Всё! Теперь Лент мог заявить с полной ответственностью даже под присягой на Лысой Горе, что Ростов Великий – не просто аномалия, а магический катаклизм.

Совершенно озадаченный, он вывалился из Дуси у самых ворот кремля, стараясь не смотреть на Вика. Тот, раздавленный и убитый, остался в машине. В принципе, ему бы не помешало сейчас пройтись, но по пути не было ни деревца, и до самого архива им предстояло идти по солнцепёку, что, по сравнению с кондиционированным салоном автомобиля, представляло собой неплохой аргумент в пользу последнего. Поэтому Лент не настаивал, да и с Айей ему нужно было поговорить без свидетелей. В общем, Вик остался, а Лент пошёл.

Красная Палата, к которой примыкал архив, была открыта для посетителей, но совершенно пуста – не секрет, что жара не располагает к походам по музеям. И школьников силком не приведут – каникулы. Айу Лент вызвонил ещё со стоянки, и теперь она вела его сводчатыми коридорами мимо старинных экспонатов в сторону неприметной двери с надписью «Служебный Вход».

Тишина и пустота были ему только на руку – уж больно не терпелось выговориться (а лучше, выругаться) по поводу бесполезности ворожбы в этих широтах. Айа соглашалась, что так дело не пойдёт, что срочно нужно что-то делать… но Лент быстро заметил, что соглашается она не со смыслом, а в целом со всем, что он ей говорит. В такой ситуации хорошо было бы заткнуться, но у него не получилось. Получилось только сжать причитания до просьбы.

– Ты бы посмотрела, пацана, Айгуль! Сложные случаи берёшь, я слышал.

– Хорошо, я посмотрю, попозже, – снова покорно согласилась Айа, подтверждая его опасения: что-то здесь было не то.

– Ты чего такая?

К этому времени они прошли в её кабинет, заставленный стеллажами и защищенный рунами над дверью и над окном – от чужих глаз и ушей.

– Лаврентий Петрович, я по поводу Солнцевой…

Тон Ленту не понравился. Но разве не для того он примчался в кремль, чтобы расспросить о результатах их вчерашней встречи? Значит, он будет внимательно слушать и благодарить.

– Спасибо.

– Не благодарите, Лаврентий Петрович. Я не смогу ей помочь. Силы я в ней не заметила, зато цирроз у неё прогрессирующий. С начальной деформацией тела. Я не врач, могу ошибаться, но за такое не возьмусь. Здесь нужна принудительная госпитализация.

Перед глазами Лента отчётливо затрепетали воспоминания о «мушках в янтаре». Неужели всё настолько плохо? Айа смотрела виновато, но и вопросительно. Ждала дальнейших указаний?

– Ладно, сам посмотрю, – буркнул он, стараясь не прозвучать слишком недовольно. В конце концов, возможности деревенской ведьмы ограничены, а у синих в медицине каждый день прорывы. Что там с печенью делают? Пересаживают? Значит, пересадим! И тут же, видимо, по медицинской ассоциации вспомнил о травнице.

– Ты Зинаиду из Великого знаешь?

Глаза ведьмы ещё больше округлились: – Здесь травы уже не помогут, мастер. Нужно кардинально менять образ жизни, ввести строгую диету…

– Я не о том, Айа. Ты помнишь моего волка и твоё лавандовое поле? Там ещё был съезд на Срединку? – здесь он дождался кивка. – Егор сказал, что Зинаида живёт под Великим, в Сретенке. Похоже, я просто пару букв не доглядел, далеко было. Не Срединка, а Сретенка.

Айгуль смотрела недоверчиво. Понятно, Лент её запутал.

– Погоди, сейчас объясню. Мы с Егором вчера в лесу были, с мавкой одной говорили. Она показала нам направление на Великое, на Чёрный пруд. Похоже, дыра в мембране – там. И Зинаида там живёт, у которой может прятаться пропавшая… – он чуть было не сказал «кикимора», но вовремя остановился, понимая, что этим добьёт Айу окончательно. Её глаза и так вываливались из орбит. Меняем тему.

– Короче, хочу понять, есть ли смысл рассчитывать на помощь травницы, если дело дойдёт до конфронтации, – и добавил, чтобы избежать ненужных вопросов. – Егор нам не помощник. С Татьяной я ещё не говорил. Так, что за птица эта Зинаида?

Айгуль немного подумала и, когда заговорила, её голос звенел болью: – Анечка – хорошая девочка. Если договариваться, то с ней. Я так понимаю, мастер, вы уверены, что всё происходящее… – тут она посмотрела на него с робкой надеждой, но Ленту нечем было её утешить. Он действительно думал, что хорошая девочка Анечка перестала быть хорошей после похода за Черту. Пошла на Чёрный пруд и открыла там дыру, через которую Лент чувствует покойную жену Анну. И теперь, если верить маре, «возврата не будет». Вероятнее всего, имеется в виду «возврата к прежней жизни».

И что самое страшное, ни Ленту, ни Егору нельзя туда соваться ни в коем случае. Раз к Чёрному пруду подтягиваются чернокнижники, вполне возможно, что из-за Черты уже вызвали для «коронации» чёрного. От разрыва тот не отойдёт, ему нужно сначала сформировать тело. А для этого ему нужны два тёмных, на роль которых прекрасно подходят они с Егором.

Это не значит, что на Чёрный пруд Лент не поедет никогда! Это значит только то, что он поедет туда в самую последнюю очередь. Когда мир полетит в тартарары.

– А точно ли прорыв, мастер? Неужто нечисть лезет?

– Не лезет, Айа, не лезет. И в прошлый раз не лезла, когда чёрный на меня охотился. Не знаю почему, может, иерархическая лестница им не позволяет, но чёрный приходит один. И ждёт.

Про иерархию Лент придумал только что с намёком на шутку, но разрядить атмосферу не удалось – Айа даже не улыбнулась. Зато вернулась к вопросу о травнице.

– Зинаида не в ладах с законом, мастер. Ни с человеческим, ни с божьим. С такими людьми договариваться сложно. Может, и захочет помочь, но решать всё равно не ей, у неё «крыша».

Лент присвистнул: «Ничего себе!»

– Когда я в Ростов перебралась, в конце девяностых, она здесь была за главную провидицу и гадалку. Егор меня предупреждал, что её практика из разряда народного фольклора, но я к ней всё равно зашла. Как к коллеге. Представиться, познакомиться... И быстро поняла, что силой там не пахнет. Психолог она хороший, это есть. Хорошо чувствует, что клиенту требуется. С травами хороша, тоже не спорю. Ауру видит. И глазлива до одури – что ни скажет в сердцах, то и сбудется. Народ говорит, если Зинаиду разозлить, всю картошку колорадский жук побьёт.

Настала очередь Лента удивляться. Это как же так, не ведьма и – «глазлива»?

– Сама удивляюсь, Лаврентий Петрович, но примеров на памяти множество.

Пожалуй, ростовская аномалия ненова, она цветёт на этом месте давно!

– А при чём тут «крыша»?

Это слово обычно касалось игр, в которые тёмные исторически, да и принципиально, не играли. В нынешнем понимании, которое весьма отличалось от прошлых лет, оно ассоциировалось с силовыми структурами, связываться с которыми Ленту не хотелось.

– Так, травки разные бывают, мастер. В том числе, и не особо законные.

Ах, ты ж… Теперь понятно. Не всё, но хотя бы это.

– Ладно, я поехал, попробую накормить нашего страдальца обедом, оттуда – в гостиницу, сделаю несколько звонков. А вечерком очень рассчитываю пооткровенничать с Татьяной. Посодействуешь?

Айа пообещала. Что ж, хотя бы с одной из тайн, составляющей часть ростовского феномена, сегодня он наконец разберётся – узнает, каким чудом у лешего и светлой родилась дочь. А это совсем не мало!

За едой молчали. Вик едва двигал челюстями. Лент жевал бодро, в такт своим мыслям, но вкуса еды не чувствовал. Ну и картинка складывалась у него в голове, нарочно не придумаешь! Депрессивная и бесперспективная картинка, надо сказать. Оставалось дождаться, пока на его горизонте появится некая прелестница и, по образу и подобию Мины, заманит его в лапы к чёрному. Уж кто-то, а Лент прекрасно знал, что поддерживать проход в мембране в одном месте совершенно необязательно. Кикимора может его открыть в любом другом месте. Хоть прямо здесь, в этом неприятно пахнущем кафе. А ведь он даже не знает её в лицо! Собирался спросить у Вика, нет ли у того в телефоне фоточки, но после драмы переписки решил этой темы временно не касаться. Одна надежда, что соваться в Ростов девушке не с руки, раз уж она прячется, а здесь её многие знают. К тому же, вечером он сможет спросить у Татьяны, недолго осталось.