчера мне сказали, что он здесь. Вырезал целое стадо баранов и убил пастуха. Вообще то они водятся в Дальних горах. Но этот почему-то спустился ближе к равнине.

— Кто?

— Тихо!

Зафыркали, забеспокоились кони, учуяв что-то. Замотали головами, не желая подчиняться седокам. Всё круче становился подъём, цокали по камням копыта, мелкие камни с шорохом скатывались в ширящийся рядом, пока ещё неглубокий обрыв. Барон ехал впереди, всё так же настороженно прислушиваясь, и замирало сердце Олега в предчувствии непонятного испытания. Вдруг конь барона заржал, даже не заржал, а как будто завизжал, стал шарахаться из стороны в сторону сдерживаемый железной рукой барона. Следом за ним забеспокоился конь Олега.

— Сойди с коня, — крикнул Лайан.

Олег спрыгнул на землю и обняв животное за шею попытался успокоить его.

— Смотри! — рука барона указывала в сторону скал.

Он вышел к людям с уверенностью хозяина. Казалось, он удивлён, что кто-то смеет нарушить его покой. Зверь был явно из породы кошачьих, его круглую голову венчали небольшие уши, а шкура цвета старого серебра обтягивала играющее мускулами тело. Зверь не боялся людей, он просто смотрел на них в ожидании, что пришельцы будут делать дальше.