Айгуль испуганно завертела головой из стороны в сторону – ни сном, мол, ни духом, – с таким выразительным лицом, что он поверил. А вот Савиле с Розой, не будь он Скорзом, веры больше не будет. Никогда!

– Ты должен знать, Лент. Но не должен был знать раньше. На случай, если у нас ничего не выйдет. Смотри.

Роза встала и взмахнула рукой, сбрасывая хмель, – что за изящное заклинание? Потом посмотрела на Савилу: – Ты готова, дорогая?

Савила вышла из-за стойки и встала рядом, возвышаясь над Розой на голову: – Готова.

И тогда Лент увидел то, чего не видел никогда. Разве что, глядя на себя самого, чужими глазами. Зелёная сила Савилы пошла волнами и сполохами золота, а жёлтая сила Розы засияла ярко-зелёными лучами.

Вот это да!

Случаи смешения сил были известны истории – взять хотя бы самого Лента, – но тёмные знали, что подобное надругательство над собой сила позволяла не всем и в самых крайних случаях. Попытки тех отчаянных, кто пытался проделать подобное без особой нужны и знаний, были не просто опасны – расплатой могло стать нарушение психики вплоть до полного безумия или даже физической смерти.

– Ну, живы и ладно, – отчего-то Лент почувствовал себя сейчас папашей двух хулиганистых девчонок. – С февраля репетируете?

Они кивнули в унисон.

– Хорошо держите цвет, молодцом. Обменяемся потом приёмчиками.

Обе широко улыбнулись.

– То есть нас троих чёрный теперь своей волей не подчинит. А отец? Неужели и он?!

Напряжённый момент остался позади, Роза вернулась на диван и потрепала по плечу огорошенную Айу – у той сегодня день глобальных потрясений. А Савила взгромоздилась на высокий стул, заменявший барный.

– Нет, Питер не мог рисковать здоровьем. Но у него в арсенале нашлись неплохие артефакты. Слуги не всегда смирялись со своим положением, как оказалось, и ещё в те времена придумали инструменты, способные минимизировать давление. Это древние вещицы, никто точно не знает, что именно им по силам, но Питеру разрешили захватить их с собой под личную ответственность.

Ну да, ну да, и приковали наручником к Патрику. Теперь понятно, почему он так носится с этим чемоданом.

– А кто разрешил?

Этот вопрос Розе не понравился, она отвела глаза в сторону, а потом опустила.

– Не заставляй меня обманывать, Лент. И ты сразу поймёшь, и мне будет неприятно. Если я скажу «неисполнительный совет тёмных старейшин», тебя это удовлетворит?

Ох уж эти кулуары власти. Как хорошо, что Лент только недавно синий. Хоть первые сто лет пожил, как нормальный.

– Удовлетворит. Так где же Татьяна? Что-то долго едет.

На самом деле он не знал, долго ли, просто уступил Розе и милостиво сменил тему. А к вопросу о таинственных старейшинах он вернётся позже, в Лондоне, как-нибудь в дождливую погоду, когда будет совершенно синим.

Проветренная и обновлённая (с мебелью, расставленной по местам), «будуарная» гостиная снова стала нормальной комнатой обычного деревенского дома. Вместо рваного танго в ней звучала теперь опера деревенского дня – окно на теневую сторону было распахнуто, и сквозь него доносились арии гогочущих гусей и мычащих вдалеке коров.

Женщины устроились за круглым столом, где поджидали Лента для «мозгового штурма» – так они называли поиск решение проблем в молодёжной манере. Как сказала Савила: «кто кого перебьёт» – хотя, по разумению Лента, к ним это отношения не имело, они просто собирались хорошенько всё обсудить, чтобы прийти наконец к каким-нибудь выводам.

С идеей Лент не спорил, обсудить – это всегда хорошо, но что-то ему мешало. Мешало успокоиться и привести мысли в порядок.

Все дела, порученные ему хозяйкой, он закончил, занёс и вынес всё, что было велено. Закрутил, выбил, вытрусил… но за стол садиться не спешил. Будто боялся, что как только перестанет суетиться и выполнять простые и понятные команды хозяйки, на него опустится какое-то ненужное ему, неприятное понимание.

Зазвонил телефон, потом ещё один. Айа говорила с Зинаидой. Савила – с неизвестным Ленту корреспондентом. В разговоре последней мелькали начальственные нотки и слово «дисциплина», видимо, речь снова зашла о вчерашних слушаниях – не интересно. Роза закрыла глаза и ушла в себя. Лент собирался сделать то же самое, чтобы разобраться в том, что его тревожило, но тут на его ладони запылала руна.

– Ого! Дамы! Именная руна Анны сработала на опасность.

Он не стал акцентировать их внимание на том, что такое поведение руны не двусмысленно – проход за Черту по-прежнему открыт. Или открыт снова. Вот, значит, почему он никак не мог успокоиться: чуял приближение неприятностей.

Ощущение обыденности тут же улетучилось, телефонные разговоры были немедленно свёрнуты.

– И Татьяна пропала, – громкий шёпот Айи показался зловещим. – Зинаида звонила сказать, что та забыла у неё пакет. Час прошёл, как они с Виктором уехали, а здесь всего несколько минут езды. Не к добру.

В другой ситуации Лент попытался бы её успокоить, мало ли, заправиться решили, а до Холмогор немалый крюк, но сейчас промолчал. Тем более что Савила тоже решила подкинуть новостей: – А я знаю, с кем встречалась в Москве Татьяна. Ты Саровскую помнишь, Лент?

Фамилия прозвучала предупреждением. Лент её помнил. У этой ведьмы всегда были проблемы с уставом. Однажды ей даже простили случайную смерть, дело было по молодости и глупости, тогда она раскаялась.

– Тамара Александровна? – переспросила Айа.

Нет, Саровскую звали Анастасией. По крайней мере в те времена, когда Ленту доводилось её наказывать. Но Савила неожиданно подтвердила:

– Да. Под таким именем она практикует. Уже лет двадцать, если не больше. С тех пор, как «перекрасилась» в экстрасенса.

История эта была старой. Как только на центральное телевидение выпустили Кашпировского и Чумака, некоторые ведьмы попросились в похожее плавание. Лент не возражал, но предупредил, что жить им придётся по законам светлых, то есть по людским. Кому не нравится, пусть сразу выбрасывает эту идею из головы. Некоторые выбросили, некоторые, как ни странно, – нет. Но сейчас-то что об этом говорить?

– Ваша Тамара Александровна просится ко мне на приём, – покачала головой Савила. – Настаивает, что у неё вопрос жизни и смерти. Зная Саровскую, могу предположить, что она не преувеличивает.

– Поедешь в Москву? – спросил Лент.

Он бы поехал. Упоминание Татьяны в сочетании с вопросом о жизни и смерти его заинтриговало. Савила что-то ответила, но он не расслышал. Потому что в этот момент произошло что-то непонятное. Воздух изменился, поплыл, зарябил.

Лент увидел, как медленно поднялась и вытянулась струной Роза, её сила стала дуальной, золотой и зелёной, а вокруг прозрачной скорлупой засиял защитный щит. Ничего себе! Не так ли жёлтые зеркалят чужую силу?

Увидел, как вскочила Савила, тут же приняв боевую стойку.

Увидел, как упала на пол и покатилась с завываниями старая Айа, а когда встала, не было в ней ничего от той прелестной моложавой колдуньи, ударившейся только что об пол. Щёки сморщились, нос вытянулся и загнулся вниз, вся она усохла, согнулась, ладони с длинными крючковатыми пальцами разрослись до огромных размеров и энергично растирали сейчас плевки, срывающиеся с шамкающих и бормочущих губ: «Подходи, подходи, касатик, по одному…»

Что ж, у каждого своя боевая форма, удивляться некогда. Лент выпустил из пылающей ладони хлыст, который был сейчас совершенно не нужен, и он это понимал, но всё же по привычке щёлкнул им об пол, приглашая. В ответ на щелчок, будто по цирковой команде, в окно запрыгнул волк. Его приложила Савила. Очень сильно приложила, но волк не отреагировал никак.

– Они не оттуда, Савила! Не переводи силу! Только физические заклинания, как на людей! – прокричал Лент, тормозя первого волка точечной воронкой левитации и укладывая его на пол ударом утяжелённого кулака между глаз. А в окно уже лез второй. Он был таким большим, что перепрыгнуть препятствие не смог и теперь подтягивался на передних лапах, что было неестественно до омерзения. Утробное урчание и гнилые зубы зверя за дрожащей верхней губой в сочетании с совершенно осмысленным, не звериным взглядом провоцировали рвотный рефлекс.