Я резко развернулась лицом к алым протестанткам и развела руки в стороны, позволяя красиво развеваться "крыльям" рукавов моего платья.

— Не дайте ей говорить! — я услышала взвизг Филиппа, что остался у подножья возвышения.

Ага, видать, он вновь сожалеет, что захотел публично уничтожить меня. Тут Пологом тишины мне рот не заткнешь — силоизолирующий купол не даст.

Гвардейцы было ступили ко мне, но я проигнорировала наставленные на меня острия мечей: чем они меня могли сейчас напугать?

— Ваша жизнь — ваше дело! — сказала максимально громко первое, что пришло в голову. Ведь кажется, именно это выражение стало лозунгом революции. — Боритесь! До конца!

Неожиданный сильный порыв ветра со стороны Загорья вдруг подхватил мои последние слова и разнес их по всему плато, усиливая стократно и искажая, превращая в мистический, холодящий душу рев.

— Да сбросьте ее в пропасть! — послышался снизу истеричный приказ Филиппа.

Но он опоздал. Стрела уже взвилась в воздух и неумолимо неслась к своей жертве.

Такого эффекта от моих слов я не ожидала в самых смелых мечтаниях. Вся многотысячная толпа вдруг дико взревела и словно обрела единую коллективную волю, превращаясь в огромное, неумолимое создание. И доблестные королевские гвардейцы дрогнули и отступили… Или же не решились поднимать свой меч против сограждан, которых клялись защищать. Хотя, скорее, первый вариант.

— Остановите их, трусы! — король орал солдатам, но его голос тонул в шуме толпы, что как прорвавшая дамбу весенняя вода, неслась прямо на него.

Королевские гвардейцы отступали… И оттесняли своего короля к краю пропасти, отрезая ему пути к бегству. Все пути, кроме одного — лестницу к основанию моста.

И Филипп, спотыкаясь и матерясь, принялся взбираться ко мне. А за ним следовали и солдаты его армии, теснимые бесновавшейся толпой.

Было ясно, что Филиппу не уйти. И я бы радовалась, не окажись я на одном пятачке вместе с ним. Или если у меня были бы крылья.

— Нет, ты таки пойдешь по этому мосту, тварь! — король вдруг остановил свой затуманенный ужасом взор и направил свой меч на меня. — Все из-за тебя! Так что ступай на этот проклятый мост первой! — и он надавил на меч, так что у меня на шее выступила кровь.

Что может быть хуже дурака? Испуганный дурак. Ведь если мы встанем вдвоем на канат, то наши шансы упадут еще ниже. Впрочем, что может быть меньше нуля?

Король буквально вытолкнул меня на "мост", так что мне пришлось быстро развернуться, чтобы просто спиной не низвергнуться в пропасть.

И вот, моя нога ступила на канат.

Всевидящий! Я так хочу жить! Так хочу увидеть Арденса!

Арденс резко вскинул голову и уставился вперед, туда, где находилась крепость Висельников. Глаза, конечно, ничего разглядеть не могли, так как ущелье скрывали алые спины спудеев, но он всем нутром ощутил — как еще один удар Дракомортом, — что Анна ступила на мост.

Мост был шире, чем казалось поначалу, но что толку, если расстояние к другому краю так велико, что его конец было даже сложно рассмотреть.

Канат вибрировал и извивался подо мной, словно змея. Казалось, он был живым и норовил ускользнуть. И все же я вполне успешно сдела пять шагов, прежде чем почувствовала дополнительное колебание моста — не иначе, как Филипп также решил прогуляться.

Я расправила руки в стороны — в этот раз не для красоты, а для устойчивости. Мне удалось проделать дюжину шагов, и я даже посмела надеяться, что…

Резкий порыв ветра был настолько сильным, что я даже не успела испугаться. Он почти сбросил меня в пропасть… Почти, я таки сумела удержаться, чего не скажешь о короле Араты. Тот камнем рухнул вниз, не имея даже призрачного шанса стать Избранной дракона и взлететь. Падение Филиппа вызвало сильную волну на канате, так что для следующего порыва ветра я стала легкой добычей. А я ведь понадеялась, что мы союзники…

Арденс проделал еще десяток шагов, как вдруг ощутил резкую вспышку страха, а потом теплый комочек стал резко уменьшаться в размерах.

Сорвалась!

Арденс будто сам прыгнул вслед за ней, потянувшись к ней сознанием, желая поймать, удержать… Он даже не замечал, что сам звездой распластался на холодном снегу.

Ужас. Отчаянье и безысходность, каждая клетка тела вопит о жизни, пытаясь зацепиться за воздух, но пути назад уже нет…

Потоки воздуха опаляюще морозны, готовые содрать кожу как…

— Лети! Лети, Анна! — заорал Арденс ей на всю мощь легких, почему-то уверенный, что она услышит…

— Арденс! — вскрикнула я и всем естеством потянулась к далекому сердцебиению, открываясь для него и впитывая его в себя. Мне показалось, что я даже увидела мужчину, почему-то лежащего на снегу.

Как вдруг…

Резкий удар о воздух. Вспышка резкой боли и яркий опаляющий свет. Взрыв сверхновой звезды внутри. Я закричала, не понимая, это время остановилось, или я зависла в воздухе. Но вот у меня над головой хлопнула пара драконьих крыльев. И я не сразу поняла, что это именно мои крылья, а не другого дракона.

Всевидящий, как я кричала! На всю мощь легких, надрывно, изливая всю страх и боль, и радость и облегчение. И неимоверное желание жить! Так кричит, наверное, лишь новорожденный, приветствуя мир.

Впрочем, я в каком-то смысле и была новорожденным. Новорожденным драконом.

Я драконица!!!

Вот мои крылья, вот чешуйчатые когтистые лапы, а вот и хвост! И я лечу! Ну как лечу, пока лишь трепыхаюсь в воздухе, но, по крайней мере, больше не падаю вниз в ущелье!

Второй раз за день меня разрывали рыдания одновременно со смехом. Только в этот раз времени отдаться своим чувствам не было вообще. Поскольку наличие крыльев не означало способность к управляемому полету.

В который раз за сегодня мне пришлось придушить свои чувства и сконцентрироваться на самоконтроле. И я медленно начала набирать высоту, влекомая далеким огоньком, что пульсировал в такт сердцебиению Арденса. Ох, это, вероятно, и есть его сердцебиение, которое я теперь буду ощущать постоянно. От этого я испытала не меньший восторг, чем в принципе после перевоплощения.

Арденс взял пригоршню снега и умыл разгоряченное лицо, смеясь. Он пока не мог в это поверить, но он просто знал, что Анна стала драконицей. Да и он всегда чувствовал, что не может быть иначе. Она была драконицей, но лишь сейчас ее сущность наконец пробудилась. Получается, все же не соврала древняя легенда…

Загорский край ущелья стремительно приближался. Я уже видела склонившихся спудеев… Как крылья вдруг скрутило судорожной болью.

Так разве и должно быть?

Я поспешно замахала вверх, почти цепляясь когтями за край ущелья, когда новая вспышка сбросила меня обратно.

Что происходит!?

Неужели я так и не смогу выбраться!?

Всевидящий!

Жажда жизни возбуяла во мне с невиданной силой, я махала крыльями отчаянно, я даже пыталась помогать себе лететь ногами… Но все равно знала, что новая волна боли настигнет меня раньше, чем я доберусь до края. Но я ошиблась, все случилось немного иначе: крылья пропали совсем. Я обратилась обратно в человека и камнем полетела вниз.

Арденс взревел страшно, как не может кричать человек. Впрочем, когда его крик стих, то он уже человеком не был, обернувшись в дракона. Рана открылась и снова началось кровотечение, что возможно было даже сильнее, нежели первоначальное. Но это неважно: он смог обернуться и доберется до Анны и вытащит ее, а потом… Потом же будь что будет.

И снова: ужас, паника, безвозвратность и обреченность. Острые камни на дне ущелья были еще не различимы, высота была такой огромной, что быстрая смерть мне не грозила… Разве что от сердечного приступа, который был не менее реальным, чем встреча со скалами. Я продолжала бесполезно махать руками, орала до хрипа… Пыталась цепляться за воздух! Сердце колотилось неистово, выбрасывая, казалось, по литру крови за раз. Легкие же наоборот — отказались работать.