И вена Хлад мило улыбнулась, показывая, что к сплетням относится с некоторым осуждением. Однако гость не спешил дерзить.

— Занятные у вас соседи, — заметил он, отпивая чай. — Необычные.

— Разные, — выжидательно улыбнулась Береслава.

— Старды, судейские. Сплошные чины!

Вена Хлад напряглась. Заметила холодно:

— Не такие уж высокие. Много чести — быть мальчиком на побегушках!

Вадим прищурился. Бажене он казался похожим на хищника, взявшего след. Вот-вот втянет носом воздух, развернет голову — и бросится в погоню, на ходу обрастая серой шкурой…

Вен Борз вопреки разыгравшейся фантазии Же́ны предпочел остаться человеком.

— Но нис Зорь, насколько я знаю, гордится своим назначением, — вроде бы с долей неуверенности, сказал он.

— Каждому хочется гордиться хоть чем-то, — многозначительно ответила вена Хлад. — Согласитесь, нисам это сложнее. Тем более такой семье…

— Хм… У них проблемы? Странно. Мне сказали, нис Зорь дружит с веном Силь. Разве это не дает ему некоторые… преимущества?

— О, эта дружба… Весьма странная. И внезапная. И началась она со смерти Алия, кстати!

Вадим от такого заявления и вправду повел носом, словно охотничий пес. Бажена чуть не улыбнулась от этой забавной картины, почти позабыв разговор десятиминутной давности.

— Я так понимаю, именно он контролировал признание Алия вен Силь мертвым?

— Наверно… Но я точно знаю, что он гостил у венов Силь в то время. Именно в момент пропажи бедного Алия.

Вен Борз рассыпался в комплиментах наблюдательности и памяти Бажениной мамы. Даже ехидные улыбки на его лице теперь появлялись в два раза реже (что, вероятно, стоило гостю немало усилий). Впрочем, проговорив еще пару минут с вернувшимся из библиотеки отцом о породах лошадей, вен с благодарностью принял в подарок книгу и решительно откланялся.

— Франт. И слишком ехидный, — заключила мама, наблюдая из окна, как уезжает гость. — Но для столицы это скорее плюс, чем минус. Великолепная партия, правда, милая?

Бажена не ответила. Но ответа от нее, как обычно, никто и не ждал.

От венов Хлад Вадим возвращался в благодушном расположении духа. Полученная информация однозначно стоила приложенных усилий. Драгомир нис Зорь оказался фигурой не менее загадочной, чем Чеслав вен Силь, а внезапная дружба молодых людей, появившаяся именно после смерти Алия, только придавала пикантности ситуации. Бесспорно, Драгомир был в курсе произошедшего. Бесспорно, он чем-то помог Либене и Чеславу, что и обеспечило ему особое отношение с их стороны. Но что он получил в награду за услугу? Оказался ли его приезд случайностью или он был спланирован заранее? И что за тайну судейский помог скрыть венам? Убийство? Кражу? Похищение? Все сразу?

Мыслей было много. Голова, занятая делом, казалась приятно тяжелой. Даже дерзить окружающим после разговора с венами Хлад почти не хотелось. Все-таки полученная информация была ценна. Очень ценна. Стоило бы написать пару писем, узнать, что это за порождение* такое — Драгомир нис Зорь. Чем известен, какие грехи прячет. Не может у судейского, да еще такого молодого, не быть грешков!

Размышляя о связях, существующих между двумя аристократическими семьями, Вадим позволил коню брести, куда тому вздумается. Заметив у леса сочную траву, животное лениво вышагивало по тропинке, которая вела влево. Потом конь свернул к ручью. Тут же, испугавшись какого-то шороха, отпрянул в сторону, бодро повернул на юг. Вадим не мешал. Редколесье было ухоженным, ноги коню переломать не грозило, а вену и самому было интересно тут поплутать. Недалеко, между прочим, якобы сорвался в реку с обрыва Алий вен Силь. Жаль, что мир за последние столетия сильно изменился. Раньше были говорящие со смертью, они могли узнать об умершем все: когда скончался, где, от чего. Сейчас не было специалистов, способных найти живых, не то, что мертвых. Такое положение дел весьма способствует росту преступлений. Вадим с усмешкой подумал, что стоило бы написать об этом Авату длинную должностную записку. И отправить по официальному каналу. Пусть потом разбирается месяц с этой писаниной и докладывает канцлеру лично по пять раз на дню! Может, и вправду что-нибудь придумает…

Лес темнел. Деревья сомкнули макушки, заслоняя небо. Конь повернул было назад, но Вадим спрыгнул на землю и стал продираться вперед пешком. Если в этих местах и можно было найти что-то интересное, то только в подобной чаще.

— Дяденька! Не ходите туда!

Мальчик и девочка с большими плетеными лукошками, полными ягод, вышли ему навстречу. Крестьяне. Девчонке лет десять, мальчишке не больше семи. Пыхтит, щеки надувает, но груз свой сам тащит. Умилительная картина. Слишком. Вадима от этой умилительности аж передернуло.

— Тебе, девка, какое дело? — нарочито грубо спросил он.

Девочка пожала плечами.

— Нису по шее надают, если кто опять в болоте здешнем утопнет. Не ходите. Авось ягод вам не надобно, а чего там еще высматривать? Земля затянет — крикнуть не успеете. А охочих до красники да синики здесь не много, уж ведамо: не докричитесь. Мы вот может завтра еще разок сходим, а боле и не сунется никто: время ягодное прошло. Мы и то последыши собираем по укромным уголкам.

Мальчик молчал, сжимая грязными пальцами ручку лукошка. Девочка, посчитав свою миссию выполненной, взяла брата за плечо и потащила прочь от хмурого незнакомца. Вадим, конечно же, тут же шагнул в сторону, намереваясь самолично проверить полученную информацию. Вен продрался сквозь кусты и с неудовольствием заметил, что под ногами действительно чавкает. Илийский округ не даром так был назван — местность здесь болотистая, коварная. Вот Блотоземье, например, по весне-осени вообще бывает отрезано от соседей болотами да разлившимися реками. В этом-то и состояла проблема обеспеченности порядка и довольствия на этой территории.

— Ну ладно, — самому себе сказал Вадим, с чавкающим звуком вырывая ногу из объятий грязи. — Дети же ходят.

Тут же вспомнилось подхваченное в одной из подворотен выражение "Дерьмо не тонет". Что бы сказала на это маленькая ханжа Зоряна? Кинулась заверять, как он хорош — и наврала бы? Или бы молча согласилась? И то, и то — потеря лица. Она же, вроде как, правильная. Добрая и честная же! Хоть и ходит в штанах, когда лезет на вышки за своими чудо-аппаратами. Двуличная, как и весь остальной мир. Как сам Вадим. Ведь он искренне уверен, что не так уж плох. Есть ведь хуже.

Вен отломал от куста толстую сухую ветку и двинулся вперед по следам детей, проверяя путь деревяшкой. Однако, когда через несколько шагов, палка провалилась в грязь, он благоразумно отказался от своей затеи и вернулся к зарослям. Чуть обошел их и вышел на твердую землю правее, чем заходил в грязь.

Пригорок в хорошо просматриваемом лесу сначала не привлек внимание мужчины. Потом его взгляд скользнул по этому месту второй раз — и вен Борз бодро зашагал в ту сторону, позабыв о том, что вообще-то секунду назад думал, как очистить здесь испачканную одежду. Потому что мысли повернули совсем в другое русло.

Дождь. Если бы не частые дожди, смывающие с остатков кострища пыль и грязь, горка из непрогоревших вещей давно поросла бы травой. Она и поросла, только в лесу под густыми кронами деревьев трава низкая и не такая густая вырастает, как на равнине. И даже сейчас из-под земли торчали обгоревшие деревяшки, бесформенные комки расплавленного металла, угол какого-то сундучка, от которого только этот угол и остался…

Артефакторика как раздел науки существовала, пожалуй, в одном Срединном королевстве, западном соседе Серземелья. Более того — артефакторами там часто становились люди, не имеющие магической примеси в крови. Однако всякие амулеты, охранные и отпугивающие знаки и прочие подобные мелочи присутствовали в культуре практически любой страны Континента. По классификации они тоже попадали под категорию "артефакт". Если коротко, любая вещь, способная на что-либо влиять, признается артефактом. Пожалуй, стоило бы ученым мужам к ним отнести медицинские товары и женские духи…