— Господин Советник, — поприветствовал его я, и лик того мгновенно потускнел. Он испугался, обнаружив меня; взгляд его взволнованно бегал по сторонам, проверяя коридор на наличие лишних ушей.

— Доброй ночи, сэр, — нарочито громко ответил он, чтобы находящийся в комнате за его спиной точно его услышал.

Дверь тут же захлопнулась, и советник поспешил покинуть этаж, чтобы избежать неловкого разговора. Я же совсем не почувствовал неловкости; напротив, меня позабавило, что я сумел смутить столь важного чиновника. Сам он точно жил в том же крыле, где и король; я слышал об этом другой ночью около прачечной, когда одной из служанок объясняли, куда отнести свежее белье. Кто же жил здесь? Может, советник предпочитал взрослых серьезных женщин вроде Аурелии Ботрайд? Или, наоборот, бегал к юной кузине принцесс Эйнсли? А может, уже завёл близкое знакомство с кем-то из без конца прибывающих гостей? Несмотря на частые прогулки по крылу, я так и не понял, кто его заселял. Что ж, нужно запомнить: первый этаж, левое крыло, пятая дверь слева.

Гостей действительно было много; я поражался, что замок мог вместить в себя столько постояльцев. Меня утомляли постоянные знакомства и ежеминутно растущее количество стульев в королевской столовой, и потому я иногда пропускал приемы; сомневаюсь, что кто-либо успевал это заметить, ведь если попробовать лично поздороваться со всеми присутствующими за ужином, то наверняка вернешься в покои не раньше полуночи. Лицо Ариадны выражало постоянную усталость, что с каждым днём становилась лишь чудовищнее; свадебные хлопоты, и без того не доставляющие ей удовольствия, усугубляли родственники, что считали невероятно важным свой вклад в организацию торжества.

До свадьбы оставалось пять недель. За четыре полагалось устроитьь приветственный бал — опять же, для гостей, что должны к тому моменту прибыть все до единого, — на котором, помимо пира и бала, проводится церемония подношения даров Богине. Все на балу обязаны быть в черном, неся траур по свободной жизни будущих молодожёнов.

Так как в моем разросшемся гардеробе не нашлось подходящего одеяния, его пришлось шить.

— О, Богиня, ваша спина! — сетовала Лэсси. Фэй тихонько ей вторила. — Зачем вам костюм, господин, если ваша спина и так черна, как ночь?

Синяки не проходили. Темные сгустки также встречались на коленях и локтях, а на груди появилось несколько новых шрамов — следствие неудавшихся попыток управиться с магией, когда молния вылетала не из того конца меча.

Разумеется, у придворных портных было невероятное количество заказов. Неужели никто из гостей не знал об этом обычае? Меня не волновало, что именно мне сошьют; проблемой было время. Мне пообещали выдать наряд лишь в день бала.

Я не успею прошить его нитями.

Без них я не был обречен, но нельзя было отрицать, что жизнь с ними виделась куда более простой. Я в самом деле чувствовал меньше попыток Минервы пробраться в мой разум: мне перестали сниться сны о ней, и я не чувствовал благоговения пред её ликом, хоть что-то внутри и предательски щекотало то ли от страха, то ли от восхищения. Я мог ей противостоять, и она, казалось, на какое-то время отвлеклась от попыток меня подчинить; у неё были куда более важные дела. Она постоянно куда-то пропадала. Однажды даже уехала на несколько дней в полном одиночестве, не сообщив о цели путешествия никому, кроме отца и советника; по крайней мере, лишь они не были взволнованы её отсутствием. Вернувшись, она привезла с собой седовласого юнца, который исчез так же внезапно, как и появился, вновь ничего не объяснив широкой публике. Никто не смел требовать обратного.

Её отсутствие порождало лишь больше обсуждений её персоны; я слышал их отовсюду, в каждом коридоре и зале. Ненавязчиво проходя мимо кабинета, в котором по утрам заседал королевский совет, я слышал лишь её имя из уст всевозможных чиновников. Удивительно. Я знал, что все одержимы ей, но лишь слегка скинув эту пелену с собственных глаз, по-настоящему заметил, насколько слепы окружающие.

Я не мог назвать Минерву злым и плохим человеком; подобные суждения поверхностны и сухи. Её внутренний мир и разум куда более интересны, чем кто-либо мог себе представить. К тому же, предположения — это всё, чем она позволяла довольствоваться; дверей в сердце старшая принцесса не открывала никому. Её властность и жажда внимания и поддержки казались мне панцирем, под которым она попросту чувствовала себя в безопасности. А так как безопасность — естественная потребность, позволяющая жить в гармонии с собой и миром, Минерва, осознанно или нет, пыталась заручиться ею про запас.

Недовольства по поводу того, что в центре внимания находится её младшая сестра, принцесса не скрывала, старательно переводя фокус на себя. Не преследуя цели тем самым помочь Ариадне, она всё же значительно облегчала её ношу.

— Жду не дождусь сегодняшнего бала, — было слышно практически от каждой леди, что я встречал тем утром. — Интересно, что наденет принцесса Минерва!

— Я слышала, что портной готовил её платье ещё с весны, — непременно отвечали ей.

Бал начинался исключительно с наступлением темноты; весь день до этого был занят активной подготовкой зала и гостей. Такого ажиотажа я не видел никогда; нельзя было ступить и шага, чтобы не врезаться в слугу, несущего чьё-то платье или украшение. Не желая быть затоптанным, я отказался от ежедневных прогулок, и, закончив привычные часы в компании меча, до самого вечера заперся в комнате.

Как только начало смеркаться, в дверь требовательно постучали. Фэй держала мой наряд, а Лэсси уперлась кулаками в талию и ожидающе смотрела мне в глаза.

— Что? — рассмеялся я, не выдержав.

— Вы разденетесь сами или мне вам помочь?

— Помоги.

Лицо служанки мгновенно изменилось. Глаза расширились, а руки опустились, меняя позу на менее спесивую. Отвыкшую от подобного отношения ей по спине будто дали плетью, напоминая не забывать о своём месте. Я вспомнил, как она рассказывала мне о детстве, что провела в фактическом рабстве у пьяницы-отца; точнее, у его друзей, которым он продавал дочь каждый раз, когда ему не хватало на выпивку. Рассказывала, что первое время вздрагивала от моих резких движений, потому что ждала удара. Мне в сердце будто вонзилась стрела.

— Прости, — виновато пробормотал я, стягивая с тела рубашку. — Глупая шутка.

— Я схожу за обувью, — будто не заметив, ответила она.

Фэй растерянно смотрела то на уходящую девушку, то на меня.

— Дело не в вас, — наконец, тонким голосом пропела она.

— Мне стоило держать язык за зубами.

— Просто сегодня не её день.

Вернувшись, Лэсси сделала вид, что ничего не произошло. Наглая улыбка, шутки, резкость движений. Нижний слой моего наряда состоял из мягких и легких тканей, с которыми не возникло проблем, однако верхний кожаный слой доставил служанкам немало проблем: в него я еле втиснулся. Мускулатура плеч и рук заметно развилась с тех пор, как я стал активнее заниматься искусством владения меча, и я с неудовольствием подумал, что, продолжая в том же духе, фигурой стану походить на Ханта.

Отойдя на два шага и заставив меня обернуться вокруг своей оси, Лэсси оценивающе осмотрела меня, после чего довольно улыбнулась. Я взглянул в зеркало. Наряд действительно смотрелся впечатляюще: добротная кожа богатого, глубокого чёрного цвета. Если бы она не была отполирована настолько, что отражала свет, в темноте человека в таком одеянии не разглядел бы даже самый зоркий эльф. Кожаные брюки снабжены двумя карманами по бокам и поясом, к которому удобно крепить любые ножны, а жилет — множеством декоративных ремней и заклепок, металлические детали которых были также окрашены в черный. Нужно будет непременно оставить этот комплект себе.

Обернувшись, я тут же бросился к Лэсси, заключая её в объятья. Её сердце билось как бешеное с тех пор, как я сказал то проклятое «помоги», и мне хотелось забрать у неё хоть каплю той обиды, что я так бездумно влил в её душу. На моё удивление, её руки тут же обвились вокруг моей талии, а голова прижалась к моей груди.