Охранники понятливо кивнули, и делегация покинула женское крыло тюрьмы.

— Эй, новенькая! — крикнул кто-то из крайних камер. — Весело тебе завтра будет! Ух, весело!

Рина в этом не сомневалась. Но ничего злорадствующей женщине не ответила. Каждому свое.

— Эй, гордая что ли? Ничего! Щас гордость-то из тебя повыбьют!

Дона Брит свернулась клубком на соломенном тюфяке, пытаясь заснуть. Силы ей ещё пригодятся.

Наутро за ней пришли. Азарина сбросила с плеч чужие руки, сказала:

— Сама пойду.

Охранник ухмыльнулся:

— Понятливая, значит, — попытался шлёпнуть ее пониже спины, но Рина вильнула в сторону, и рука его лишь зацепила край цветной юбки.

— Ишь ты, норовистая кобылка! Авось наш оприходует, ишо сама ластится будешь!

Дона Брит охраннику ничего не ответила.

В бадье с холодной водой она тоже выкупалась без посторонней помощи, послушно надела выданную ей чистую рубаху. Покорно шагнула за охранником, чувствуя на себе пристальный взгляд второго, который шел следом. Мелькнула перед глазами лестница, коридор, отделанная серебром дверь. Быстро, слишком быстро.

— Девка, хозяин!

Азарина вошла в комнату. Глава тюрьмы махнул рукой, отпуская подчинённых. Посмотрел на нее жадным взглядом.

— Ох, красавица! Жаль, загорелая.

— Работа, — пожала плечами Рина, и рубашка перекосилась, норовя сползти с округлого плечика и оголить слишком многое. Мужчина отошёл к разложенным на дальнем столе розгам, кнутам и другим малоприятным вещам.

— Не боишься, значит?

— Да мне уже поздно бояться-то.

— Решила поиграть в покорность? — он выбрал кнут, развернулся к жертве. — Сразу к делу?

— К делу, так к делу, — безразлично сказала Рина, расшнуровывая у горла рубаху. Та сползла с плеч, упала к ее ногам. Абсолютно голая, дона Брит перешагнула ткань, не собираясь стыдливо прикрываться руками.

А вот глава тюрьмы отступил назад.

— Что это?

Рина потрогала одно из синих пятен, покрывающих ее тело.

— Это? Столичный наградил. Вы же знаете, я с ним спала по дури. Вот теперь пожинаю плоды — гнию заживо.

Мужчина брезгливо скривился, с сожалением осмотрел ее тело.

— Да… Почему сразу не сказала, сука?

— Я… — ответить Рина не успела — кнут рассек воздух, впился в ее плечо, награждая строптивицу болью. Она пошатнулась, вскрикнула, на глазах тут же выступили слезы.

— Да, — прошептал взволнованно мужчина. — Так тоже хорошо. Если ты думала меня перехитрить, то ошиблась. Мне совершенно не обязательно тебя трахать, чтобы получить удовольствие.

Он взял хворостину потолще и опять замахнулся.

Яромир крутил в руках соломенную куклу. Где сердце — дыра, шея обвязана светлым волосом, вместо одежды — клок ткани, точно такой же, как одно из новых платьев покойной жены.

— Обещай, — попросила его Даниса, когда стало понятно, что с постели она уже не встанет. — Обещай, что Азарина дон Брит не будет мачехой моей дочери. Никогда! Пообещай, что не женишься на ней! Мужику бобылем не прожить, понимаю. Но прошу: кого угодно в дом приводи, только не ее.

Резанула по сердцу просьба, но Яромир склонил голову, соглашаясь, сжал согласно руку умирающей жены.

— Не будет Рина Любе мачехой, успокойся. Что за мысли! Все будет хорошо, мы доктора дорогого позвали. Он обязательно тебе поможет. Да и с чего ты вообще…

— Знаю! — перебила жена гневно. Всегда тихая, покладистая, в то мгновение она смотрела на него с такой злостью, что казалось, не она это вовсе, а кто-то чужой, незнакомый. — Знаю, о ней только и думал. Ее любил. А я… тебя дурака… — Она вдруг расплакалась. — Не бывать вам вместе! Знай: она меня в могилу свела. Куклу ищи под порогом. Она, она виновата! Помни! Не отдам тебя ей и после смерти! Не отдам! Ведьма!

Рыдания усилились, слова стали бессвязными. Яр сидел рядом с женой, гладя ее по голове, дочка тихонько играла в углу с набранными в корзинку цветами. Потом, когда Даниса успокоилась, он действительно вышел на улицу, просунул ладонь в щель под порогом и нашел это.

Потом Даниса о кукле рассказала и Мирославу. Но откуда она знала? Откуда? Зачем брату поведала? Почему решила, что прокляла ее именно Азарина?

Яр с сомнением смотрел на соломенное чучело. Дыра в груди…

— …Два дня уже! Во как!

— Неужто? А мой мужик есть к ней ходил. Это он где теперича шляется, раз не у доны Брит?

— Да ты глухая что ли? Уж давно все знают, что Ринку забрали порядошные*!

— Ах он, лихобор! В пивной небось нажирается, сволочь! А девку-то за что увели?

— Да сказали, она Даниску кузнецову сгубила. Прокляла али отравила.

— Все зло от мужиков!

— И не говори!

Женские голоса затихли. Яр отбросил куклу опять в траву, шагнул к калитке.

— Люба! Иди сюда! Хочешь в гости к бабушке?

Девочка тут же выбежала на крыльцо.

***

Хворостина пересекла спину. Рина бросилась к столу, норовя схватить что-нибудь острое, хотя бы перо! Но следующий удар пришелся по ногам, и она неловко дернулась и упала на пол, так и не дотянувшись хоть до чего-нибудь, что могло послужить ей оружием. Четвертый удар лег на плечи. Будет жаль, если она сдохнет здесь, в этом чистеньком кабинете, сжавшись в комок неподвижного мяса у ног мерзкого садиста. А может, никто и не пожалеет, и не вспомнит.

Да идите вы все к демонам! Рина вцепилась пальцами в ножку стола, намереваясь встать во что бы то ни стало.

***

— Не велено! — повторили охранники, похабно ухмыляясь. — Чего тебе сюда приспичило? Ещё успеешь посидеть! А девка коли ублажит хозяина по-хорошему, так почти живой заберёшь. Ну, если оправдают.

Яр не выдержал — ударил одного в челюсть, бросился на второго. Третий тут же огрел его по спине дубинкой. Кузнец согнулся, пропуская над головой чужую руку, ткнул первого кулаком под ребра, получил удар в бок, тут же — по ногам и свалился на землю. Попытался встать, но не успел даже откатиться в сторону — в живот пнули со всей дури. Яр согнулся, прикрыл голову руками. Но охранники звереть не стали — пнули ещё пару раз для профилактики и посоветовали:

— Ползи отседова, красавец! А то бабу забирать будет некому.

— А что здесь происходит, уважаемые?

Охранники обернулись. В паре шагов от них стоял высокий мужчина средних лет в простом сюртуке.

— А тебе чего надо? Идёшь и иди себе.

— Так вопрос в том, куда я иду.

— Эй, чё ты мудришь? Ты кто такой?

— Я? Служащий, как и вы. Только по особым делам. Бляшечки такие видели, а?

И незнакомец показал свой жетон. Охранники переглянулись и сразу изменили тон.

— Э… Уважаемый, да мы что? Вот человек рвался внутрь, мы подумали: бандит какой! Ну и отбили, так сказать, нападение.

— Да, нападение явно было хорошо спланировано. А главное — какой агрессивный вид у нападающего! И какой арсенал! Сообщники, я так понимаю, разбежались? Как и ножи-пистолеты, которыми он вам угрожал?

Охранник пробормотал что-то непонятное. Человек из тайной охраны приказал:

— Этого — отмыть, подлечить, насколько можно, пусть ждёт в приемной. Есть же у вас какая-нибудь приемная? А начальство ваше на каком этаже?

— Дык, это… — начал было первый тюремщик, но второй толкнул его в бок, прерывая.

— На втором, уважаемый. Красная дверь.

Мужчина пошел ко входу в здание, за ним шагнули ещё трое в серой форме, появившиеся из двух непримечательных экипажей, стоявших в паре метров от здания тюрьмы. Охранники подняли Яромира на ноги.

— Ты это, мужик, прости.

Яр промолчал. Сплюнул кровь, похромал ко входу. Прощать он никого не собирался. Забывать сказанное — тоже.

***

Человек шел по коридорам серого здания так вольно, как будто был самим великим господарем. Словно могущественный артефакт, способный подчинить волю любого встречного, блестел в его руках серебряный жетон с острыми краями. И охранники тут же, заворожённые этим блеском, бежали выполнять немногочисленные приказания. Трое людей в серой форме разошлись по комнатам первого этажа. Их начальник зашагал по лестнице, задумчиво крутя в руках серебряный круг.