— Нужно зарядить его как можно быстрее. И сделать еще несколько, если Кит сможет. Только тихо, без суеты и лишних ушей. За провокацией стоит ментальный маг и он продолжит действовать. Их не так уж много, но нужно искать среди самых приближенных.

— Да, твой отец тоже подозревает кого-то из семьи.

— Отец!? Ты говорила с императором, — утвердительно кивнул Арденс. — Впрочем, я уже не удивляюсь…

— Немного. И… я не могу рассказать.

— Да уж, клятвы о неразглашении — в стиле отца.

— Арденс, — я собиралась хоть как-то намекнуть мужчине, на что я подписалась, но язык отказывался произносить запрещенные слова. Пришлось думать о чем-то отвлеченном, далеком от моего договора с Багратионом, чтобы сказать хотя бы что-то: — Не верь в то, что произойдет. Все будет абсолютно наоборот. И все окажется поправимым.

— Ради Великого Ода, не говори, что он втянул тебя в свои интриги!? — Арденс выглядел взволнованным. И не зря. Задумка императора Загорья была опасной для меня не в меньшей степени, чем для него самого. И чем больше проходило времени от встречи с Багратионом, тем яснее я осознавала, на какое рискованное безумство согласилась.

— Просто запомни мои слова.

Арденс кивнул. Вдруг перед ним возник желтый вестник, мужчина открыл его и с явной неохотой поднялся из-за стола:

— Это от Баха. Очередное срочное дело. Будь осторожной, Анна. Скоро увидимся, — Арденс наклонился было ко мне, будто бы хотел поцеловать… Поцеловать? Да нет, точно нет, с какой стати ему целовать меня? Наверное, просто хотел что-то еще сказать… Но замер, развернулся на пятках и направился к выходу.

"Скоро увидимся" — повторила я про себя и вновь откинулась на спинку стула, прикрывая глаза. Моя же непослушная часть души, та, которой было наплевать, что Арденс почти женатый ненавистный дракон, последовала за мужчиной, как влекомый светом огня мотылек. Эта часть души желала остаться в Загорье, чтобы хоть изредка видеть Арденса и сгорать от ожидания этих встреч, она не ведала гордости или гордыни, ее не тревожили мои мертвые предки… А также она знала, что не за Драконьими горами, не за Ледяным океаном я не смогу разлюбить Арденса — никогда и не взирая ни на что. Она не хотела жить, просто отказывалась жить без этого мужчины и постоянно возвращала мои мысли к легенде об Избранной.

Я понимала, что все это ерунда, выдумки… Ну а что, если нет? А вдруг? И пусть я не знала самой истории, но уже по названию можно было догадаться, о чем она. Арденс говорил, что многие девушки разбивались, пытаясь взлететь. Очевидно, они надеялись обрести крылья, стать драконицами… Нет, я все же, как выяснилось, из рода древних драконоборцев, и эта сказка точно не обо мне.

И все же приятно было представить, что я прыгаю с какой-нибудь высоченной скалы и… взлетаю прекрасным созданием, воплощением магии. А если нет — то пусть и разобьюсь, если я не Избранная Арденса, то лучше уж так. Да уж, это звучало так сладко, притягательно… Теперь я прекрасно понимала, о чем думали юные жертвы неразделенной любви… Я же позволила себе увлечься фантазией, потому что знала, что это лишь фантазия. В реальности я никогда так не поступлю. Я всегда буду бороться за жизнь, какой бы костлявой она не была. Даже если останусь одна, без надежды и на самом дне. Буду бороться до последнего вздоха, а романтические суициды оставлю малахольным девицам.

И все же интересно узнать легенду целиком… Сугубо в познавательных целях… И… Стоп. Это я только что грезила о том, что превращусь в ненавистного дракона и даже назвала его "прекрасным созданием"!?

Я безрезультатно попыталась образумить и пристыдить себя какими-то заковыристыми ругательствами моего деда, но тщетно. Потом же я напомнила себе, что ненависть к драконам — это баррикада, за которой упрячется мое сердце после женитьбы Арденса и опираясь на на нее же потом сможет возродиться; но это самое сердце сейчас твердило, что оно не Урхов феликс и возрождаться повторно не видит смысла, что готово сгореть дотла без щитов и путей отступлений. И даже голос кинжала-дракоморта сейчас звучал намного тише и неуверенней.

Мне осталось лишь с грустной улыбкой покачать головой: неужели план Арденса начал действовать? Только бы еще понять, какое ему дело до моей нелюбви к драконам, если мы расстались и он вскоре женится на другой?

После встречи с Арденсом я таки отправилась проведать Феликса, а лишь потом вернулась в Академию и, невзирая на поздний час, направилась прямиком к своей соседке. Бекка, как и ожидалось, была в восторге от переезда и грезила встречей с лордом Леем, в смысле с Бахтиеором. Я же наконец излила свою душу и даже горько посмеялась над тем, какой бардак царит у меня в голове и сердце. Уснули мы под утро, но, несмотря на недосып, чувствовала я себя намного лучше. Все-таки прекрасно, когда рядом с тобой есть верный друг!

Остаток недели выдался не менее сумасшедшим, нежели первый день. Я по-прежнему щеголяла в своей эксклюзивной форме, ловя на себе как восторженные, так и завистливые взгляды. А мадам Велеска заговорщицки поведала мне, что уже больше семидесяти девиц неожиданно повредили свои комплекты одежды и подали заявки на перепошив в алом цвете и новом фасоне.

С Китом наши отношения из просто родственных грозились перерасти в действительно дружеские, что меня не могло не радовать. Что же касается прочей группы… Атмосфера царила если не враждебная, то напряженная. Ни я, ни они не спешили идти на сближение. Время от времени меня подкалывали и провоцировали, но в основном опирались на антидраконовские подвиги моих предков, нежели на мои личные качества. А когда кто-то вспомнил, почему я стала скандально известной в Арате, то это даже пошло мне на пользу: мол, я вольна поступать со своим телом, как сама желаю, а не как велят ржавые законы моей страны.

Страсти накалились в среду, когда на паре по физподготовке нужно было командой проходить полосу препятствий: меня никто не хотел брать к себе, так как считали, что я всех потяну назад. Чего я только не наслушалась, капитаны едва не подрались, а Киту даже пришлось зарядить одному из них, Фину, в челюсть за особо красочное высказывание в мой адрес. Две команды шли один в один и результат зависел от финальной эстафетной пары, в которую попала, кто бы сомневался, я и другая девушка. Признаюсь, было несказанно приятно наблюдать, как неверяще вытягивается лицо Фина, когда я пришла первой и забрала победу у его команды — все же мой бег, тренировки с Арденсом и Реббекой не прошли зря. "Мои" же ребята тогда ликовали и пригласили меня совместо отметить победу, но я отказалась, так как возле лечебницы меня уже ожидали новые пациенты.

И, по закону парных случаев, именно в среду ко мне пришла очень интересная пациентка, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Роскошная женщина, сотканная из безупречных манер, бесконечной выдержки, острого ума и стального характера. Она не представилась, но этого было и не нужно: победительницу предпоследнего Отбора в Арате все девушки знали в лицо. Это была леди Роксана — жена старшего сына императора, Арагварда, которая уже пятнадцать лет не могла подарить своему мужу ребенка. Леди Роксана пришла ко мне с надеждой, что я смогу ей помочь. Но я не смогла: женщина была здорова, разве что в ее крови чувствовалась примесь какого-то неизвестного мне вещества. Однако его след был таким неточным, а само вещество вроде как безобидным, что я даже не стала о нем рассказывать. В конце приема я лишь высказала свое сожаление, что не могу дать ей даже надежды. На что леди Роксана ответила, что быть императрицей в Загорье не так уж легко, и что мне не стоит питать иллюзий, что я смогу совмещать свою целительскую практику и государственные дела. После этого она откланялась, оставив меня недоумевать и тщетно пытаться понять ее высказывание.

В целом же пациентов было много, мне даже пришлось установить ограничение — не больше десяти в день. Но и помощников у меня было уже двое. Одного инициативного первокурсника пришлось в срочном порядке обучить диагносту и поставить на первичную сортировку больных. Дана же помогала непосредственно во время приема.