Слава Всевидящему, в комнату вошел Дарк, опровергая мои опасения, что я уже окончательно тронулась рассудком.

— Леди Анна! Прекрасно выглядите! — Дарк был на удивление жизнерадостным.

— Правда? — переспросила с сомнением, пропуская мужчину в комнату.

— Поверьте, вы здесь самая прекрасная особа!

Дарк говорил серьезно, искренне стараясь быть галантным и сделать мне комплимент. Я оценила его неуклюжую попытку, вспомнив, что во время нашей первой встречи с его солдатским жаргоном не мог справиться даже Арденс, но все же прыснула смехом:

— Если учитывать, что в этой комнате кроме меня лишь двое мужчин, один из которых больше похож на мертвеца, а другой вынужден скрывать свое лицо маской, то тогда ты, конечно, прав!

Дарк тоже разливисто засмеялся:

— Да, Жюстин говорила мне, что я не мастер изящных комплиментов, но я стараюсь!

— Мадам Жюстин… — я протянула, улыбаясь. — Вы частенько к ней заглядываете, не так ли?

— О, это восхитительная женщина! Совершенная! Она передала вам привет и вот это, — Дарк протянул мне перемотанную бечевкой стопку газет. Потом же передумал и сам принялся ее распаковывать. — Садитесь, я вам кое-что покажу.

— И не подумаю. Сначала вы снимете маску и позволите мне заняться вашим лечением, а потом уже все остальное, — возразила я безапелляционно. — Так что это вы присаживайтесь.

— А вы знаете, что сейчас командуете бывшим командующим Северного фронта, — пробухтел "бывший командующий", но послушно сел передо мной. — Главнокомандующий у вас тоже по струнке ходит?

— Не ходит, — ответила, отведя взгляд.

Дарк заметил, что задел больную тему и на этот раз уже молча снял маску.

И вновь я внутренне содрогнулась. Лицо мужчины было действительно не для малахольных девиц. Что ж, мадам Жюстин и вправду прекрасная женщина, если смогла не замечать такое внешнее уродство.

Несколько минут я работала молча, потом не выдержала и спросила:

— Дарк, это ведь шрам от пламени дракона. Как вы после такого можете быть другом Арденсу?

— О, вы уже знаете, что это сделал Арденс?

— А это сделал Арденс!? — я неверяще взглянула на мужчину. Заклинание, над которым я работала, задрожало и распалось, пришлось отругать себя и начать все заново. — Но, как так? По неосторожности?

— Не совсем. Я тогда был командиром отделения на пограничной заставе. Самое горячее место в стране, надо сказать. Арденсу же тогда было четырнадцать. Подросток. Избалованный и смазливый сынок императора. Амбициозный, самоуверенный, слегка нагловат. Он мне сразу не понравился. Он убежал от отца и заявил, нет — поставил перед фактом, что будет служить в моем отделении. И друг его, Бахтиеор, тоже был с ним.

В тот вечер мы получили информацию, что карагары — это наши полудикие и безумно жестокие соседские племена — напали на одну деревеньку на тогда еще спорной территории, что официально не входила в состав Загорья. На мой родной хутор. Там были мои отец и мать, младшие братишки и сестренки… Но мы, солдаты империи, не могли вмешаться. Не имели права. Проклятые законы — применение оружия солдатами вне территории Загорья без специального приказа Главнокомандующего или императора карается смертью. И я не мог отдать приказ своим людям, но и сам не вмешаться тоже не мог. И я пошел один. Позже мне рассказывали, что Арденс, который увязался за нами, тогда воспылал праведным гневом, назвал всех трусами позорными или еще как… Словом, после его речи весь мой отряд нарушил закон и пошел за мной. Но я тогда об этом не знал.

В деревне царил ад. Всех стариков, больных и раненых, а также детей, которые еще не могли ходить сами, собрали в доме старосты и уже подложили солому — хотели их сжечь живьем, — Дарк пытался сдерживать эмоции, но в этом месте его голос все же дрогнул. Я же похолодела, даже не представляя, что такое могло твориться на самом деле.

— Женщин, девушек, молодых парней и детей, — ты не подумай, они отбивались, пытались защищаться, но против карагаров им не было что противопоставить, это ведь просто фермеры-трудяги, — так вот на них надели кандалы, намереваясь продать как живую силу, но перед тем желали, чтобы они посмотрели на смерть своих близких. Я был один, я не мог им помочь… Представь мое отчаянье! И все же я бросился в бой, понимая, что в сущности погибну ничего не изменив.

Вот тогда и подоспел мой отряд матерых вояк во главе с этим безусым сорванцом. И тут я сплоховал. Какой-то огромный дикий ублюдок сумел подловить меня и обхватил мою шею в удушающий захват, требуя, чтобы мои солдаты сложили оружие, иначе он убьет меня. Глупость, конечно. Мои бы не повелись на это. Но они засомневались. И я видел — они же нет, как другой мелкий выродок этого сучьего племени подкрался и подпалил край соломы с тыльной стороны дома старосты… Я пытался кричать, я орал, но знаешь, удушающий не слишком способствует четкости речи… Проклятье, мои люди все медлили, обдумывали стратегию и пытались о чем-то договорится… Только Ард смог проследить за моим взором и увидеть начинающийся пожар. Счет шел на секунды. Пламя уже подкралось к нижним доскам дома — один порыв ветра, и оно бы перекинулось на стены. Да и без ветра через десяток минут пожар бы охватил весь дом…

Люди внутри, включая моих близких, были обречены. Ведь завяжись тогда схватка, мы бы все равно не успели… Да и я бы этого уже не увидел. Вот тогда вперед выступил Арденс. И, знаешь Анна, еще до его оборота я увидел, что передо мной дракон. Взгляд его был такой, что и карагары, и мои люди замерли оторопев. Тогда Командир впервые обернулся в звериную ипостась. Не буду говорить тебе, все равно не смогу описать — это нужно увидеть вживую.

Арденс рисковал, ведь это было его первое обращение все же. В императорских отпрысков оно проходит под надзором целой коллегии магов… Да и дракон его был тогда еще неуклюжим… Но зато он не медлил. Он дыхнул пламенем, как мне тогда показалось, прямо мне в лицо… Вот только огонь не касался меня, обтекая вокруг щита, что тоже был делом рук Арденса. Только под конец он немного не справился и защитное плетение дало трещину… Результат, как говорится, на лицо.

Тогда я не почувствовал боли. Мои глаза уцелели, так что я мигом бросился к запертым людям, мои же вояки докончили карагаров. Всех жителей деревни удалось спасти. Так что то, что я могу навещать своих родных — заслуга исключительно Арденса. Знаешь, даже если бы он меня тогда сжег дотла, я бы был не в обиде…

А на следующее утро к нам на заставу приехал император собственной персоной. Требовал вернуть сына. Арденс был против, утверждал, что как будущий главнокомандующий должен сам увидеть воинскую жизнь изнутри. Еще бы день назад я бы с радостью спихнул этого задиру назад во дворец. Но тогда я встал на его сторону и не менял ее до этих пор. Я соврал императору! Заявил, что Арденс уже принес присягу, а значит даже император не в силах повлиять на ситуацию. Багратион был в гневе, да деваться ему было некуда и он смирился. Однако, видимо, все же затаил обиду или же прознал о моем обмане, и я просидел на той заставе на пяток лет дольше…

Зато после той истории вопрос со спорной территорией решился быстро: император приказал ввести войска и объявил, что те земли отныне под защитой Загорья. Другие страны нас поддержали, так как слухи об этом инциденте расползлись быстро. Стоит ли говорить, что репутация Арденса вполне заслужено взлетела до небес и не только в глазах моего отряда. Позже Багратион сменил гнев на милость, и моя карьера стремительно пошла вверх. Арденс же повсюду следовал за мной, набираясь опыта и познавая все тонкости службы. Потом же он стал Главнокомандующим, а я перешел на личную службу. Я когда-то тебе сказал, что это нормально, что Арденс теперь мой командир — теперь ты понимаешь, почему.

Я лишь молча кивнула. Арденс мне рассказывал истории из своего прошлого, но все они были забавные и веселые. Воинская жизнь если и упоминалась в них, то лишь вскользь, как еще одно приключение. Но он ведь своими глазами видел, что такое война, познал весь ее ужас. Поэтому так усердно и готовил меня к будущему, поэтому так дорожил миром. Все-таки Загорью невероятно повезло: Главнокомандующий, что избегает войны, а не ищет ее — большой дар и большая редкость. Всевидящий, какая же сейчас на Арденсе ответственность!