Загорье. Императорский дворец.

— Бах, где Капитан?

— Не имею понятия, Дарк. Церемония уже три минуты как началась, а его все еще нет, — заместитель Главнокомандующего пытался сохранить спокойствие, но все же не тревожиться он не мог. — На него это не похоже.

Дарк согласно кивнул:

— Я навещал его вчера после встречи с Арагвардом. Он готовился к визиту Аларая.

Оба мужчины одновременно взглянули на младшего принца Загорья и помрачнели, подумав об одном и том же.

— Я не могу пропустить церемонию. А ты отправляйся в комнаты Арденса во дворце и в его замок, — тихо шепнул Бахтиеор.

— Нет, я лучше к Алараю, пока он здесь. Если он вдруг исчезнет, или Капитан появится — пришли вестник, — Дарк хлопнул Бахтиеора по плечу и направился к выходу.

— Господа, в эту трагичную минуту мы собрались здесь для определения преемника нашего славного императора Багратиона. Согласно Порядку престолонаследования Загорья, престол должен унаследовать его старший сын, лорд Арагвард Загорский. Если есть не согласные, прошу высказаться сейчас, или же молчать до конца дней.

Дарк даже не обернулся, когда услышал голос Главы магического совета. Но резко замер в дверях, когда вдруг в полной тишине прозвучал ответ:

— Я не согласен. Престол должен перейти ко мне, лорду Бальтазару Загорскому.

Дядя Арденса неспешно поднялся и спокойно снял белые перчатки, всем своим видом демонстрируя, что именно он здесь хозяин положения.

— При всем уважении, лорд Бальтазар, но ваше заявление не имеет никаких юридических оснований. Согласно Порядку престолонаследования Загорья, если дети императора не обзавелись собственными наследниками, то престол переходит к его старшему сыну. Вы же относитесь к боковой ветви и на престол сможете претендовать лишь после смерти всех сыновей вашего брата.

— Я знаю Порядок наизусть, — морозным тоном отчеканил Бальтазар и одарил Главу магического совета уничижающим взглядом. — Я хочу инициировать процедуру признания незаконности правления моего брата.

— Вы заявляете, что лорд Багратион незаконно занимал престол?

— Именно. Он узурпатор. Поэтому ни Арагвард, ни другие сыновья моего брата не могут унаследовать то, что их отцу не принадлежало. Согласно второму пункту седьмой статьи девятого раздела Порядка…

"Какого лешего!?" — казалось, Дарк сумел прочесть мысли Бахтиеора по выражению лица мужчины. Сам же Дарк больше не слушал речь Бальтазара. Не потому, что ему было неинтересно, но со всеми спорными династическими вопросами пусть Бах разберается. Ему же нужно спешить. Только сначала он заглянет отнюдь не к Алараю, так как все они, кажется, здорово облажались.

Дарк пытался сохранить голову холодной, но впервые за много лет его профессионализм дал трещину. Он то и дело мыслями возвращался к Капитану, то вспоминая, каким задирой и наглецом тот был в юности, то перескакивал на размышления о нем и Анне. Потом он одергивал себя, заставляя концентрироваться на анализе сложившейся ситуации с учетом новых сведений. И все же понимал, что если бы Арденс был жив, он был бы на церемонии. А в ином случае, спешить уже поздно.

Мысли Бахтиеора были созвучными с мыслями Дарка. Как!? Почему они так невнимательно отнеслись к брату императора?

Конечно, его проверили едва не первым, все же тот был ментальным магом, но ни в чем не заподозрили. Ведь лорд Бальтазар был послом и в Загорье объявлялся лишь несколько раз в год. Да и мотив? Брат императора, у которого уже есть наследники, — лицо приближенное к престолу, но в то же время максимально удаленное от престолонаследия. Лысый леший, и это ведь добрый дядя Бальтазар, такой не амбициозный, что явно наслаждался покоем в тени своего брата.

Да и виновность Аларая была так очевидна, что другие кандидатуры казались на его фоне неправдоподобными и притянутыми за уши.

Лорд Бальтазар тем временем закончил перечислять пункты Порядка престолонаследия Загорья и продолжил не таким уверенным голосом, будто собирался с духом, чтобы открыть давнюю тайну.

— Императором должен был стать я, а не Багратион. Я скрывал это много лет, так как не желал идти против собственного брата. Сейчас же, когда он пал жертвой преступного сговора, был подло убит руками своего среднего сына…

— Дядя, следи за словами, — с рычанием бросил Арагвард. Справедливости ради, он был готов выслушать лорда Бальтазара, но перекручивания фактов не терпел.

— А что? Пусть и не лично, а руками своей любовницы, но именно он стоит за убийством. Ранее они вдвоем уже спровоцировали войну с Аратой, что только чудом завершилась для нас малыми жертвами. Или ты видишь здесь Арденса? Наверняка он боится разоблачения, поэтому где-то прячется. Увы, когда я вернулся из-за океана, то обнаружил, что дела в Загорье гораздо хуже, чем я надеялся. И это не вина императора, его деятельность регулярно подрывал целый отряд предателей с Арденсом во главе.

— Дядя, ты забываешься. Вина Арденса не доказана, — снова перебил Арагвард.

— Ты прав: я слишком отвлекся. Но на твоем месте, я бы подумал, кому выгоднее всего бездетность твоей жены. Впрочем, после того, как я стану императором, уверен, что ее болезнь чудом излечится.

— Лорд Бальтазар, напомню, что вы хотели доказать всем нам, почему именно вы должны занять престол, — Арагвард говорил по-прежнему твердо, однако в его голосе появилась тень сомнения.

Бахтиеору стоило больших усилий, чтобы удержаться от комментариев, но по регламенту он не имел права высказаться. Да и, как не печально, кроме пустых оправданий и таких же пустых ответных обвинений, не подкрепленных доказательствами, ему нечего было предоставить. Оставалось лишь слушать, сгорая от ярости, да клясться самому себе, что он восстановит доброе имя лучшего друга. Нет, тот сам его восстановит, а Бахтиеор ему в этом поможет. Ведь Ард живой! Иначе быть не может.

Лорд Бальтазар смиренно сложил пальцы домиком, выдержал долгую красивую паузу и лишь затем неспешно продолжил:

— Вам всем известно, что я старший сын в семье. Багратион унаследовал престол, так как у него первого появились законные наследники. Так считалось много лет и сейчас так считаете все вы. Но это неправда. Это ложь, которую покрывал наш отец. У меня первого родился ребенок. Сын, — Бальтазар оперся о стол, наклонившись к слушателям, и в полнейшей тишине проникновенно обвел взглядом всех присутствующих. — И сегодня он снова во дворце.

Дядя Арденса кивнул — и двери зала распахнулись. Гости церемонии приподнялись и возбужденно зашептались. Наконец вошедшего смогли увидеть все. Только он был не "вошедший" — мужчину вкатили на коляске. Сначала могло показаться, что у него больные ноги, но уже через минуту пристального рассмотрения становилось ясным, что дело отнюдь не в ногах. Сын лорда Бальтазара был слаб на голову. Его глаза невидяще блуждали по потолку, изо рта стекала слюна, которую исправно вытирала сиделка, а руки хаотично и бесконтрольно перескакивали из колен на ручки коляски и обратно.

— Увы, недуг моего сына неизлечим и очевиден, — продолжил дальше речь Бальтазар. — И вы можете заявить, что душевнобольной калека не может называться наследником, и поэтому решение моего отца было правильным. Но это не так. Ведь Греон родился здоровым мальчиком, и лишь по недосмотру или умыслу няньки он упал с кроватки и повредил голову. Всем было объявлено, что он умер, дабы не поднимать смуту лишний раз. Но это и вправду мой сын: родство может подтвердить любой целитель, как и возраст — он старший за Арагварда.

В зале было поднялся шум, но лорд Бальтазар поднял руки в успокаивающем жесте и негромко продолжил:

— Вы, должно быть, желаете возразить, что это не имеет значения, ведь Греон все еще душевнобольной и наследником быть не может. И вы правы. Как будете правы утверждая, что и моя дочь Даниэлла не может дать мне право на престол. Однако, у меня есть еще один ребенок, который может — и должен — считаться наследником, — тихий голос Бальтазар стих совсем, но следующая фраза громогласно вознеслась под свод зала. — Это Аларай Загорсский — боевой маг, которого все привыкли считать сыном Багратиона, но которым он точно не может быть. Дело в том, что он обладает склонностью не только к боевой магии, но и ментальной, которую он мог унаследовать лишь от своего отца — от меня, но никак не от Багратиона. Аларай сам не знал, кто его истинный отец. Теперь же нет причин скрывать правду ни от него, ни от вас всех.