Тогда я и смогла отследить токи силы. Оказывается, я брала ее из щита! Подумать только, и когда Габриэль смог его установить!? То, что это именно его рук дело, я не сомневалась, ведь в щите был задействован способ обратного плетения, который сделал его невидимым. Да и кто кроме него стал бы так опекать меня? Как бы то ни было, но в ситуациях экстремальной перегрузки я примудрилась черпать силу из этого щита. Точнее даже не я примудрилась, а сила сама перетекала в меня, словно по закону сообщающихся сосудов. Это было странно, я никогда не слышала о подобном явлении. Я все собиралась спросить у Габриэля, но пока не решилась, предпочитая исследовать библиотечные талмуды. Ведь ужасно хотелось разобраться самой, прийти к мужчине с уже готовым объяснением, а не вываливать на него очередную задачку.

Новый темп жизни радовал меня, но… Но вскоре я поняла, что он нисколечки не помагает избавиться от чувств к Габриэлю. Я жила, по сути, ожиданием встреч с мужчиной. Понедельник и суббота — эти дни были красным отмечены в моем воображаемом календаре, ведь это были дни наших совместных тренировок. Занятия с Ректором проходили в официальном ключе. Габриэль не позволял себе ничего лишнего, казалось, он даже старался лишний раз не прикасаться ко мне… Но я то и дело ловила на себе его взгляды: иногда нежные и теплые, иногда веселые и восторженные, но чаще щемяще грустные, и всегда — очень заинтересованные и… голодные.

Я чувствовала, что все еще желанна. Проклятый Урх, да нас тянуло друг к другу, как магнитом! Соблюдать дистанцию становилось все труднее и труднее… Иногда я даже мечтала, чтобы Габриэль потребовал с меня долг, но он был нерушим в принятом решении. Я же боялась проявлять инициативу, зная, что тогда Ректор сдержит слово и поручит Лею дальше вести занятия.

Но, если физической близости было не видать, то мы становились ближе в ином плане. Мне было очень интересно общаться с Габриэлем на самые разные темы. Я рассказывала о своем детстве, о планах, Ректор же больше о жизни в самых разных странах. Только тему драконов мы не сговариваясь всегда старались обходить стороной.

Бывало, Ректор рассказывал истории из своей жизни. Особенно я любила россказни о всяких забавных, иногда даже глупых ситуациях, в которые он в молодости регулярно попадал вместе с Леем, а иногда и с Дарком. Сам Габриэль часто в них представал, честно говоря, не в самом лучшем свете, но не стеснялся об этом говорить. Я тогда смеялась и подкалывала его, а мужчина широко улыбался и молодел лет на десять…

Вот только такие проблески веселости становились все реже и реже. Все чаще я замечала, что его что-то гложет. И чем ближе был бал Прощания с зимой, тем мрачнее становился Габриэль.

Ах, да! Неслыханное дело: дату бала перенесли! И он должен был состояться уже через неделю, так как особым королевским указом его назначили на месяц раньше. То есть, по сути на средину зимы. Ректор в тот день был особенно хмур…

Я поплотнее затянула пояс на шубе и поспешила домой. Сегодня был понедельник — красный день в моем календаре, день тренировки с Габриэлем. И это должен был быть особенный день. Во-первых, сегодня я наконец закончу работать над кинжалом и узнаю его тайну. Во-вторых…

А во-вторых, я решила признаться Габриэлю в любви. Да, ведь я влюбилась в него по уши и сейчас не имело смысла это отрицать. Я понимала, что в целом это глупая затея и мне снова будет больно. В конце концов, кто признается в любви после прекращения отношений!? Но мы ведь, по всей видимости, вскоре расстанемся… Навсегда! Бал уже через неделю, и Габриэль после него отвезет невест в Загорье, а я… Я останусь в Арате. Разве не о нашей разлуке говорил Габриэль, когда предупреждал, что после будет больнее?

И все же я признаюсь. Не рассчитывая на отношения и даже не надеясь на взаимность. Для себя. Потому что любовь переполняла меня и мне хотелось о ней кричать. Если мы расстанемся, а я промолчу, то эта любовь просто испепелит меня… Или же я до конца дней буду мучить себя вопросом, а что было бы, если…

До тренировки оставался еще час, так что я быстренько занялась кинжалом. Мне нужно было пропустить еще пять вариаций диагноста, и я докопаюсь до магического корня этого загадочного оружия. Я ужасно волновалась, не верилось, что я наконец узнаю его тайну. А я ее узнаю, я была абсолютно уверенной в успехе!

И вот мне осталось прогнать через кинжал еще один диагност, последний. У меня вспотели руки, губы пересохли. Я, затаив дыхание, сплела завершающее заклинание… Но тут пространство зарябило, являя пред мои ясные очи Ректора Академии.

Я радостно улыбнулась и облизала пересохшие губы. Меня вновь охватило волнение, но уже по другому поводу: ведь я вознамерилась признаться в любви. По сравнению с этим событием, тайна кинжала меркла и отошла на второй план.

Габриэль заметил мое состояние, но от вопросов пока что воздержался. Он привычно взял меня за руку, замерцало заклятие перемещения, плетение которого я уже почти полностью отследила, и мы оказались на личном полигоне Ректора.

Мужчина уже хотел было отстраниться, но я мягко удержала его за руку.

— Подожди, — прошептала тихо, но настойчиво, смущенно отводя взгляд. — Я хочу тебе кое-что сказать, признаться… Ты предупреждал, что мы вряд ли будем вместе, говорил не влюбляться, но…

Всевидящий, три простых слова, что так легко звучали у меня в голове, было совсем не легко произнести в слух!

— Анна! — Габриэль не дал мне собраться с мыслями и окончательно набраться смелости. — Посмотри на меня, — он нежно поднял мое лицо вверх за подбородок. — Не стоит.

Я взглянула ему в глаза, в те черные омуты, в которых, как мне когда-то показалось, плещется множество женских трупов с разбитыми сердцами. Кажется, скоро я буду одним из них. Иначе зачем же мужчина остановил меня? И все же я решила дойти до конца.

— Габриэль, я… — Но мне не дали договорить.

Мужчина порывисто наклонился и накрыл мои губы поцелуем — невесомо, почти не ощутимо. Словно прощаясь.

Я обмерла:

— Что происходит?

Габриэль же отступил от меня на шаг. Молчал. Взгляд его был обреченный, но решительный, между бровями пролегла складочка, которую мне всегда так хотелось разгладить, губы плотно сжаты.

— Закончи работу над кинжалом. Тебе ведь осталось недолго?

— Сейчас?

Габриэль кивнул.

— Но зачем, мы ведь…

— Закончи работу над кинжалом, Анна, — повторил Ректор настойчиво, с нажимом на каждом слове.

Я нервно сглотнула и достала оружие. Дрожащими руками сплела диагност и привычным движением запустила его в податливый, почти живой клинок. Через несколько минут я узнаю его тайну… Вот только былого восторга я уже не ощущала.

Габриэль так и продолжал стоять, не меняя позы, не сводя с меня глаз, и даже, кажется, не дыша.

Наконец я почувствовала теплое прикосновение к руке — это вернулся диагност. Я, судорожного выдохнув, отправила его в магическую проекцию кинжала. После того как последний кусочек мозаики встал на место, фантом клинка словно ожил, наливаясь магией. Токи силы запульсировали в нем, исходя из центра рукояти, словно из сердца. Это и был магический корень оружия — то, из чего исходила вся его колдовская сущность. Я затаила дыхание и присмотрелась к плетению. Так, вот этот узор указывает, что кинжал был создан, чтобы противостоять группе существ, объединенных общими признаками, одним словом — одного вида. Что же это за вид? Я погрузилась еще глубже в заковыристое переплетение магических нитей… Вот, есть! Этот фрагмент плетения содержал слепок ауры, принадлежащей…

— Драконам, — потрясенно шепнула я, едва шевеля губами.

Кинжал выпал из моих рук, и звук от удара гулким эхом разнесся под сводчатым потолком полигона.

Из моего тела словно убрали стержень. Я пошатнулась…

Габриэль ринулся поддержать меня, но я жестом остановила его.

Я не могла поверить в происходящие, мысли были туманными и тягучими, и все же логическая цепочка сложилась быстро: Габриэль не может излечиться от раны, нанесенной кинжалом-убийцей драконов. Значит, Габриэль — дракон.