Ариадна начала поединок с намерения измотать меня, потому без конца прыгала и кружила, толком не нанося удары. Она знала, что я вырос в лесу, что я не знал езды верхом и что ноги — средство передвижения, никогда меня не подводившее; как знала и то, что я не мог работать в полную силу. Я упорно делал вид, что она вскружила мне голову, и демонстрировал признаки плохой координации. Закончив это представление, она, наконец, принялась работать мечом; в этом я действительно не был ей ровней. Поразительно, как сильны были её руки; прежде я не видел её в одежде с коротким рукавом, а потому не помнил, что мышцы её рук так развиты. В тот же миг я заметил, что, исхудав в поездке на остров, в родных краях принцесса вновь набрала вес, завораживая округлыми формами; болезненно торчащие кости ключиц, впавшие щёки и серая кожа сменились здоровым румянцем и плавными линиями. Её тело дышало силой, которую нельзя было однозначно идентифицировать как женскую или мужскую: присущие ей напор и наглость позволяли брать необходимое силой, но очарование её улыбки и пышных ресниц сражало любого и без меча.
Удары становились всё более сильными и замысловатыми. Лисица била туда, где я и не думал защищаться, ожидая встретить её меч в совершенно другом месте. Каждый раз, принимая такие ходы от принцессы, краем глаза я видел капитана, явно переживающего за исход боя, и переживания эти касались вовсе не его высокородной сестры; он щурился и сдвигал брови, шумно втягивая воздух, но расслабленно выдыхал, если я уходил из-под летящего на меня меча. В очередной раз пытаясь не предугадывать действия Ариадны, а полагаться на реакцию смотрящих со стороны, я выполнил, как мне казалось, хитрый маневр, который должен был помочь мне вынырнуть из-под руки принцессы и оказаться за её спиной, но она оказалась хитрее, и мгновение спустя я уже грел песок спиной.
Лисица наклонилась ко мне, подавая руку, чтобы помочь встать. В какой-то момент наши лица оказались очень близко; я глубоко вдохнул, вбирая в лёгкие её запах, дарящий мне невероятное спокойствие души. Толпа аплодировала принцессе; не знаю, честно радуясь или пародируя её появление в зале, но одни руки хлопали усерднее остальных. Мы не торопились оборачиваться. Медленно пожав друг другу руки, благодаря за достойный — правда, только со стороны принцессы, — бой, мы ещё на несколько мгновений задержали взгляд друг на друге. Её глаза сияли.
Я готов с позором проигрывать до конца жизни, чтобы видеть, как блестят её глаза.
— Это невероятно! — послышался голос, который я узнал не сразу. Восторг в глазах Ариадны мгновенно пропал, а улыбка сошла с лица, будто её никогда там и не было. — Если бы до приезда в Грею мне сказали, что моя невеста будет владеть мечом не хуже королевских гвардейцев, я бы поставил кучу денег на то, что такого быть не может.
— Жаль, что не поставил, — пожала плечами принцесса. — Кидо, ты же любишь пари. Тебе стоило заключить и это.
— Сделанного не воротишь, — ответил он слегка растерянно, не ожидавший перемены настроения девушки.
Хант не обращал внимания на язвительность Ариадны; он направился к ней, протягивая руку, но девушка резко развернулась и отправилась к стойке с оружием, чтобы вернуть меч на место. Принц будто бы не заметил её жеста.
— Териат, позволите однажды присоединиться к вашим тренировкам? — складывая руки в районе живота, спросил он с добродушной улыбкой на лице, но и с напряжением в каждом мускуле. — Было бы интересно узнать, каким воином на фоне принцессы окажусь я.
— Буду рад, — равнодушно бросил я, изо всех сил стараясь изобразить почтение.
Ариадна молча покинула зал, но её походка говорила сама за себя: раздраженная и оскорбленная его присутствием, она вылетела за дверь, словно среди гвардейцев был охотящийся за ней убийца. Хант, перед тем как последовать за ней, галантно кивнул мне и гвардейцам; мы с Кидо переглянулись с непередаваемой гаммой эмоций на лицах.
Желания завтракать не было, и я сразу отправился в библиотеку. Дождь всё ещё барабанил по крышам, создавая уникальную мелодию, успокаивающую и убаюкивающую: как раз то, что нужно для чтения.
Последние две войны были описаны коротко и сухо.
Одиннадцатая была обусловлена желанием жителей юго-восточного острова Шааро переехать на большую землю. Их остров часто затапливает, стоит морю чуть взволноваться, однако при этом вся его поверхность чудовищно иссушена; острову будто мало, что он покрыт водой со всех сторон, и он постоянно требует больше. Жить там сложно, так как в такой почве ничего не растет, и питаться приходиться лишь дарами моря, которые часто кишат паразитами — иначе говоря, причин покинуть остров у его жителей предостаточно. Древесины на Шааро почти нет, потому нет и кораблей, а плоты их были лишь жалким подобием плавательного средства; чудо, что они вообще доплыли до Амаунета через Песчаный океан. Некоторые плоты разбились о скалистую часть береговой линии, но пассажиры других сумели поджечь портовый город и добраться до замка, где высказали свои требования. Их расстрелляли, не дослушав. Эта война внесена в книгу не из-за размаха конфликта и не из-за важности его причин или последствий, а потому, что прежде люди никогда не думали, что, учитывая климат острова, на Шааро есть жизнь. Нападение было значимым для истории: опасность может подстерегать везде.
Двенадцатая история была так свежа, что её страницы едва не сочились кровью. Свежа настолько, что не была дописана, потому что всё ещё продолжалась. За Кристальными скалами и островом Тиавел есть большая земля, о которой в наших краях знают немного; известно лишь о трёх государствах, расположенных относительно недалеко от ближайшего к нам берега. Заффари — самое южное королевство, отгороженное от других горным хребтом, хранящим легенды о живущих в его пещерах драконах. За горным хребтом — Бесрад, крайне воинственное и ненасытное королевство. Именно Бесрад развязал войну с Ауритом, находящимся ещё выше, на севере. Никто не знал, как эта битва началась, как идёт и когда закончится; маги в их краях сильны и не позволяют никакого воздействия от себе подобных чужеземцев. Доплыть туда никто не пытался; любопытных летописцев мог поглотить как Сапфировый океан, так и ожесточенная война.
Я с облегчением закрыл книгу. Это было полезным опытом: знать историю необходимо, однако жестокость людского рода с каждой страницей всё больше разрывала мою душу. Люди никогда не ценили того, что имели: им мало земель, мало денег, мало власти. Всегда мало. Эльфам не свойственны подобные чувства: Богиня дала нам всё, что нужно для жизни, и мы с благодарностью этим пользовались. Она создала нас, исключив честолюбие, и потому наша жизнь так длинна и размеренна; из-за обратного жизнь людей так коротка. Потому единственное, за что приходилось бороться — это мир, которые люди так усердно старались предать огню.
Следующим томом, взятым мною с полки, оказался сборник поэзии некого Ренара Дувуа — известного барда, самостоятельно пишущего стихи для своих песен. Я взял его лишь потому, что после описаний кровопролитий мне хотелось чего-то светлого и лёгкого, однако я никогда не подумал бы, что стихи могут настолько меня затянуть. Услада для разума. Я не представлял, как можно так искусно обращаться с языком. Образы, коими он выражал, казалось бы, самые обыденные понятия, захватывали и заставляли душу трепетать. Рифмы были неочевидными, но вписывались в ритм так легко и естественно, что я вручил бы эту книгу тому, кто описывал восьмую и девятую войны, как идеальный пример стихосложения. Первый том был прочитан моментально; я едва дышал в перерыве между произведениями, некоторые из которых зачитывал шепотом, чтобы представить, как прекрасна была музыка, на которую их положили. К моему счастью, томов оказалось множество, и я просидел в библиотеке до глубокой ночи, пропустив все напыщенные приемы пищи. Возвращался в покои я лишь из соображений приличия, дабы не позволить распространиться небылицам о причинах моего отсутствия, но добирался до них так окрыленно, что слухов было не избежать. По прибытии, Лэсси вновь в сердцах отругала меня за отсутствие предупреждающей записки, которую можно было бы передать капитану или советнику. Королева Ровена переживала, что весь день я отсутствовал на приемах, однако я, по словам Лэсси, так предсказуем, что она тут же нашла меня в библиотеке и сообщила всем об отсутствии причин для беспокойства.
