Или все же в аресте… Точнее, может, король хочет меня задержать и допросить, но не имеет легальных оснований для ареста? Такой вариант возможен, если он жаждет разузнать о событиях на конюшнях, и почему его план провалился. Он ведь знает, что я замешана, но вряд ли подозревает, насколько. Хотя нет, об этом Гершандт допрашивал бы где-то в казематах, а не на приеме. Так может, до приема я и не доеду, а нечаянно пропаду где-то на полпути? Тогда зачем Франк в сопровождении? Нет, тот бы точно на такое не пошел. Да и вряд ли Гершандт вообще будет упоминать о провокации, ведь о ней официально никто не должен знать, ее как бы и не было. Расспрашивать о ней — подтвердить свое участие.

Остается третий вариант — "алая лихорадка". Король ведь явно желает прекратить волнения, сохранив уклад в стране без кардинальных изменений. Значит, он задумал использовать меня как-нибудь в своих интересах. Не самый плохой вариант для меня, но и не предвещающий ничего хорошего.

Я рассеянно покрутила чашку в руках, не зная, куда ее поставить, и наконец приткнула на узкий подоконник.

— Всевидящий, какая красота! — Феликс заметил то, чем я уже любовалась целых полчаса, пожираемая тягостными раздумьями.

На столе Жюстин лежало платье. Нет, не просто платье… Оно было неимовернейшим и точно красивейшим из всех виденных мною ранее. В нем сочетались призыв и сдержанность, вызов и элегантность, женственность и сила. Да, сила… Пожалуй, если предыдущий подарок Жюстин больше подошел бы принцессе, то это уже был наряд достойный королевы, знающей и ему, и себе цену. И вместе с тем, платье отличалось завидной лаконичностью: короткий стоячий воротник, вырез — в стиле мадам Жюстин по глубине, но узкий — он больше интриговал, нежели открывал. Из украшений — россыпь маленьких камней цвета крови, что держались на магии и напоминали звездное небо; но главное — широкие рукава-крылья из тончайшего изысканного кружева, которые придавали величественности и изысканности любым неспешным жестам. Стоит ли упоминать, что платье было алого цвета… Только на этот раз оно отливало черным при движении, будто бушующее пламя костра заточили в темный кристалл рубина. Ну и вплетенная в ткань магия на все случаи жизни делала наряд не просто восхитительным, но еще удобным и практичным.

— Оно ведь для тебя?

— Не знаю, — слукавила я, чувствуя себя врунишкой. Ведь вряд ли мадам Жюстин в такую тревожную ночь выложила платье на стол, чтобы просто похвастаться. Да и размер точно был мой. И туфли…

— Дорогая, ну конечно же оно для тебя! — на лестницу выплыла хозяйка лавки — уже с готовой прической и подведенными черным глазами, но все еще в домашнем халате, от одного вида которого у благопристойных девушек кровь приливает к щекам, а у мужчин — кхм, немного к другой части тела.

— Оно стоит целое состояние, — я удрученно покачала головой.

— Да, стоит, — кивнула мадам. — И этот гарнитур — тоже, — Жюстин протянула мне длинную коробочку. Однако, не беспокойся: после твоего появления на балу в академии мои дела резко пошли вверх; после твоего визита в королевский дворец я, возможно, переберусь в столицу. Считай это моей инвестицией. И не вздумай отказываться.

— Не вздумаю. Да и не смогу… Ох, — я открыла коробочку. Что ж, Жюстин права, это рубиновое ожерелье и серьги тоже могли стоить состояние. А на внутренней стороне коробки была выгравирована надпись: "Анна. Аврам Сорентский".

— Это из коллекции, названой в честь тебя. Мне едва удалось его выхватить, и то уже без браслета, хоть и купила я его в день предпоказа.

— В Арате? — вскинула брови я, догадываясь, кто смог умыкнуть браслетик из-под цепких пальчиков мадам. А сам браслет я даже недавно лицезрела воочию.

— Да. Работы Аврама имеют популярность и за рубежом, но сейчас рубин идет нарасхват — алая лихорадка, ты же слышала? — так что, они просто не попадают на экспорт.

А вот Дана утверждает, что ей отец купил подарок за океаном… О чем это говорит? Очевидно о том, что лорд Бальтазар солгал дочери. Да, это может быть подтверждением того, что брат императора недавно был в Арате, но весьма сомнительное и легко оспариваемое. Ведь, возможно, он лишь перекупил или же его люди купили браслет по его указанию.

В любом случае это интересное, но, похоже, абсолютно бесполезное совпадение: ведь император уже и так говорил, что Бальтазар был в Арате, как впрочем и Арагвард и еще дюжина драконов.

Через час с небольшим мы с Феликсом были готовы отправится в путь. Я еще раз напоследок окинула себя взглядом: все идеально, даже лучше, чем идеально. И все равно что-то не то. Я чувствовала дискомфорт и смутное волнение, словно чего-то не хватало. Дракоморт… Кинжал остался на ложе Императора. И без него я чувствовала себя уязвимой и беззащитной. Конечно, у меня была сила Арденса, но я словно постоянно брала ее взаймы, да и против дракона в щитах голая сила не всегда поможет.

На дороге нас ожидал личный королевский экипаж. Да уж, это точно он. Неудивительно, что на улице уже толпилась куча народу, преимущественно женщин с красными повязками на руках.

— Они, наверное, желали увидеть кого-то важного, — я замялась у двери. — Ну конечно, не могу привыкнуть, что Феликс — принц!

— Очень важного, — кивнула мадам Жюстин, ободряюще сжимая мой локоть. — Но не младшего принца. Они ждут тебя, Анна.

— Жюстин, вы же лучше всех знает, что я не та…

— Та. Поверь. Иначе я бы не подарила тебе свои лучшие платья — ни тогда, еще перед балом, ни сейчас, — мадам говорила убежденно и спокойно, будто ей подвластны все тайны мира. — Пусть не по твоему желанию, но тысячи сердец аратских женщин оказались в твоих руках. И ответственность за них уже на тебе, Анна. Лишь пару твоих слов — и они либо охватят пожаром всю страну, либо стекут жалкой лужицей в смрадную грязь Гершандтовых ботинок. Ох, дорогая, это так волнительно! — Жюстин вдруг встрепенулась, стиснула меня в коротких объятьях и чмокнула в щеку. — И на приеме не забудь попробовать те прелестные закусочки и десерты. Шеф-повар у короля — просто чудо!

Я не стала сдерживать смех. Мадам Жюстин — вот кто истинное чудо!

Что ж, мир вокруг жесток и непредсказуем, но ради "прелестных закусочек и десертов" можно собраться и сделать еще один рывок. Да и женские сердца… Честно говоря, сейчас я не имела понятия, что я должна с ними делать. Но я точно знала, что они не должны увидеть во мне ни капли страха или сомнения.

Франк вышел приветствовать нас с Феликсом и желал помочь мне подняться в карету. Но я предпочла взять руку Феликса.

Франк… Я разбила ему сердце. Мог ли он из-за этого стать предателем? Ведь именно он рассказал кому-то о нашей встрече с принцем Араты на конюшнях Академии в восемь утра. И все же мне хотелось верить, что он сделал это без злого умысла.

— Анна, ты… — когда мы очутились внутри, Франк все же поцеловал мне руку. Он выглядел и вправду настолько потрясенным и смущенным моим внешним видом, что долго не мог подобрать слов. Наконец он просто тяжко вздохнул.

— Спасибо, Франк, — ответила учтиво, но прохладно.

— Ваше Высочество, — Моргенштайн склонил голову перед принцем. — Давно не виделись, друг…

— Друг? — Феликс прищурился. Он излишним терпением точно не страдал. — Откуда ты узнал о нашем прибытии в Рицу?

— Я не…

— Не увиливай, Франк. Очевидно, что это ты доложил отцу.

Моргенштайн поджал губы и покачал головой:

— Я не мог не узнать. Одна девчушка из окна ненароком увидела ваше появления. А через полчаса об этом знала вся Рица. Но не я оповещал короля. Мне лишь пришел вестник с приказом сопроводить вас.

— Обычная девчонка узнала Анну? — Феликс не спешил верить своему другу.

— Вы и вправду не понимаете, что у нас творится… — Франк поднял брови и открыл занавески на окнах. Смотрите!

Мы с принцем дружно выглянули на улицу. Всевидящий! Стены домов, деревья, осветительные столбы — все было увешано моими портретами. Надписи были разные, но в основном: "Наша жизнь — в наших руках!". Я заметила одну забавную картинку, где во фразе "Наша жизнь — наше дело" слово "жизнь" было перечеркнуто, и исправлено на "тело".