Из-за деревьев медленно вышли еще два десятка эльфов, сверкая белоснежными волосами в слабом свете луны. Мне хотелось бы посмеяться над удивлением Ариадны и Кидо, но мурашки пробежали и по моей спине; я совершенно не слышал их шагов. Казалось, будто они не ступали по земле, а летели над ней, задевая траву лишь полами призрачных плащей, растворяющихся в сумеречном свете. Рингелан вновь поразил меня величием, коим наполнялся воздух вокруг него; стоило признаться, Маэрэльд никогда не вызывала у меня подобного благоговения.
Невероятных размеров волк, что уже встречался мне в замке Армазеля, присоединился к Эвлону в его безразличии к происходящему. Подойдя к оленю, он внимательно обнюхал его и, убедившись в дружелюбности животного, лег так, чтобы носом уткнуться в его шерсть.
Горные эльфы заняли пустующую половину берега, выстроившись в плотную цепь с правителем посередине. В руке аирати держал стеклянный посох, угрожающе возвышающийся над правителем; он казался сделанным изо льда горных рек, но теплый осенний вечер убеждал в обратном.
Круг замкнулся.
Азаани взмахнула рукой, и все, словно по какому-то неведомому сговору, тут же почтительно склонили головы. Рингелан язвительно ухмыльнулся, не спуская глаз с представителей королевской династии — их повиновение воле эльфийским правителям заметно потешило его самолюбие.
— Королевское дитя решило выступить с заявлением, — произнес аирати, и голос его по очереди окутал каждое звено нашей цепи. Казалось, он намеренно не наделял Минерву именем и половой принадлежностью; они безразличны ему так же, как регалии трупа для стервятника. — И мы услышали. Надеюсь, другие потомки Уинфреда не настолько глупы.
Ариадна, молниеносно вырвав руку из моей, потянулась к мечу окутанного легендами предка; ладонью я коснулся её спины, молча умоляя сдержаться. Она тяжело вздохнула, делая вид, что потянулась к висящей на запястье нити, и подвязала ею волосы.
— Дэссиель и Эйен отправились на аудиенцию к наследной принцессе, — продолжила Маэрэльд. — Чтобы выслушать её требования и предложить варианты решения конфликта.
— Вам было мало трупов и пепла?
Слова сорвались с языка еще до того, как здравомыслие успело их остановить. Магия в груди вдруг вспыхнула, разгоняя огненную кровь по телу, и в глади воды засверкал тусклый отблеск моих глаз.
— Если вы считаете, что вас заждались в реке душ, то могли бы отправиться сами, а не посылать членов совета, — взмахнул я рукой, не контролируя подступившие эмоции. — Минерву интересует лишь власть, и вы не убедите её в обратном.
— Их всех интересует лишь власть, — прогремел аирати, казалось, удивившись моему взрыву куда меньше, чем резкому движению лисицы. — Однако никто из них не сумел её заполучить.
— И вам не терпится узнать, кто станет первым?
— У тебя никогда не было права голоса, чтобы влиять на принятие решений, Териат. И в свете последних событий ты едва ли заслужил стать его обладателем.
Огонь в жилах вдруг утих, и я замолчал, пораженный собственной безрассудностью. На лицо Рингелана тут же вернулась устрашающая невозмутимость, оттенявшая и без того холодный взгляд.
Обменявшись безмолвными сигналами, главы эльфийского народа направили руки друг к другу, складывая пальцы в причудливые символы. От их движений в воздухе возникали разноцветные искры, что самозабвенно ныряли в глубины Сэльфела, а шепот заклинаний — или молитв? — отдавался в ушах шумом прибоя, которого я никогда не слышал. Зрелище завораживало, будто праздничное шоу на самом роскошном из когда-либо проводившихся торжеств.
— Я… — Ариадна отчаянно пыталась схватить меня за руку, но вместо этого попросту ударяла по всем частям тела, до которых могла дотянуться. — Я уже видела такое однажды.
Стоявшая неподалеку Филаурель, некогда пытавшаяся обучить меня мастерству иллюзий, прошипела принцессе что-то угрожающее, и та тут же умолкла. Я сделал шаг вправо, прижимаясь плечом к её плечу, дрожащему то ли от нетерпения, то ли от страха, и наполнил легкие ароматом древесины; удивительно, как для кого-то, всю жизнь проведшего среди цветов и деревьев, этот запах мог так прочно связаться с чьим-то образом.
Отскакивающие от загадочных знаков искры постепенно наполняли поверхность пруда красками, будто та была полотном, давно ждущим кисти художника. Вырисовывались очертания стен и полов, окон, подсвечников, и так до тех пор, пока не исчезли все сомнения, что некоторые из нас были близко знакомы с представленным местом.
С поверхности воды на нас смотрело изображение тронного зала; живое, движущееся, дышащее. Лэндон нетерпеливо перебирал что-то в кармане своей накидки, а Хант кругами ходил вокруг трона, и сидящую на нем Минерву это заметно раздражало.
— Мина, — обратился к ней островной принц. — Может не стоит проводить эти переговоры? Что, если…
— Если ты еще раз посмеешь так меня назвать, — прошипела она, — одной шкурой на стенах станет больше.
Горные эльфы одновременно поежились; отдыхающий неподалеку волк жалобно заскулил, зарывая нос глубже в оленью шерсть.
Советник незамедлительно среагировал, поняв, что угроза касалась и его, и принялся усердно отряхивать накидку. Взглянув на устало скучающее лицо принцессы, оба её последователя заняли места чуть позади трона, тем самым высказывая согласие с её превосходством над ними. Минерва махнула рукой — вероятно, страже, — и послышался уже привычный звук тяжелого хода дверей.
В тронный зал вошли две статных фигуры, обе — в нейтральных белых одеяниях, четко указывающих на намерения прибывших; если бы не цвет волос и глаз, их вполне можно было бы принять за брата и сестру. Впрочем, в каком-то роде они таковыми и являлись.
— Мы приветствуем тебя, правительница Греи, — произнесла русоволосая Дэссиель, почтив принцессу небольшим поклоном. Строгий Эйен едва не заскрипел, вынужденно повторяя за ней. — И благодарим за возможность обсуждения мира.
— Мир — не совсем то, чего я хочу.
Минерва вскинула подбородок и положила ладони на подлокотники, полностью открывая позу. Она наверняка знала, что к ней отправят опытных тиаров, и все же всем видом давала понять, что не боится их; её уверенность казалась непоколебимой.
— Что ж, — раздался голос Эйена; такой же тяжелый, как у его правителя. — В таком случае, извольте озвучить ваши желания.
— Сначала вы, — подмигнула принцесса.
Рингелан ударил посохом об землю так, что тронный зал едва не расплылся от идущих по глади волн, и разразился яростным криком.
— Она играет с нами!
— Она — ребенок, — пожала плечами Маэрэльд. — Им это свойственно.
— Человеческим детям положены игрушечные лошади и солдаты, — рыкнул аирати. — А не армии настоящих.
Присутствующие в тронном зале не произнесли ни слова, будто бы пережидая перепалку на берегах Сэльфела, и заговорили, лишь когда в Арруме воцарилась тишина.
— Мы считаем разумным оставить всё, как есть, — отчеканил член совета аирати. — Люди не ступят на земли Армазеля, и война обойдет их стороной.
— Аррум продолжит прежнее сотрудничество с Греей, — продолжила Дэссиель. — И будет поставлять дерево в обговоренных ранее объемах взамен на миролюбивое соседство.
Минерва устремила взгляд ввысь и замычала, наигранно имитируя глубокие размышления.
— Почти, — подытожила она. — Объемы придется увеличить, и вырубкой будут заниматься люди, а не эльфы.
— Искл…
Принцесса резко кивнула в сторону эльфийки, и та поперхнулась собственными словами, зайдясь приступом мучительного кашля.
— Ваши камни я могу купить честно. — обратилась она к Эйену. — Но мне нужна вещь, не представленная в лавках торговцев. Вы отдадите мне “эльфийскую погибель” — и я боле не трону ни одного белого волка.
— Этому не бывать.
Рингелан шепотом повторил слова своего подопечного.
Минерва поднялась с трона и спустилась к важным гостям. Длинный шлейф её белого платья тянулся, делая принцессу похожей на невиданную змею, хоть, в силу её нелюбви к рептилиям, ей бы и не польстило подобное сравнение. Принцесса медленно обходила эльфов, пристально вглядываясь в их лица; вероятно, пытаясь определить силу их магии и возможность противиться чужой.
